[86]
III
ВЫРАЖЕНИЕ МЫСЛЕЙ
Is enim est eloquens, qui et humilia subtiliter, et magna graviter,
et mediocria temperate potest dicere.Отделение V
СЛОГ И ЕГО ДОСТОИНСТВА
XXV
О слоге вообще. — Слог простой
§1. Наконец вы изобрели мысли и расположили их; остаётся выразить, написать... написать так, чтобы всё было ясно для ума, легко для чтения, приятно для слуха. Новая забота!.. До́лжно знать, что такое слог.
Примеч. Слог и мысли — в некотором слабом подобии — то же, что тело и душа. Прекрасная душа невидимо оживляет тело, даёт ему прелесть и не умирает... но красота наружная, пленяя взор, легко изменяется, исчезает... Можно ли видеть изящное и не любить его?.. Можно ли любить и не желать выразить его изящным образом?..
§2. Слог — стиль — перо — проза — все сии названия означают способ выражать мысли — искусство писать. Есть люди, которые, не зная изящного, пишут наудачу безыскуственною прозой и решительно не имеют никакого слога.
Примеч. Стиль (Stylus) у древних был металлический прутик, с одного конца завострённый, а с другого тупой. Острым концом они писали на навощённых дощечках (in ceris), а тупым изглаживали написанное и поправляли. — «Часто перевёртывай стиль», — говорит Гораций писателю, то есть исправляй, [87] отделывай сочинение. Стиль и перо (орудия, чем пишут) принимаются за само действие — как пишут.
§3. Слог (в особенности) — способ выражать мысли, свойственный каждому писателю порознь. Сколько разных характеров имеют писатели, столько может быть и частных слогов. Сверх того, частные слоги изменяются ещё от предмета, избранного писателем, от цели, им предположенной, от расположения духа, в котором пишет и пр.
Примеч. Не должно смешивать языка со слогом. Язык ребёнка, старца, слуги, ремесленника, придворного и пр. употребляет только слова, выражения и подобия, близкие к понятиям звания или состояния каждого из них, но не предполагает слога, то есть искусства писать.
§4. Слог имеет общие свойства и частные: общие подлежат правилам, имеют свои достоинства и недостатки — частные зависят от вкусов и бесчисленны. Общие достоинства необходимы для всех частных.
§5. Первое общее разделение слога: на простой, средний и возвышенный. Второе общее разделение его: на периодический, отривыстый и прозаический.
§6. Простой слог (stylus humilis) — способ писать так, как говорят. Иные называют его низким, в противоположность возвышенному; письменным, потому что употребляется в дружественных письмах; разговорным, философским и поучительным, потому что им пишутся разговоры, философские и учёные сочинения.
§7. Слова в простом слоге должны быть простые, обыкновенные, но не все слова, употребляемые в разговорах, могут быть и на бумаге, ибо звук исчезает, а письмо остаётся. [88]
§8. Выражения простому слогу приличны обыкновенные, разговорные, но должно знать, что есть разность между оборотами в разговорах и выражениями в сочинении.
§9. Мысли сему слогу свойственны простые, обыкновенные, но благородные. Всё искусственное, украшенное сему слогу не прилично. Простота в мыслях, в чувствах, в словах и выражениях составляет отличительную черту сего слога.
Примеч. Простому слогу должно учиться, не только читая сочинения, писанные сим слогом, но и примечая разговоры в лучших обществах, в высшем кругу людей.
§10. Простой слог употребляется во многих родах прозаических и стихотворных сочинений: в письмах, разговорах, некоторых повестях, романах, учёных сочинениях и пр., в баснях, сказках, комедиях, сатирах, в пастушеской поэзии и многих мелких стихотворениях.
Примеч. Простой слог без осторожности может перейти в площадный и пошлый, но между простым и площадным есть средина — слог простонародный, употребляющий не только язык, но и способ выражать мысли, свойственный простому народу. Так граф Ростопчин писал «Мысли вслух на красном крыльце» и все объявления к московским жителям в 1812 году. Так Осипов и Котляревский подражали Энеиде, последний на малороссийском — и превосходно!
XXVI
Слог средний и возвышенный
§1. Средний слог (stylus mediocris) — способ писать с некоторым изяществом, выбором и красотою. Средним назван потому, что [89] занимает средину между простым и возвышенным. Иные называют его умеренным (temperatus), ибо в нём и жар чувств и украшения умеренны. Иные — историческим, потому что он особенно приличен истории.
