III. Плавание Дежнёва 1648 года через Берингов пролив
[28] В 1648 году якутский казак, устюжанин Семён Дежнёв, выйдя из устья Колымы на шести кочах, обогнул мыс Восточный, или Дежнёва, и высадился к югу от устья Анадыря. [29] Отписки и челобитные Дежнёва были впервые найдены Миллером в 1736 году в якутском архиве и были по достоинству оценены знаменитым историографом.[1]
В 1914 году вышел труд американского автора Гольдера, в котором развивается взгляд, будто все сообщения Дежнёва о его плавании по Берингову проливу есть сплошной вымысел.[2] Но соображения Гольдера совершенно неосновательны, как показано ниже. Приведём прежде всего подлинные фактические данные о походе Дежнёва.
В отписке, посланной якутскому воеводе в апреле 1655 года с Анадыря, Дежнёв говорит:[3] 20 июня 1648 года[4] «с Ковымы реки [Колыму в XVII и XVIII столетиях нередко называли Ковымой] послан я Семейка на новую реку на Анандыр для прииску новых неясачных людей». 20 сентября того же года «идучи с Ковымы реки морем, на пристанище торгового человека Федота Алексеева Чухочьи люди на драке ранили, и того Федота со мною Семейкою на море рознесло без вести, и носило меня Семейку по морю после Покрова Богородицы всюду неволею, и выбросило на берег в передней [30] конец за Анандыр реку;[5] а было нас на коче всех двадцать пять человек, и пошли мы всё в гору, сами пути себе не знаем, голодны и холодны, наги и босы, а шёл я бедной Семейка с товарыщи до Анандыры реки ровно десять недель, и попали на Анандыр реку внизу близко моря…» — «А с Ковымы реки итти морем на Анандыр реку есть нос, вышел в море далеко, а не тот нос, который от Чухочы реки лежит, до того носу Михайло Стадухин не доходил, а против того носу есть два острова [Диомида, или Гвоздева], а на тех островах живут Чухчы [эскимосы], а врезываны у них зубы, прорезываны губы, кость рыбей зуб [моржовые клыки], а лежит тот нос промеж сивер на полуношник, а с Рускую сторону [западную] носа признака: вышла речка, становье тут у Чухочь делано, что башни из кости китовой, и нос поворотит, кругом к Онандыре реке подлегло, а доброго побегу от носа до Онандыри реки трои суток, а боле нет, а итти от берега до реки недале, потому что река Анандыр пала в губу».[6]
В другой отписке, поданной Семёном Дежнёвым и Никитой Семёновым якутскому воеводе тогда же, что и вышеприведённая (1655), сначала рассказывается[7] про неудачную попытку Михаила Стадухина пройти морем с устья Колымы на восток: в июле 1649 года[8] Стадухин ходил морем с Колымы на новую реку Погычу (Покача);[9] после семидневного плавания по морю Стадухин вернулся 7 сентября того же года назад на Колыму, не найдя никакой реки, встретил он только «небольших людей, Коряцких».[10] Затем Дежнёв и Семёнов прибавляют:
«Не доходил он Михайло до Болшого каменного носу, а тот нос вышел в море гораздо далеко, а живут на нём люди Чухчи добре много, против тогож носу на островах живут люди называют их зубатыми, потому что пронимают [31] они сквозь губу по два зуба немалых костяных, а не тот, что есть первой Святой нос от Колымы, а тот Болшой нос мы Семейка с товарыщи знаем, потому что розбило у того носу судно служиваго человека Ерасима Онкудинова с товарыщи, и мы Семейка с товарыщи тех разбойных людей имали на свои суды, и тех зубатых людей на острову видели ж, а от того носу та Анандыр река и корга далеко».[11]
Это и весь материал, каким мы располагаем для суждения о плавании Дежнёва. Материал — скудный, что и говорить. Однако при обсуждении его нужно иметь в виду, что задачей отписок и челобитных Дежнёва является вовсе не доказательство его приоритета на открытие пути с Колымы на Анадырь вокруг Азии — о величии своего географического подвига якутский казак и не подозревал; он стремился обеспечить за собою первенство в открытии знаменитой корги, или косы (Русской Кошки), отделяющей Анадырскую губу от моря: «ту коргу и морского зверя и заморную кость зверя того» (моржа) приискал не Юрий Селиверстов, а он, Дежнёв, с товарищи. Поэтому Дежнёву не было никакой необходимости выдумывать о походе морем вокруг Чукотской земли: если бы он, как полагает Словцов[12] и вслед за ним Гольдер,[13] дошёл морем только до Шелагского мыса или даже лишь до Чаунской губы, а отсюда, следовательно, прошёл посуху на Анадырь, то ему не было бы причины скрывать этот путь и вместо него выдумывать другой: ведь вполне очевидно, что Дежнёва интересовало только дойти наикратчайшим путём до корги, а каким способом — морем ли или посуху — это было для него совершенно безразлично. Поэтому мы не видим никаких оснований заподазривать здесь Дежнёва в неправде.
