895 otkrytie kamchatki/21

Материал из Enlitera
Перейти к навигации Перейти к поиску
Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1725—1742
Часть III. Работы Камчатской экспедиции на севере Сибири
Автор: Лев Семёнович Берг (1876—1950)

Опубл.: 1924 · Источник: Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1725—1742. 2-е изд. — Л.: 1935 Качество: 100%



[325] Опись северных берегов Сибири от Вайгача до Б. Баранова мыса, что к востоку от устьев Колымы, представляет одно из самых замечательных достижений Камчатской экспедиции. Некоторые участки этих берегов до самого последнего времени наносились со съёмок Камчатской экспедиции.

Прежде чем приступить к изложению хода работ экспедиции 1734—1743 годов, скажем несколько слов о том, в каком состоянии были к тому времени сведения о севере Сибири.

XX. Сведения о крайнем севере Сибири до XVIII века

Низовья Оби стали известны русским не позже второй половины XIV столетия. В Новгородской 4-й летописи, под 1364/65 годом значится: «Той зимы с Югры Новгородци приихаша, дети боярьскиа и молодыи люди, и воеводы…, воевавше по Обе реки до моря, а другаа половина рати на верх Оби воеваша[1]». Следующие по времени сведения относятся к концу XV века. В 1483 году московские войска, во главе с князем Фёдором Курбским, перешли на Уральские горы. В описании этого похода рассказывается, что воеводы имели бой с вогуличами на реке Пелыме, притоке Тавды (Тобольский край), затем прошли по Тавде «мимо Тюмень в Сибирскую землю», а «от Сибири шли по Иртишу реце в низ воюючи, да на Обь р. великую, в Югорскую землю». Под именем Югорской земли в памятниках XII—XIV веков, по-видимому, разумеется область, начинавшаяся у северо-западного склона Урала, но уже в XIV веке название это относится определённо к низовьям Оби[2]. Название югры объясняют [326] из зырянского языка: jögra, или дикий человек, варвар, есть зырянское наименование вогулов, остяков, а также ненцев[3]. Судя по книге Большому Чертежу, Югорская земля была расположена приблизительно в области Берёзова: «А по Оби реке и по рекам, которые реки в нее пали. От устья вверх Обдорские грады. А выше Обдорских градов Югорские». «А те грады по Сыгве и по Сосве — Югра».

Обдорск (от зырянского Обдор — устье Оби) основан в 1595 году, но устья Оби и страна на восток до Енисея стали известны русским гораздо ранее. В 1595 году голландцы, во главе с Корнелием Наем, встретившись 24 августа (3 сентября) с русскими мореходами у Югорского шара, узнали от них, что холмогорцы ежегодно ходят морем на реку Обь и далее до реки Gilissy или Gillissy (Енисей), где торгуют сукном и другими товарами[4]. 31 августа голланцы к югу от Югорского шара вступили в сношения с с (ненцами), князец («король») которых рассказал, что за Обью есть две других реки, из коих дальняя называется Molconsay (очевидно, имеется в виду река Таз, на которой через пять лет основан город Мангазея), а ближняя, часто посещаемая русскими торговыми суднами — Gilissy, что за Обью страна продолжается до мыса, который выдался по направлению к Новой Земле, что люди его племени живут там круглый год и что за тем мысом расстилается великое море, которое простирается, вдоль Татарии, вплоть до тёплых стран[5].

Впрочем, Енисей должен был быть известен русским задолго до 1595 года, судя потому, что английский посол И. Баус просил в 1584 году московское правительство о разрешении англичанам торговать в устьях рек Печоры, Оби и Енисея.

В 1598 году из Москвы послан некто Фёдор Дьяков «для проведывания Мангазейской страны, даже до реки Енисея[6]». Собрав там ясак, Дьяков вернулся в 1600 или [327] 1599 году в Москву. Относительно названия «Мангазея» Миллер говорит, что оно происходит от «самоедского рода мокасе», жившего при реке Тазе[7]. В 1600 году на реке Тазе кн. Мироном Шаховским и Данилом Хрипуновым заложен город Мангазея[8]. Впрочем, ещё до того промышленники, русские и зыряне, построили в этой стране несколько острогов «для безопасности торговли с самоедами[9]». Снабжение Мангазеи провиантом производилось на судах — Обью, Обской и Тазовской губами.