Примеч. Средний слог пользуется правом сближать простой с возвышенным, то есть правом писать о простых предметах с некоторым достоинством и благородством, и о важном — с некоторою умеренностью. Он очень употребителен, но труден, ибо не только в сочинении, но и в поступках ничего нет труднее, как сохранить счастливую средину между двух крайностей. Средний слог без искусства может то возвышаться, то падать.
§2. Слова в среднем слоге употребляются с разборчивостью: из многих подобно значащих избирается то, которое или живее, или благороднее, или приятнее для слуха.
§5. Выражения сему слогу свойственны отличнейшие, благороднейшие, нежели простому, с некоторым лёгким украшением (leviter ornata. Cic.), с некоторым тихих чувством, разливающимся во всём сочинении.
§4. Мысли в среднем слоге избираются полные жизни и чувства, и само расположение их должно быть занимательно: в приятных картинах, в подобиях, в лёгких контрастах и живых переходах. Средний слог не терпит ни бесполезных рассуждений, всегда холодных, ни ложного блеска, всегда скучного, ни лишних слов, всегда обременяющих сочинение.
§5. Средний слог употребляется больше в прозаических сочинениях, нежели стихотворных: в письмах к высшим и во всех деловых бумагах, в описаниях, во многих повестях, романах, особенно в истории и пр., в посланиях, в некоторых мелких стихах и пр. [90]
§6. Возвышенный слог (stylus sublimis) — способ писать необыкновенно, языком страстей. Иные называют его высоким, потому что он выше простого и среднего; славяно-российским, ибо в нём употребляются славянские слова и выражения; и ораторским, потому что им часто пишут ораторы.
Примеч. Не до́лжно смешивать возвышенного, или высокого слога, с тем, что собственно называется высоким. Возвышенный слог всегда требует необыкновенных, благозвучных слов и выражений, а высокое часто бывает в одном действии, в одном чувстве, в одном выражении. Например: Регул добровольно идёт на смерть для сдержания слова: высокое в действии. — Мать жертвует сыном за Отечество, за добродетель: высокое в чувствах. — «Рече бог: да будет свет — и бысть свет»: высокое в выражении. — (Высокое само по себе есть союз добpa и красоты, возвышенный изумляющею нас истиной и всегда напоминающий об истине бесконечной...)
§7. Слова возвышенному слогу приличны важные, благозвучные, необыкновенные, заимствованные из славянского. Однако ж не всякое славянское слово даёт красоту слогу: до́лжно избирать их с осторожностью и умеренностью (parce detorta, Hor.)
§8. Выражения в сём слоге употребляются возвышенные, славяно-российские. Жар чувств и необыкновенная сила выражений, исполненных красоты и жизни, требуют всех родов риторических украшений, о которых увидим после.
§9. Предметом возвышенного слога бывают высокие деяния, мысли и чувства: похвала герою, движение страстей, убеждение, преклонение на свою сторону, выражение восторга, удивления, любви к монарху, к Отечеству, ко благу людей и проч. [91]
§10. Возвышенный слог употребляется в ораторских речах, духовных и светских, в похвальных и надгробных словах, величественных описаниях и пр., в лирической поэзии, в поэмах, трагедиях и пр.
Примеч. Ничто столько не пленяет воображения молодых людей, как слог возвышенный. Они стремятся к подражанию. Но, не имея сил возвыситься к высоким деяниям, мыслям и чувствам, подражают только наружности, высокопарным словам и выражениям и чрез то делаются пустыми и смешными декламаторами (professus grandia turget. Hor.) Посему начинающие должны удерживаться от сего слога до известного времени.
XXVII
Слог периодичский. Отрывистый. Прозаический и частный
§1. Периодический слог (oratio periodica) есть способ писать, соблюдая полноту периодов и непрерывную цепь мыслей. Он показывает тихое, величественное и торжественное течение речи.
Отличительные черты сего слога суть: обилие в словах, выражениях и мыслях; полнота в сохранении всех идей и посредствующих связей; соразмерность в частях и членах периодов; плавность в течении речи и особенно частое употребление периодов.
§2. Периодический слог употребляется большею частью в духовных и светских речах, в похвальных, надгробных словах, в деловых бумагах и np. Он больше приличен возвышенному и среднему слогу, нежели простому.
Примеч. Так, у Ломоносова в похвальных словах почти везде слог периодический. «Похвальное слово Екатерине II» Карамзина состоит в [92] счастливом соединении периодического слога с отрывистым. Один периодический слог в продолжительном сочинении бывает однообразен, труден для чтения и утомителен.