[32] Читая отчёт об этом героическом плавании из Колымы в Анадырь, совершённом в середине XVII столетия, нельзя не удивляться отваге тогдашних мореходов и знанию ими своего дела. Такой переход и в наше время дело нелёгкое, а в XVII веке наши мореплаватели плавали по Ледовитому морю в кочах — небольших плоскодонных парусных судах, на которых можно было ходить только по ветру. Амстердамский бургомистр Витсен в своём «Судостроении» говорил про русских: «De Moscoviten zijn slechte zeelieden, konnen niet als voor wint zeilen» — московиты плохие моряки, они могут ходить только по ветру. Но опытные в мореплавании голландцы не раз пробовали в конце XVI века на своих судах проникнуть в устья Оби, и это им не удавалось, тогда как пустозерцы (на р. Печоре) в 1584 году говорили английскому купцу Маршу: «морем пройти от Вайгача в устье Оби — пустое дело» (from Vaygats to the mouth of Ob, by Sea, is but a small matter to sayle).[14]
Переходим теперь к рассмотрению фактической стороны отчёта Дежнёва. Она такова:
20 июня 1648 года Дежнёв вышел из устья Колымы на восток. 20 сентября поблизости Большого Каменного, или Чукоцкого, носа, носящего теперь имя мыса Дежнёва (рис. 10), высаживались на берег и имели стычку с чукчами. После этого начались бури, которые носили кочи по морю, пока, после 1 октября, не выбросило их к югу от устья Анадыря; от места крушения до устья этой реки пришлось идти пешком десять недель.
Тщательное рассмотрение отписок Дежнёва и его товарищей показывает, что Большой Каменный, или Чукоцкий, нос есть, без всякого сомнения, мыс Дежнёва, а не какой-либо иной. В самом деле, два острова против «Носа» — это острова Диомида. Зубатые чукчи — это эскимосы, которые прежде на островах Диомида носили в прорезах нижней губы украшения из моржового зуба, камня, кости. Ношение таких втулок, или labret, как их называют американские авторы, или колюжин, по терминологии наших этнографов, и доселе распространено среди аляскинских эскимосов, но у эскимосов азиатских и островов Гвоздева и св. Лаврентия обычай этот в настоящее время, как свидетельствуют Нельсон и Богораз, исчез и вообще повсюду выводится по мере соприкосновения с белыми. Однако на американских [33] берегах Берингова пролива ещё в 1877—1881 годах, когда здесь производил исследования Нельсон, это украшение было весьма распространено. Носят втулки здесь только мужчины, но к югу от реки Кускоквима и женщины. Протыкают нижнюю губу близ углов рта и вставляют втулки в виде округлых бляшек или зубьев или запонок и т. д., иногда размерами до 90 мм (на берегах Берингова пролива 35—50 мм). Тяжёлые каменные втулки оттягивают вниз 
Рис. 10. Мыс Дежнёва (фотография Л. А. Портенко). нижнюю губу, обнажая зубы и дёсны. Иногда их на время еды удаляют.[15] Чукчи, которые никогда не носят и не носили подобных украшений, прозвали из-за этого эскимосов островов Диомида, а также противолежащего берега Америки «ротастыми» (йыкыргаулыт), а русские назвали «зубатыми». Мы увидим далее, что «зубатые чукчи» фигурируют неоднократно в описаниях области Берингова пролива.