В 1610 году промышленники, выйдя на кочах из Туруханского зимовья, после четырёхнедельного плаванья, в последних числах июня, достигли устьев Енисея, а через пять недель пошли морем, к устью реки Пясиды, то есть Пясины, которой благополучно достигли[10]. Без сомнения, устье Пясины стало известно ещё ранее 1610 года, о чём можно судить по карте голландца Исаака Массы, скопированной им с русского оригинала не позже 1609 года (см. ниже и рис. 20). Вообще Пясину русские открыли не позже, чем в 1605 году, судя по тому, что тот же Масса в своём «Кратком описании путей и рек… в Сибирь», вышедшем в свет в 1612 году, но основанном на данных, полученных не позднее 1609 года, довольно подробно описывает поход с Оби на Пясину: отряд, состоявший из 700 русских, тунгусов, ненцев и татар, перешёл через Обь и «через страну самоедов и тунгусов» дошёл до Енисея. Перейдя через эту реку, они, имея проводниками тунгусов, дошли до реки Пясиды (Pisida), но перейти через [328] неё не решились, так как были напуганы звоном медных колоколов, который слышался с той стороны реки[11].

Вскоре, около 1610 года, русские прослышали и про Хатангу, о чём впервые находим сведения у английских купцов Дж. Логана и У. Персглева (Persglove), которые провели зиму 1611—1612 года в Пустозерске и здесь собрали сведения о странах, лежащих к востоку. 21 апреля 1612 года, записывает Логан в своём дневнике, один «пермяк» (Permack, очевидно, — коми-зырянин)[12] рассказал ему, что «за рекой Енисеем (Yenissey) на восток простирается земля и что там имеется река, называемая Пясида (Paeseda), а за нею другая, называемая Хатанга (Catonga), которая течёт в Китай (Cathay)[13]. Персглев также упоминает о реке Хатанге (Catowga), которая расположена за Пясидой (Pisida) и течёт из Китая[14]». Таким образом, и о Хатанге русские впервые узнали около 1610 года.

В 1607 году мангазейцы появились на Нижней Тунгуске и обложили ясаком местных тунгусов. Отсюда пробрались в 1620 году на верхнее течение Вилюя, где от тунгусов же получили первые известия о реке Лене и об якутах[15]. По-видимому, ранее 1630 года туруханский промышленный Пенда с 40 людьми, собранными в Туруханске, пошёл на Нижнюю Тунгуску, а отсюда перешёл на Лену пониже Киренска, сплыл по этой реке до того места, где впоследствии был основан Якутск; отсюда вернулся назад по Лене до того места, где ныне Верхоянск, прошёл затем «Бурятскою степью» к Ангаре, где, севши на суда, сплыл до Туруханска[16]. Это путешествие составляет, поистине, необычайный географический подвиг. К сожалению, никаких других подробностей о нём не сохранилось. Одновременно с мангазейцами проведывание Лены шло другим, более южным путём — из Енисейска. Отсюда в 1628 году был послан десятник Василий Бугор. Он сплыл по реке Куту до Лены, а по Лене спустился до устья Чаи. В 1630 году Бугор вернулся в Енисейск, оставив для ясачного сбора у устья Киренги четырёх из своих казаков, а у устья Куты — [329]двух.[17] Это были первые оседлые русские па Лене. Весною 1632 года сотник Пётр Бекетов спустился из Устькута по Лене и заложил в том же году Якутский острог, через десять лет перенесённый выше по Лене, где теперь Якутск. В 1635 году партия казаков спустилась из Якутска вниз по Лене до устья и собрала ясак с здешних тунгусов.