§3. Отрывистый слог (stylus laconicus) — способ писать кратко, сжато, сильно, оставляя полноту периодов, посредствующие мысли и соединительные частицы. Он особенно приличен выражению пылких и сильных страстей.
Отличительные черты сего слога: краткость, сила, выразительность. В отрывистом слоге мысли соединяются не частицами, но общим отношением к главному предмету. До́лжно отличать однако ж сей слог от слога надписей (stylus lapidarius), в котором многое дополняется памятником и славою. Например:
Слог надписей. На гробе Сципиона Африканского: «Прохожий стой!.. Наступишь на героя!» (разительно!) — Или на скале Фермопильской от имени падших спартан: «Прохожий! Скажи Спарте, что мы все за неё пали!», (трогательно!) ибо, кроме скалы, видевшей славную смерть их, некому было передать вести...
§4. Отрывистый слог называется лаконическим, то есть лакедемонским, спартанским и военным и бывает уделом великих мужей и героев, которые, подобно лакедемонцам, больше действуют, нежели говорят. Например:
Спартанец Диэнец, когда многие говорили, что персидское войско одними копьями затмит солнце, отвечал: «Будем сражаться в тени». — Леонид на усильные требования Ксеркса, чтоб он отдал оружие, сказал: «Приди — возьми». — Цесарь пишет Сенату: «Пришёл — увидел — победил». — Суворов доносит императрице: «Прага у ног вашего величества! Ура!» — подписано: Суворов. А Екатерина ответствует: «Ура! Фельдмаршал Суворов». Подписано: Екатерина (он не был ещё фельдмаршалом).
Примеч. Никто из русских не отличался столько лаконизмом, как Суворов. Всем известны его [93] донесения о Праге, о Туртукае, его тактика, слог его писем... но я расскажу изустное предание... Капитан N. N., чудо храбрости, не раз слышавший похвалы себе из уст самого Суворова, никогда после сражений не был награждаем вместе с прочими. Все это знали, чувствовали, говорили, жалели и удивлялись. Но когда кончилась война, Суворов, объявляя высочайшие награды, заключает: «А капитану N.N. за Брест — Георгия крест, за Тульчин — полковника чин, за Прагу — золотую шпагу, а в заключенье, за долгое терпенье — пятьсот душ в награжденье». Вот лаконизм истинно суворовский. Суворов вместе с лаконизмом любил и фигуру созвучие (paronomasiam), приятную для русского слуха.
§5. Прозаический слог (oratio non periodica elegantior) занимает средину между периодическим и отрывистым. Он свойствен тем писателям, кои равно чувствительны и к мере стихов, и к плавности периодов — и есть счастливое соединение того и другого.
Примеч. Если проза больше заимствует от меры стихов, называется стихотворною (prosa scandens). Это имеет свою приятность для слуха. Таков первый перевод прозою «Песни Игоревой». Таковы многие места «Марфы Посадницы». Например: «Раздался звук вечевого колокола и вздрогнули сердца в Новегороде» (Здесь в обоих предложениях число слогов равное и оба кончаются одинаковою стопою — пэоном.]) — Если больше заимствует от периодов, называется важною (historica). Таков слог «Истории государства российского». Например: «Владимир усыновил Святополка, однако ж не любил его и, кажется, предвидел в нём будущего злодея». (Это почти уступительный период. Т. II. Начало.).
§6. Прозаический слог употребляется не ораторами и не поэтами, но собственно прозаиками, то есть историками, философами и романистами. Он больше приличен среднему слогу, нежели двум крайним. [94]
Примеч. Всё, что сказано о среднем слоге, свойственно и прозаическому. Одно особое замечание: проза стихотворная больше нравится молодости, а важная — опытности. Кто счастливо начал прозою стихотворной, тот может достигнуть прозы важной, исторической. Сей слог есть такое высокое искусство, до которого с великим усилием достигают немногие, руководствуясь долгими трудами, здравым разумом, сильным чувством, нежным слухом и вкусом.
§7. Частный слог (stylus specialis) есть способ писать по своему характеру, по своему вкусу. Частным назван потому, что свойствен одному писателю. И сколько есть разных характеров и вкусов, столько может быть и частных слогов.