«Становье в виде башен» из кости китовой, о котором упоминает Дежнёв, это остовы чукотских подземных или, [34] точнее, полуподземных жилищ, сделанные из рёбер и челюстей кита.[16] Теперь чукчи в таких сооружениях не живут устраивая жилища более лёгкого типа.
Далее Дежнёв говорит, что возле упомянутого становья по западную сторону мыса впадает в море речка. Близ селения Увелен (на карте Уэллен), расположенного на берегу Ледовитого океана, в трёх милях к западу от мыса Дежнёва, имеется лагуна, принимающая много пресной воды и соединяющаяся с морем узким протоком.[17] Этот проток мог быть принят за речку. А кроме того, в 1912 году в 15 милях к западу от м. Дежнёва открыта довольно большая река, доступная в устье для судов средней величины. Местность при устье этой реки называется чукчами Сеймун.[18]
Оглоблин (l. c., стр. 268—269) считает Большой Каменный нос за Чукотский мыс, лежащий под 64°15' с. ш. Это неверно потому, что на всём пути Дежнёва впереди Шелагского мыса самый приметный и самый высокий мыс — это есть мыс Дежнёва, и по впечатлению, какое он производит на мореплавателя, он далеко оставляет за собою невзрачный Чукотский мыс. Кроме того, мыс Дежнёва ещё потому заслуживает особого упоминания, что на траверзе его впервые приходится резко менять курс: до мыса Дежнёва судно, идущее с Колымы в Берингово море, держит курс на юго-восток, а от мыса Дежнёва поворачивает на юго-запад. Это именно и имеет в виду Дежнёв, когда говорит, что нос лежит «промеж сивер на полуношник» (то есть между севером и северо-востоком) и что «нос поворотит, кругом к Онандыре реке подлегло». Миллер,[19] Врангель[20] и Шокальский[21] считают Большой Каменный нос за мыс Восточный, или Дежнёва. Между тем почтенный историк Сибири [35] П. Словцов,[22] отрицая правдивость рассказа Дежнёва, принимает, что стычка с чукчами происходила или при Чаунской губе, или при мысе Шелагском, «где тоже есть два острова, подле Кекурнаго мыса; от того или другого места сражения Дежнёв с товарищи мог в десять недель добраться до залива Креста». Словцову следует и Гольдер.
Между тем, против Шелагского мыса нет никаких островов; острова (Аион и Раутан) лежат с правой руки (если идти от Колымы). Не может быть сомнения в том, что Шелагский мыс есть «первой Святой нос от Колымы» Дежнёва.
Отметим теперь некоторые другие неточности и ошибки Оглоблина. Только-что мы говорили, что он считает Б. Каменный нос за Чукотский нос. Но при этом он полагает, что его Чукотский нос есть Чукотский нос Миллера. Между тем, это ошибка. Большой Чукоцкой нос Миллера есть именно тот мыс, который мы теперь называем мысом Дежнёва. Название Чукотский нос ведёт своё происхождение от самого Дежнёва (см. выше), а Миллер следует в своём приурочении рассказу Дежнёва, карте Шестакова (о которой будет сказано ниже) и сведениям Павлуцкого.[23] Беринг на своей карте 1730 года[24] назвал Чукотским тот мыс, который находится против острова Лаврентия, но Миллер при описании первого путешествия в соответственном месте[25] совсем не приводит этого крайне неудачного названия.[26]
[36] Плавание Беринга в проливе его имени в 1728 г. изображено Оглоблиным (стр. 272—277) совершенно неправильно. Здесь всё сплошь неверно.
Наконец, несправедливо мнение Оглоблина (стр. 270—272, 279), что плавание Дежнёва было вскоре забыто и сибирскими властями, и высшей администрацией и что о подвиге его ничего не было известно до Миллера (1758, точнее 1742, как указано выше, стр. 29). Мы увидим далее, что это далеко не так.