В 1636 году десятник Елисей Буза послан из Енисейска на Лену с наказом осмотреть реки, впадающие в Ледовитое море, и объясачить туземцев. Первую зиму Буза с десятью своими товарищами провёл в Олёкминском остроге (на берегу Лены близ впадения реки Олёкмы), незадолго до того (1635) основанном. Набрав здесь ещё 40 промышленных, он следующим летом в две недели (?) дошёл до западного устья Лены, а оттуда морем в одни сутки достиг устья Оленека. Поднявшись вверх по Оленеку, Буза объясачил тамошних тунгусов и построил зимовье. Следующею весною Буза прошёл посуху с Оленека на Лену, к устью реки Малоды, что выше Сиктяха. Построив здесь два коча, он летом 1637 года снова спустился в устье Лены, а отсюда морем пошёл к устью Яны. Однако, близ устья реки Омолоя он был застигнут льдами, высадился на берег и в течение трёх недель шёл «через камень» к верховьям Яны, где застал якутов, от которых взял много соболей. Построив на Яне четыре коча, Буза прошёл в 1639 году в Ледовитое море к устью Чендона (устье его восточнее Яны) и здесь застал юкагирского шамана, который привёл русских к юкагирам, ранее бывшим известными лишь по слухам. Без сопротивления согласились они платить ясак. Только в 1642 году Буза вернулся в Якутск[18].

Впрочем, возможно, что Яна была открыта ещё до Бузы. В 1633 году Иван Ребров подал в Жиганске челобитную о разрешении идти «в новое место, морем, на Янгу [Яну] реку». В другой челобитной, 1649 года, он сообщает, что с Янги он отправился «по морю на новую сторону на Индигирскую реку, а Собачья тож». На Яне он поставил зимовье, а на Индигирке два острога[19]. «А прежменя, — говорит [330] Ребров, — в тех тяжелых службах, на Янге и на Собачьей, не бывал никто — проведал я те дальние службы».

Как бы то ни было, достоверно известно, что в 1639 году на Индигирке побывал енисейский служилый человек Постник (Посник) Иванов. 25 апреля он с 30 служилыми вышел на конях из Якутска на Яну; шёл «через Камень», то есть через Верхоянский хребет, до верховьев Яны («Янги»). Здесь «на вершине Янги реки живут Тунгусы имени Ламутки». Ниже по течению Яны жили якуты и тунгусы. Путь из Якутска до янских якутов занял четыре недели. Во время зимовки на Яне (1638—1639) получили сведения о реке Индигирке и о живших на ней юкагирах. Летом 1639 года Иванов с 27 людьми пошёл на конях «вверх по Толстаку реке» (имеется в виду река Толстах, впадающая в Яну справа, ниже Верхоянска) «на Индигерскую реку в Юкагирскую землицу». Путь шёл через хребты на верховья Индигирки, через земли, населённые тунгусами — ламутами. Придя на Индигирку через четыре недели, взяли здесь у юкагиров аманатов, собрали ясак и поставили зимовье, в котором Иванов оставил своих 16 человек. «Юкагирская землица, — сообщает он, — людна, а Индигирская река рыбна; в Юкагирской землице соболей много; и в Индигирь реку многие реки впали, а по всем по тем рекам живут многие пешие и оленные люди[20]».

Юкагиры в то время обитали западнее теперешнего: ныне не смешавшиеся с другими народами юкагиры живут лишь в бассейне верхнего течения Колымы; в тундре же между Колымой и Индигиркой кочуют юкагиры, хотя и говорящие по-юкагирски, но сильно смешавшиеся с тунгусами. В тундре между Индигиркой и Яной юкагиры усвоили тунгусский язык, а между Яной и Леной они говорят по-якутски[21]. В низовьях Яны в 1675 году жили юкагиры[22]. У Ремезова, в его Чертежной книге Сибири, законченной в 1700 году, на «Чертеже земли Якуцкого города» имеется надпись по верхнему течению реки Яны: «А по Яне живут многие ясашные юкагиры».

Следует отметить, что смешение юкагиров с тунгусами началось уже давно. Казачий десятник Иван Тархов показал [331] в Якутске в 1651 году, что к нему в 1650 году в Индигирский острожек (при впадении в Индигирку её левого притока, Уяндины) явился «ясачной колымской юкагирской шаман» и сообщил, что к верховьям Индигирки «Ламуцкие Юкагири подошли из-за Камени» и не желают платить ясаку[23]. Ламутские юкагиры это не что иное, как помесь между юкагирами и ламутами. Ламуты — это тунгусское племя, живущее в северо-восточной Сибири и говорящее на языке, весьма близком к тунгусскому.