§8. Выше мы заметили, что частный слог изменяется от предмета, избранного писателем. Так, слог повестей Карамзина и слог его же Истории — какая разность!; от цели, предположенной писателем. Так, Батюшков пишет «О морали, основанной на философии и религии» и «Похвальное слово сну». В первом увлекает и трогает, во втором — смешит и забавляет; и от расположения духа, в каком находится писатель. Так Карамзин в «Письмах Филалета и Мелодора» глубокомыслен и мрачен, в «Письмах русского путешественника» — весел и часто забавен.
§9. Часто одно главнейшее достоинство или главнейший недостаток, всегда встречающийся в слоге писателя, делает слог его частным, и в особенности свойственным тому писателю.
Мы говорим: слог лёгкий, плавный, быстрый, нежный, гармонический, приятный, прелестный; слог обработанный, сжатый, затейливый, колкий, комический, пародический; слог живой, свежий, натуральный, [95] живописный, пылкий, огненный и пр. — И наоборот: слог тяжёлый, грубый, дикий, шероховатый; слог холодный, принуждённый, надутый, высокопарный, натянутый, растянутый и пр. Названия показывают и свойства. — Иногда названия слогу дают забавные, от подобий и отношений. Например: слог водяной, топорный, булыжный; или: шёлковый, бархатный, жемчужный.
§10. Писатель, известный публике своими сочинениями и частным своим слогом, почти всегда может быть узнан по слогу, хотя бы и скрыл имя (если не изменит слога с намерением или если другой писатель не подделывается под слог его, что также случается)... Так иногда узнают виновника дела по известному характеру человека.
Примеч. Частный слог в некотором смысле есть физиономия писателя. Все люди имеют одинаковые общие черты лица, но каждое лицо имеет своё собственное отличие; все лучшие писатели имеют общие свойства слога, но в каждом есть собственная физиономия в слоге. Например: писать во вкусе Тредияковского значит писать 6ез всякого вкуса; во вкусе Ломоносова — писать правильно, высоко, благозвучно. Во вкусе Фонвизина — замысловато, остроумно, колко; во вкусе Карамзина — легко, занимательно и приятно; во вкусе Стерна — смешно и трогательно. Вот физиономии слога их...
XXVIII
Достоинства и недостатки слога
[I] Ясность и темнота. [II] Приличие и неприличие
§1. Первое достоинство слога — ясность. Без неё все прочие достоинства для читателя, как красы природы без света для зрителя — исчезают. [96]
Примеч. Есть разные степени ясности — так же, как и света. Если читатель понимает, размышляя и догадываясь, это — свет лунный; если, читая, видит и чувствует — свет дневный, он и греет; если читает и поражается истиною, это — яркий свет солнца, ясность гения.
§2. Три правила сохраняют ясность: первое требует твёрдого знания предмета. Не только должно хорошо знать, но обдумать и живо представить в воображении то, о чём пишем. Если ж начнём говорить или писать, сами не понимая, то следствием будет темнота, или непонятность:
Так иной рассуждает о военных и политических делах, не зная ни политики, ни статистики, ни географии. Или другой силится объяснить затмения Луны, не имея понятия о движении планет.
§3. Второе правило ясности требует здравой, основательной связи в мыслях, которая происходит от силы ума и степени образования, просвещения. Нарушение здравой связи в мыслях производит особый род темноты, называемый пустословием, бессмыслицей, галиматьёю.
Примеч. Бывают разные роды галиматьи:
1) забавная, вопреки вероятиям рассудка. Есть целая книжка забавной галиматьи под названием «Не любо не слушай; а лгать не мешай»;
2) умышленная, по формам логики, против здравого ума. Например: Лев терзает овец, а в Риме был папа Лев, следственно, он терзал овец. Или у Крылова в превосходной басне «Волк, Овца и Человек» галиматья волчья:
Понеже кур овца сильней
И с ними ночь была, как видится из дела,
Итак, судя по совести моей (волчьей, по умышленной кровожадности)
Нельзя, чтоб утерпела
И кур она не съела.
А вследствие того, казнить овцу
И мясо в суд отдать (т. е. волку),
А шкурку взять истцу.
3) высокопарная галиматья (пустословие) — набор звучных слов без мыслей. Например: [97] «Лазурно-бурный конь Пегас и сребро-розовы вороны» (Макаров). Или: «Во светлой мрачности лазоревых небес». И прочие бывают галиматьи:
4) сентиментальная и
5) учёная.