В течение 1640 и 1641 годов Иван Ерастов проведал всю Индигирку вплоть до моря и от взятого в плен юкагирского князьца прослышал про пути морем к реке Алазее, где тоже жили юкагиры[24]. Весной 1642 года Иван и Ерило Ерастовы сплыли в низовья Индигирки, а отсюда пошли на «Алазейскую реку, в кочах, морем». На реке Алазее им встретилось много юкагиров, а «с ними были с тундры чюхчи — мужики с своими роды и с улусными людьми[25]». Это была первая встреча русских с чукчами.

В 1641 году якутский воевода П. Головин отправил Михаила Стадухина на Емокон, то есть Оймекон, в бассейне верхней Индигирки; здесь он объясачил тунгусов и якутов и проведал про реки Индигирку и Колыму. Построив коч, Стадухин «поплыл вниз по Индигирке и морем дошел на Ковыму реку», где поставил ясачное зимовье (Нижнеколымск) и собрал с юкагиров ясак[26]. Это было в 1644 году.

В 1645 году якутский казак Иван Беляна, построив коч на Алазее, спустился в устье «и вышел на море, и морем шли две недели, и пришед на Ковыму реку, и по Ковыме шли вверх 12 ден». Через два года Беляна тем же путём вернулся обратно на Алазею[27]. Имеются сведения, что первым отважившимся пойти в устье Колымы морем на восток был мезенец Исай Игнатьев, который в 1646 году шёл на восток двое суток «до губы, обитаемой чукчами» (Чаунской губы).

В 1647 году Стадухин ходил с Колымы сухим путём на Анадырь, а отсюда «с Анандыря зимою перешёл с товарищи своими, на лыжах с нартами, за Нос, на Пенжину реку», о которой сообщает, что эта «река безлесная, а людей по ней живёт много род, словут коряки». С Пенжины [332] Стадухин перешёл на реку Изику (Гижигу), где тоже жили коряки. «Вверх Изиги туж реку зовут Чондоном, а живут [там] Ходынские мужики юкагири». С Гижиги «морем прошел в судне на Виряму реку, и Товуем [это река Тауй] зовут туж реку»; здесь жили тунгусы. С Тауя переправился на реку Охоту[28].

Устье Анадыря открыто в 1648 году Семёном Дежнёвым, прошедшим сюда по морю с устья реки Колымы[29].

Так были открыты северные берега Сибири. Что касается карт, то никаких съёмок, в современном смысле слова, до работ 1734—1743 годов здесь не производилось. Следует отметить, впрочем, что некоторые из казаков составляли «чертежи» пройденных ими путей, о чём упоминается, например, в отписках Стадухина, Дежнёва и других. Бывший мангазейский воевода Андрей Палицын подал в Москве, в 1633 году, «великой реке Лене и розных землиц людем, которые по той Лене и по иным рекам живут, чертежь и роспись[30]».

Как мы уже говорили, довольно подробные сведения о низовьях Оби имелись в древней Руси уже в конце XV столетия. От русских они распространялись и в западную Европу. Так, Юлий Помпоний Лэт (Laetus), итальянский гуманист (1425—1498), посетивший в 1479—1480 годах «Скифию и Сарматию», упоминает о юграх (Ugari sive Ugri) на берегу Ледовитого океана; «Летом, ко времени солнцестояния, у них непрерывный день». Лэту известна уже Сибирь (Sibarinum). Итальянский учёный побывал в Польше, в низовьях Днепра и Дона, и о юграх и о Сибири он мог услыхать только от русских[31]. Югры — это был народ, родственный современным остякам и вогулам. Также у польского учёного, Матвея Меховского (Mathias de Miechow), профессора и ректора Краковского университета, в его книге Tractatus de duabus Sarmatis Asiana et Europiana, вышедшей в Кракове в 1517 году, находим упоминание, между прочим, и о югре (Juhra). О юграх, а также о пермяках, башкирах, черемисах и карелах рассказывается, что они хлебов не сеют, живут в лесах, одеваются шкурами волков, оленей, медведей, соболей [333] и белок.[32] Меховский видит в юграх родоначальников венгров — взгляд, к которому присоединяется и современная наука.