§4. Третье правило ясности требует: 1) естественного порядка слов; 2) точности и общей употребительности слов и выражений и 3) уместных знаков препинания. От несоблюдения сего правила происходит сбивчивость, 'недоразумение'. Например:
Тредьяковский: «Был Плутон на престоле седяй из чёрного древа». — Плутон, или трон из чёрного древа?.. Или Херасков: «Развалины градов там льды изображают». Что чем изображается?.. Развалинами льды или льдами развалины?.. Или Петров: «Там вихрем хлябь корабль три раза вкруг вращает», то есть там хлябь (бездна) вращает корабль вихрем три раза или корабль бездну?..
§5. Темнота происходит иногда от излишней краткости в слоге: Brevis esse laboro, obscurus fio. Hor. Например, в следующих стихах Тредьяковского:
То ж есмь, видя тебя, что, меня зря, сам быть изволишь.
Это, приветствие Телемака Нарбалу. — То ж есмь, то есть: я также здоров и счастлив, как ты сам, при свидании со мною. Или в следующем его же стихе, который ещё темнее:
Лев со преди, со зади же змия, со среди же коза есть!..
Прошу угадать, что это такое?.. Это — гора Химера, на вершине коей водились львы, на скате — козы, а у подошвы — змеи; она представлена здесь чудовищем со львиной головою, змеиным хвостом и козьим туловищем, и для краткости сие чудовище изображено одним стихом, который прошу прочесть ещё раз...
§6. [II] Приличие полагается вторым достоинством слога. Иные называют его благопристойностью, другие — вкусом, но благопристойность есть долг, а не достоинство, и требует меньше, а вкус — особое чувство, и требует [98] больше, нежели приличие, занимающее средину между благопристойностью и вкусом. Главнейших правил его четыре:
§7. (а) Слог должен быть приличен предмету: простой предмет требует простого, важный — возвышенного. Но если высокое пишется низким или низкое высоким слогом, то сочинение называется забавным, шуточным.
Забавные сочинения бывают двух родов: комические — о низком предмете говорят высокопарно. Например: Поэмы Майкова или «Расхищение шуб» Шиховского и пародические — высокий предмет описывают простонародно. Например: «Энеиды» Осипова и Котляревского или «Похищение Прозерпины» (из Клаудиана) неизвестного.
§8. (б) Слог должен быть приличен лицам, месту и времени: кто, где и в какое время пишет (юноша или старец; служитель алтаря или воин; раб или повелитель: Davusne loquatur, an Heros! Hor.) — Неприличное лицам называется неестественным, неприличное месту и времени — несообразным.
§9. (в) Приличие требует, чтобы мысли, картины и все украшения были так близки и свойственны предмету, чтобы заключались в самом существе его и отношениях. Если ж мысль или украшение вовсе нейдёт предмету, то это называется просто неприличием, грубее, нелепостью.
Так, некто в «Послании к П**вой», говорит, что он не Омир, не может, подобно ему, пленять вымыслами. Например:
Умеет ли придать румяный цвет он иве?
Былинке повелеть весь день плясать на ниве?
Заставит ли хоть раз могучего вола,
По жердям прыгая, опередить козла?
Будто Гомер вымышлял пляску былинки или прыганье по жердям!.. Не меньше, кстати, и выноска внизу: «Все сии пиитические украшения [99] о румяной иве, воле и козле суть собственного сочинения!» Трудно решить, в чём больше приличия: в гомеровских ли картинах поэта или в «тонком» замечании неизвестного?
Или Тредьяковский, утешая друга, советует ему:
Плюнь на скуку
Морску суку
Держись черни,
а знай штуку.
Совет прекрасен, но второй стих — такая нелепость, какой нет и в натуре.
§10. (г) Приличие не терпит странного смешения слов и выражений низких с высокими, шуточных с важными, остроумных с простодушными. Сия смесь производит чувство смеха.
Примеч. Есть исключения: иногда, желая быть забавным, особенно в дружеских письмах, критиках и сатирах — нарочно смешат подобным сочетанием странностей, но тогда целью бывает смешное.
XXIX
[III] Чистота и небрежность. [IV] Плавность и принуждение
Ut silvae foliis pronos mutantur in annos.
Ita verborum vetus interit aetas.§1. [III] Чистоту полагают третьим достоинством слога. Некоторые называют сие качество правильностью, другие отделкою, но правильность служит основанием, а отделка средством к достижению чистоты, состоящей в словах и выражениях.
§2. Чистота слога требует слов лучших, благороднейших, употребительнейших, а нарушается: 1) словами низкими, или площадными; 2) обветшалыми (архаизмами) или вышедшими из употребления; 3) чужестранными; 4) провинциальными; 5) техническими; 6) новыми или неудачно составными; 7) славянскими не у места.