На картах имя Югории (Jugoria) встречается впервые на Moscoviae tabula relatione Dimetri legati descrypta anno 1525 — карте, найденной в 1881 году в одном из атласов Баттиста Агнезе. Югория расположена здесь по правому берегу Печоры. Автор карты получил свои сведения о Московии от Дмитрия Герасимова, посланца великого князя Василия к папе Клименту VII[33].

В 1542 году Антон Вид (A. Wied), немецкий художник, побывавший в Вильне, составил на русском и латинском языках карту, изображающую Россию от Балтийского моря на западе до Оби на востоке. Впервые здесь появляется Обь на карте. На левом берегу этой реки нанесён рисунок баснословной «золотой бабы» — идола, в виде голой женщины на пьедестале, окружённой поклоняющимися ей туземцами; к западу абьдори (то есть обдоры), к югу город Сибирь. В обширных лесах между Обью и Мезенью читаем: великая перм, Тумен Великий, коньдорні (кондоры), вагуличь (вогуличи), югры (iuhri ex quibus Hungari in Hungaria ut idem quaque idioma ostendit)[34]. Сведения о России Вид получил от бывшего московского окольничего Ивана Ляцкого.

На картах Московии Герберштейна (1546, 1549 и др.) в интересующих нас местах, по сравнению с А. Видом, не встречаем ничего нового. В тексте же Rerum Moscoviticarum Commentarii (1-е изд. 1549) имеется глава «Указатель пути к Печоре, Югре и к реке Оби[35]». Это, как говорит Герберштейн, есть дословный перевод русского дорожника, который он получил в бытность в Москве (а был он тут дважды, [334] в 1517 и в 1526 годах). Здесь сообщается, что по Оби живут вогуличи и югричи (Ugritzschi)[36].

На карте «России, Москвии и Тартарии» Антония Дженкинсона 1562 года к востоку от Оби обозначена Molgomzaia, то есть Мангазея.

С начала XVII века на западе появляются карты России со множеством новых подробностей, основанные на русских описаниях и русских же чертежах. Как мы уже отметили, «Книга, глаголемая Большой Чертеж», составленная в 1627 году, даёт сведения, на востоке охватывающие бассейн Оби. Самый чертёж к этой книге, ныне утерянный, был в последний раз дополнен, как полагают, около 1600 года. Кроме того, имелись чертежи и у частных лиц, особенно у мореходов.

В 1601—1609 годах в России жил голландец Исаак Масса, выучившийся русскому языку. В 1609 году он перевёл с русского языка сочинение, в котором описывались открытия русских на северо-западе Сибири. Эта статья, вместе с картой (рис. 51), скопированной Массой не позже 1609 года с русского чертежа, напечатана в 1612 году в Амстердаме в сборнике под заглавием: «Beschryvinghe van der Samoyeden Landt in Tartarien, nieulijcks onder’t ghebiedt der Moscoviten gebracht. Wt de Russche tale overgheset, Anno 1609. Amsterdam, 1612, Hessel Gerritsz». На карте, носящей название «Caerte van’t Noorderste Russen, Samojeden, ende Tingoesen landt», изображён север России, начиная от Мурмана и до устья Пясины[37]. Относительно происхождения этой карты Масса рассказывает следующее[38]: «Я имел приятеля в Московии, брат которого бывал там [у северных берегов западной Сибири], и он дал мне немую карту этих стран, сделанную по устным указаниям его брата. Он сам бывал в Вайгачском проливе и знает всю местность до р. Оби, но о более дальних странах только слыхал; таким образом, карта эта передает только береговые места. Я получил ее с большим трудом, так как русский, сообщивший ее мне, подвергся бы смертной казни, если бы о том узнали; поэтому я и не назову [335] его имени». Мы находим на этой карте изображения и подписи Обской и Тазовской губы, рек Пура и Таза, Енисейского залива, у входа в который большой безымянный остров (ныне носящий имя Сибирякова), даже низовьев реки Пясины. Данные этой карты Массы лежат в основе соответственных мест карты Гесселя Геррица (Герарда) «Tabula Russiae», вышедшей в Амстердаме в 1613 году (рис. 52)[39].

В Тобольске, административном центре Сибири, скопилось в начале второй половины XVII века столько Рис. 51. Карта северных берегов России от Кольского полуострова до Енисея, скопированная голландцем Исааком Массой с русского источника не позже 1609 года (из Л. Багрова).Рис. 51. Карта северных берегов России от Кольского полуострова до Енисея, скопированная голландцем Исааком Массой с русского источника не позже 1609 года (из Л. Багрова). географических сведений о Сибири, что явилась возможность дать общий, хотя и весьма грубый, чертёж этой страны. В 1667 году, по распоряжению воеводы Петра Годунова, в Тобольске составлен и отпечатан «Чертеж Сибирския Земли», копия с которого опубликована в 1914 году Л. С. Багровым[40]. Здесь на севере Сибири изображены реки Обь, Енисей, Пясида, Оленёк. В океан, омывающий Сибирь с востока, впадают Лена, Камчатка, Амур. Сохранилась объяснительная записка к этому чертежу под названием: «Чертеж всей Сибири, збиранный в Тобольске по указу царя Алексея Михайловича[41]». В записке находим много топографических указаний о сибирских реках.

[336] В 1672 году чертёж 1667 года вышел новым, исправленным изданием[42]. Здесь имеются кое-какие добавления, например, нанесена река Колыма. Объяснительная записка к этому чертежу под названием «Список с чертежа Сибирския Земли», издана Спасским и Титовым[43].

Чертёж 1667 году, список к нему, а также некоторые другие рукописные описания Сибири послужили амстердамскому бургомистру Н. Витсену для составления его известной карты севера и востока Европы и Азии 1687 года.

Наконец, подробные сведения о топографии Сибири, особенно о её речной сети, мы находим на чертежах Ремезова. Тобольский сын боярский Семён Ремезов 10 января 1696 года получил боярский приговор с приказом составить чертёж Сибири. Это поручение он исполнил, отослав чертёж в Москву 18 сентября 1697 года. В настоящее время чертёж Ремезова, длиной в 2,8 метра и шириной в 2,1 метра, находится в Географическом обществе[44]. К 1 января 1701 года Ремезов закончил другой труд: «Чертежную книгу Сибири» — атлас, состоящий из 23 карт и впервые опубликованный Археографической комиссией в 1882 году. На карте 1697 года северный берег Сибири почти прямолинеен, следуя в этом очертании чертежам 1667 и 1672 годов. В него впадают реки Обь с массою притоков, как и других рек, далее — Надым, Пура (Пур), Таз, Енисей, Пясида, Хепа (то есть Хета, приток Хатанги, как правильно нанесено в атласе 1701 года), Анабара, Елец (р. Еле, впадающая с востока в Анабарскую губу[45], Лена, впадающая в северо-восточный угол Сибири; в восточный берег впадают: Хромая, Яна, Шивера

Рис. 52. Карта Европейской России, изданная в 1613 году голландцем Гесселем Геррицем по автографу царевича Фёдора Годунова. (Из Л. Багрова).Рис. 52. Карта Европейской России, изданная в 1613 году голландцем Гесселем Геррицем по автографу царевича Фёдора Годунова. (Из Л. Багрова).

Здесь видно положение Югории, Iugoria, под 65°

[339] (Индигирка), Алазея, Амолон (Омолон), Колыма, Анадырь и др.[46] В исправленном и несколько дополненном виде карта 1697 года помещена в «Чертежной Книге Сибири» 1701 года, где она носит название: «Чертеж всех Сибирских градов и земель писан на Москве в Сибирском Приказе со всех городовых чертежей в 1698 году сентября в 18 число», в издании 1882 года лист 23-й.

На основании сибирских источников, главным образом — чертежей Ремезова, составлена впервые в 1715 году в Тобольске шведом Страленбергом карта Сибири, дополненная и изданная в 1730 году в Стокгольме[47]. Кроме данных Ремезова, на ней использованы кое-какие собственные наблюдения Страленберга во время его путешествий по Сибири вместе с Мессершмидтом в 1709—1722 годах. Об этой карте мы уже говорили выше (стр. 33, 67).