Примеч. Слова обветшалые иногда возобновляют свою силу — провинциальные получают право [100] гражданства в чистом слоге по нужде. Например: тундра, сопка (сибирск.), хата, горцовать, кат (малopoc.). — Технические необходимы в учёном сочинении. — Для введения новых слов требуется, сверх знания языка, вкус и доверенность публики. — Новосоставные употребляются поэтами удачно и неудачно. — Славянские, если редки и со вкусом, служат лучшим украшением; и те из них особую составляют красоту, которые равно известны и в самом высоком, и в простонародном языке. Например: ведать, благословлять, ветхий, заветный, нерукотворный и пр. Слова в живом языке часто изменяются, ut silvae foliis.
§3. Чистота слога требует выражений, приличных духу народа, свойству языка, общему его употреблению, словосочинению. — «Есть звуки сердца русского, есть игра ума русского в произведениях нашей словесности», — говорит Карамзин, и cиe-то русское составляет чистоту нашего слога.
Примеч. Каждый народ смотрит на вещи по-своему, выражает их своим образом и часто не так, как другой народ. Сия разность называется духом, свойством языка (идиотизмом, гением его). Например, римлянин говорил: «Я получил наказание от злодея» (sumsi poenas de scelerato) — это значит: «я наказал злодея». — Или: «Он дал наказание судье» (dedit poenas judici) — значит: «наказан судьёю». — В отечестве нашем восемь наречий: одно коренное, славянское, два царствующих, близких между собою, московское и санкт-петербургское и пять провинциальных: сибирское, малороссийское, литовское, новгородское и вологодское, не говоря о других, отличающихся только выговором. — Удивительно ли, что привыкший к одному наречию находит другое не русским? Чистота слога требует царствующего наречия.
§4. Выражения против свойства языка бывают двух родов: одни — дикие, не свойственные никакому языку, происходящие от странного [101] и неправильного способа соединять понятия; другие — составленные по примеру чуждых языков. У древних ошибки первого рода назывались солецизмами, а второго — барбаризмами. У нас ошибки первого рода слывут небрежностью, дичью, а об ошибках второго рода говорят: это не по-русски; это латинизм, германизм, галицизм и пр.
Примеч. Солон основал в Сицилии город Солеис и населил афинянами. Они, смешавшись с природными жителями, начали говорить ни по-аттически, ни по-сицилийски, а странным образом — солецизмами (solecismis utebantur. Laërt.). — Греки и римляне считали все народы варварами, и всякое выражение в духе восточных народов или в духе галлов, германцев и бриттов называли варварством (barbarismus).
§5. [IV] Плавность слога (numerus oratorius, rythmus) — искусство писать так, чтобы чтение было легко и приятно. Иные называют сие достоинство течением речи, другие — ладом, или складом, а некоторые — собственно слогом, ибо оно первое заметно при чтении и даёт чувствовать, что в сочинении есть слог.
Примеч. Вот достоинство слога, которое легче чувствовать, нежели определить с точностью. О нём-то говорит И. И. Дмитриев:
Листочек, много два, а любо, как читаешь.
Не знаю, как-то сам, как будто бы летаешь.
Читайте «Похвальное cлово Екатерине» или «Марфу», Карамзина — вы сами почувствуете плавность. Или вот надпись:
Его стихов пленительная сладость
Пройдёт времён завистливую даль;
И внемля им, вздохнёт о славе младость,
Утешится безмолвная печаль,
И резвая задумается радость.
В. А. Жуковскому — А. Пушкин
Третий стих — живое чувство пылкой юности, четвёртый стих трогателен, как поэзия Жуковского, а пятый так пленителен своею [102] плавностью и так ярко освещён прелестью идей и правдой, что нельзя не назвать его стихом гения.
§6. Но если при чтении до́лжно останавливаться против воли или напрягать все силы для достижения конца мысли, это называется принуждением. Или если множество односложных (как камни под ногами) или многосложных и длинных (как цепи) останавливают и путают читателя на каждом шагу, то как не назвать слога тяжёлым? Например, другая надпись худому стихотворцу:
Се росска Флакка зрак! Се тот, кто, как и он,
Ввыспрь быстро, как птиц царь, порх вверх на Геликон!
Се лик од, притч творца, муз чтителя Графова,
Кой поле упестрил российска красна слова.