Примечания

  1. Полное собрание русских летописей, IV, ч. I, Пётр., 1915, стр. 291.
  2. Е. 3амысловский. Герберштейн. СПб., 1884, стр. 139.
  3. Замечательно, что имя югров (угров, венгров) было известно ещё Геродоту (IV, 22) в сарматском произношении iyrcae (иирки). Они жили по соседству с фиссагетами. Современная наука за предков венгров считает остяков и вогулов.
  4. Jan Huyghen van Linschoten. Voyagie ofte Schip-Vaert, van by Norden… tot voorby de Revier Oby. 1601, p. 161 (цитировано по перепечатке, изданной Linschoten-Vereeniging, VIII: Reizen van Jan Huyghen van Linschoten naar het noorden (1594—1595) utgegeven door S. P. H. Nafer. s’Gravenhage, M. Nijhof, 1914).
  5. Linschoten, p. 172. Извлечение из описания Линсхотена помещено в переводе в Зап. по гидрогр., XXXIX, в. 4, 1915, стр. 32, 35 оттиска.
  6. Г. Ф. Миллер. Описание Сибирского царства. I, СПб. 1750, стр. 373.
  7. Там же, стр. 372. По разысканиям Д. Н. Анучина (К истории ознакомления с Сибирью до Ермака. Древности. Тр. Моек. арх. общ., XIV, 1890, стр. 261), ненцы пор. Тазу носили название молгонзеи, от юрацко-ненецких слов mal — конец, malhana— конечный, то есть живущие на краю земли. Страна Мангазея стала известна русским не позже начала XVI века.
  8. Миллер, стр. 373. Ср. также стр. 390.
  9. Там же, стр. 382.
  10. И. Фишер. Сибирская история. СПб. 1774, стр. 237. — «Пясида» по-ненецки значит «ровная, безлесная земля» (Миллер) или тундра. — Миддендорф говорит, что туземцы на Пясине называли эту реку Пясиной или Пясингой.
    Упомянутая в тексте экспедиция в устья Енисея, совершённая в 1610 г. во главе с двинянином Кондратием Курочкиным, имела большие последствия. Выяснилось, что Енисей впадаете тоже Ледовитое море, «которым ходят немцы из своих земель к Архангельскому городу, и проезд с моря к енисейскому устью есть…, и большими кораблями из моря в Енисей пройти мочно». Опасаясь конкуренции голландцев, московское правительство в 1620 году запретило ходить морем «в Мангазейское море», то есть на Обь и Енисей (С. В. Бахрушин. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1928, стр. 85—86).
  11. См. перевод у М. П. Алексеева. Сибирь в известиях зап.-европейских путешественников и писателей. I, Иркутск, 1932, стр. 258—259, О дате 1605 г. см. у Алексеева, стр. 265.
  12. Алексеев, стр. 216.
  13. Там же, стр. 211.
  14. Там же, стр. 225.
  15. И. Фишер. Сибирская история, 1774, стр. 360.
  16. Там же, стр. 361.
  17. Там же, стр. 353.
  18. Фишер. Сиб. ист., стр. 372—374. — Н. Оглоблин. Журн. Мин. нар. просв., 1903, май. Даты, приводимые этими источниками, не сходятся. Древнейшие сведения об Юкагирской земле см. у В. Огородникова. Из истории покорения Сибири. Покорение Юкагирской земли. Труды Гос. Инст. нар. обр. в Чите, I, Чита, 1922, стр. 249—352.
  19. Оглоблин. Восточно-сибирские полярные мореходы XVII века Журн. Мин. нар. просв., 1903, май, стр. 45 (здесь сообщены новые данные по делам Сибирского приказа).
  20. И. Фишер. Сибир. история, стр. 385. Дополнения к Актам истор, II, стр. 241—242.
  21. В. Иохельсон. Бродячие годы тундры между р. Индигиркой и Колымой. «Живая старина», 1909, вып. 1—2, стр. 43 (отт.).
  22. Доп. к Акт. истор., VI, стр. 406.
  23. Доп. к Акт. истор., III; стр. 278.
  24. Фишер, стр. 386—387.