Сия надпись составлена четырьмя из лучших наших поэтов в пример тяжёлого, несносного слога: первый стих отличается (какофониею) неприятными звуками; второй — убийствен для чтения; третий — своим безобразием прелестен; слова: муз чтителя сливаются в мучителя; четвёртый гордится пышностью площадною, а все вместе единственны в своём роде.
§7. Плавность слога зависит: 1) от естественного хода мыслей; 2) от соразмерности в частях; 3) от соответственности чувств и выражений; и 4) от эвритмии: (1) Естественный ход мыслей требует, чтобы они текли одна за другою, как струя за струёю. Неуместные перерывы и неожиданные переходы останавливают читателя.
§8. (2) Плавность слога требует какой-то известной соразмерности в частях периодов, в соединении периодического слога с отрывистым и какого-то тайного согласия речи с быстротою или медленностью описываемых происшествий. [103]
§9. (3) Плавность слога требует соответственности между порывами духа и мерою слов, в то время произносимых; между краткостью или полнотою выражений и живостью чувствований. Например, Дмитриев:
Ты дхнёшь — и двигнешь океаны!
Речёшь — и вспять они текут!
§10. (4) Наконец, плавность слога требует эвритмии. Так называется редкое искусство оканчивать мысли, точки, части сочинения и само сочинение удовлетворительным образом, то есть в разных случаях величественно, торжественно, прелестно, печально, блистательно, важно и пр. (Некоторые смешивают эвритмию с течением речи, ритмом.) Например:
Величественная эвритмия:
И там столпы свои поставит
Где свету целому предел.
Дмитриев
Торжественная: «Аще бо паки возможете и паки побеждены будете: яко с нами бог» (Платон оканчивает речь на коронацию).
Прелестную (мы видели): «И резвая задумается радость» (Пушкин).
Печальная: «Ударит час, и нас не будет! но останутся дела наши, и потомство благословит память нашу» (Баккаревич).
Блистательная: «Со треском небо развалится, и время на косу падёт» (Дмитриев).
Важная: «Да цветёт Россия!.. по крайней мере, долго-долго, если на земле нет ничего бессмертного, кроме души человеческой» (Карамзин).
XXX
[V] Гармония. [VI] Украшение
§1. [V] Гармония — музыка слога — удовольствие слуха — есть такое наружное достоинство, которое приятно, когда сохранены важнейшие. Оно требует тонкого музыкального слуха и бывает двух родов: 1) благозвучность (эвфония), и 2) подражательная гармония (звукоподражание).
Примеч. Гармония по назначению своему больше прилична поэзии, нежели прозе, ибо цель её удовольствие, [104] а не польза. Но так как само удовольствие для людей просвещённых становится необходимостью, то и проза не чуждается гармонии.
§2. Благозвучность, или эвфония, есть искусство составлять аккорды звуков, то есть располагать звуки букв, как тоны музыки, приятно для слуха, в некоторой соответственности, гласных с согласными, твёрдых с мягкими, шипящих с свистящими и пр. Это легче чувствовать, нежели описывать — зависит от нежности слуха. Например:
Я нахожу эвфонию в следующих выражениях Карамзина: «В цветущей Андалузии, там, где шумят гордые пальмы, где благоухают миртовые рощи, где величественный Гвадалквивир медленно катит свои воды» и пр. «Вечерние лучи солнца угасали на блестящем их оружии». — «С видом гордым, в одежде воинской и мечом препоясанный». — Или в следующих стихах Державина:
От чаши круговой зорями
Седые чёла в тьме блестят.
Бросишь взоры голубые,
И зажжёшь у них сердца.
и пр. Разные чувствования эвфонии происходят от разности слуха.
§3. Благозвучность нарушается стечением одинаких слогов или многих одинаких согласных, трудных для выговора, неприятных для слуха. Сей недостаток называется какофониею.
Пример какофонии видели мы в «Надписи худому стихотворцу»: «Се росска Флакка зрак! Се тот, кто, как и он, ввыспрь быстро, как птиц царь, порх вверх» и пр.
§4. Благозвучность нарушается стечением многих гласных вместе. Сей недостаток называется гиатом (hiatus зевание). Например: И он и Иоанн. — Или: тихое уединение.
§5. Подражательная гармония, или звукоподражание, есть искусство звуками слов выражать звуки или действие описываемого предмета.
Так выражает [105] удары грома, Державин:
Грохочет эхо по горам,
Как гром, гремящий по громам.