  25. Оглоблин, стр. 54.
  26. Оглоблин, стр. 54.
  27. Там же, стр. 59—60.
  28. Оглоблин, стр. 42.
  29. Подробности см. выше, стр. 29 сл.
  30. Русск. Истор. библиот., II, 1875, стлб. 962.
  31. М. П. Алексеев. Сибирь в известиях зап.-европейских путешественников и писателей. I. Иркутск, 1932, стр. 59—74. Название Sebur находим ещё на Каталанской карте 1375 г.
  32. См. у Е. Замысловского. Герберштейн и его историко-географические известия о России. СПб., 1884, стр. 374. См. также его же: Описание Литвы, Самогитии, Руссии и Московии — Себастиана Мюнстера. Журн. Мин. нар. просв., 1880, сентябрь, стр. 120—121 (латинский текст Меховского).
  33. Сведения об этой карте и копию её см. у H. Miechow. Die ältesten Karten von Russland. Mitt. geogr. Gesell. Hamburg (1882—83), Hamburg, 1884.
  34. О карте Вида см. Miechow, l. c., также H. Miechow. Das erste Jahhundert russischer Kartographie und die Originalkarte des Anton Wied von 1542. Metteil. geogr. Gesell. Hamburg, XXI, 1906, p. 49—61, копия.
  35. Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московских делах. Пер. А. И. Малеина. СПб., 1908, стр. 127—133.
  36. Там же, стр. 130. См. также Е. Замысловский. Герберштеин. СПб., 1884, стр. 132.
  37. Карта эта воспроизведена у В. Кордта. Матер. по истор. русск. картогр. (2), в. I, Киев, 1906, карта XII, ср. стр. 16—17; также у Nordenskiöld. Die Umsegelung. I, 1882, при стр. 210; Miechow, 1906, табл. II, ср. также p. 29—33.
  38. Цит. по Кордту, l. c.
  39. Эту карту см. у Кордт, l. c., табл. XV. Также Miechow, 1906, табл. 3.
  40. Л. С. Багров. Карты Азиатской России. Пгр., 1914, стр. 11.
  41. Она напечатана в книге А. Титова. Сибирь в XVII веке. М., 1890, стр. 25—38.
  42. См. Багров, l. c., стр. 13.
  43. Спасский. Временник О-ва истории и древностей российских. 1849, № 3. —Титов, l. c., стр. 41—54.
  44. Уменьшенная фотография у Л. В. Григорьева. Подлинная карта Сибири XVII века. Журн. Мин. нар. просв., 1907, окт., стр. 374—381. Также у Багрова, l. c., стр. 15.
  45. А. А. Романов (Описание карты Ленско-Хатангского края. Лгр., 1933, изд. Арктич. инст., стр. 13) высказывает предположение, что река Елец это не река Еле (правильнее — Юёля), а Оленёк, якутское название которого Елён. Нужно сказать, однако, что река «Оля» (Юёля) была открыта мангазейцами не позже 1656 г. (Романов, стр. 11). Следует иметь в виду, что река с названием Елец имеется в бассейне Печоры: это приток печорской Соби, впадающей в реку Усу; по реке Елец некогда вёл хорошо известный путь на реку Собь, приток Оби. См. С. Бахрушин. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1928, стр. 62. Таким образом, возможно, что Ремезов написал Елец в районе Анабары по аналогии с печорской рекой того же имени.
  46. Все надписи этой карты приведены в труде G. Cahen. Les cartes de la Sibérie au XVIII siècle. Nouv. Archives des missions scientifiques et littér. Fasc. 1, Paris, 1911, p. 90—99.
  47. Она приложена к книге Ph. Strahlenberg. Das Nord und ostliche Theil von Europa and Asia. Stockholm, 1730. Та же самая книга выпущена под обложкой: Historie der Reisen in Russland, Sibirien und der Grossen Tartarey. Leipzig, 1730. Сюда приложена та же карта. — Копия карты у A. Nordenskiöld, Periplus. Stockholm, 1897, № 38.
Содержание