Трели соловья, он же:
Ты щёлкаешь, крутишь, поводишь,
Журчишь и стонешь в голосах.
И треск его: «Средь поздних, ранних красных зорь». — Бурю и потопление корабля, Петров: «Урча и клокоча со щоглой поглощает» (с мачтой). Бег коня, неизвестный: «От топота копыт пыль по полю дымится». Веяние Зефира, Карамзин:
Плачьте нимфы, нет Орфея.
Ветр унылый, тихо вея,
Нам вещает, нет его!
Звуки нимфы — Орфея — ветр — вея — вещает показывают движение воздуха. — Лай моськи, Крылов: «Эх! Эх, ей моська отвечает». Его же: «Хавронья хрюкает: ну, право, порют вздор». Нескладность и торопливость лягушек, его же:
<poem class='verse'> Со всех лягушки ног В испуге пометались: Кто как успел, Куда кто мог. <poem>
В последнем стихе почти слышно, как мечутся лягушки и пр. и пр.
§6. [VI] Украшение — живопись слога — есть искусство пользоваться красотами предмета или красотами выражений. Оно бывает двух родов: по предмету — внутреннее; по слогу — наружное.
Примеч. Не смешивайте украшения с тем, что собственно называется прекрасным. Украшение ведёт только к прекрасному, а прекрасное (само по себе) есть союз истины и добра, украшенный земною красотою и всегда напоминающий о красоте бесконечной. Например: вселенная — добродетель. Оно всегда и везде прекрасно, а если кому-либо когда-либо не кажется прекрасным, то не оно виною. — Виноваты ли цветы за то, что слепой их не видит, или за то, что во время ночи покрываются мраком... Прекрасное бывает в натуре и в искусствах и, как род, имеет виды. Например: Прелестное... (грация). Это то же прекрасное, но только в приятном движении к нам, оно улыбается и хочет соединиться с нашим сердцем. Например: Милосердие. (Прошу твёрдо заметить, что без идеи о красоте бесконечной прекрасное в искусствах может унизиться до грубой чувственности и в ней исчезнет.) [106]
§7. Внутреннее украшение состоит в искусстве изобретения и расположения. Оно так же, как и прекрасное, неизменно для всех веков и народов и не теряет достоинства своего, утратив наружную прелесть слога.
Отчего мы удивляемся Феофану, несмотря на то, что язык его есть смесь малороссийского, польского, богослужебного и великороссийского?.. — Оттого, что он удивляет и поражает нас силою доказательств и искусством их расположения.
§8. Внутреннее украшение зависит от изобретения и расположения, а изобретение и расположение — от силы ума и степени чувства и вкуса, врождённых человеку и образованных наукою. Итак, внутреннее, истинное красноречие требует врождённых способностей так же, как и поэзия — вопреки мнению древних, будто «поэты родятся со способностями, а ораторы приобретают дар в школе».
Примеч. Внутреннее украшение требует глубоких соображений с теми великими истинами и приличиями, которые существуют во всех веках, у всех образованных народов, и показывают степени ума, познания натуры и сердца человеческого. Оно без наружных украшений для обыкновенных глаз почти незаметно — таким кажется лёгким и естественным!
§9. Наружное украшение — роскошь слога, которая часто скрывает бедность мыслей — состоит, большею частью, в тропах и фигурах. Оно пленяет один век, одно поколение, но так блистательно для глаз обыкновенных, что преимущественно присваивает себе название красноречия.
Заметим, что и римляне от слова eloqui — сказать, написать, сочинить, назвали красноречие eloquentia, а способ выражать мысли — elocutio и придавали такую важность наружному украшению слога, тропам [107] и фигурам, что составили для них пространное отделение в своих риториках.
§10. Тропы — язык воображения, пленительный и живописный, основанный на подобиях и разных отношениях, а фигуры — язык страстей, сильный и разительный, свойственный оратору в жару чувств, в стремлении души, в пылком движении сердца. — Спокойное воображение и чувство не имеют в них нужды.
Примеч. 1. Вообще тропы и фигуры тогда только составляют красоту, когда непринуждённы, не выисканны, как будто ненарочно, сами собою встречаются и, по-видимому, неизбежны; в противном случае они для слога — бремя.
Примеч. 2. Но учащийся риторик хочет и имеет полное право знать все роды риторических украшений. Посему необходимо показать их в общей риторике, в последнем отделении в виде полного систематического словаря — не для заучивания, а для сведения, для справок, на всякий случай сомнений или споров.