Переходим теперь к попыткам Гольдера опорочить отчёт Дежнёва.[27]
1. Дежнёв дважды говорит, что Большой Каменный нос находится «в далёком расстоянии» от Анадырской губы, а затем, по мнению Гольдера,[28] сам себе противоречит, утверждая, будто «от носа до Онандыри реки трои суток, а боле нет».
На самом деле никакого противоречия здесь нет. Как известно, понятия далеко и близко — есть понятия относительные. Полемизируя с Стадухиным и доказывая, что тот не мог дойти морем до «корги», Дежнёв говорит, что от Каменного Носу до корги далеко. Описывая же своё собственное плавание, он указывает время, в какое, по его мнению, можно пройти от Носа до Анадыря «добрым побегом», то есть при благоприятных условиях, и определяет этот срок в трое суток. И действительно, указанное расстояние, равное [37] 460 милям,[29] при скорости судна в 6 узлов в час может быть пройдено в трое суток. Придираться к словам Дежнёва здесь не приходится, ибо его, начиная от мыса Дежнёва и вплоть до высадки на берег, всё время преследовала жестокая непогода.
2. Другое противоречие видит Гольдер[30] в том, что, по Дежнёву, от Большого Каменного носу до устья Анадыря побегу морем не более трёх суток, и вместе с тем не более времени займёт и сухопутное путешествие «and it would take no more time to go by land, because the Anaduir falls in to the sea».
Указывая на это противоречие, — мнимое, как мы сейчас покажем, — Словцов, выпустивший свой труд в 1838 году, мог основываться только на тексте Миллера, который в данном месте неточно передаёт слова Дежнёва. Именно, Миллер в «Сочинениях и Переводах», 1758, январь, стр. 12, говорит: «От помянутого (то есть Чукоцкого) носу до реки Анадыря можно поспеть способным ветром на коче в трои сутки, да и сухим путём расстояние будет не далее, потому что река Анадырь впала в губу». Между тем в подлинной отписке Дежнёва, опубликованной в 1851 году,[31] мы читаем: «А доброго побегу от носа до Онандыри реки трои сутки, а боле нет, а итти от берегу до реки недале, потому что река Анадырь пала в губу».
Это нечто совсем иное, чем у Миллера и Гольдера. Три дня ходу пешком не от Носу до Анадыря, а от берега моря (от «корги») до устья Анадыря, ибо река впала в губу (а не прямо в море). Действительно от Русской кошки («корги»), отделяющей Анадырский лиман (или губу) от Анадырского залива, и до устья реки Анадыря по-суху километров 80—100.[32] Таким образом, и здесь противоречие отпадает.
3. Гольдер спрашивает, каким образом Дежнёву могло понадобиться десять дней на то, чтобы дойти от места крушения (куда?), между тем как от мыса Дежнёва до Анадыря всего три дня ходу.[33]
[38] Мы только-что показали, что, по Дежнёву, вовсе не три дня сухопутного хода с Носа до Анадыря. Но если бы даже и так, то всё возражение Словцова и Гольдера есть результат непонимания текста. После 20 сентября, когда наши мореходцы были в Берингове проливе, начались бури, их унесло далеко на юг и выбросило на берег к югу от Анадыря, так далеко, что до устья реки им пришлось идти десять недель. Что же тут невероятного? Была уже поздняя осень, даже зима по здешнему климату, дороги Дежнёв и его товарищи не знали: «Сами пути себе не знаем, — говорит он, — холодны и голодны, наги и босы». В найденной Оглоблиным челобитной Дежнёва 1662 года совершенно определённо говорится: «Прошед Анадырское устье, судом божиим те наши все кочи море разбило».[34]
4. Гольдер ставит в упрёк Дежнёву даже то, что ему не удалось, после кораблекрушения в Берингове проливе, сразу достичь устья Анадыря![35]
5. Из слов Дежнёва: в 1648 году, «месяца сентября в 20 день, идучи с Ковымы реки морем, на пристанище торгового человека Федота Алексеева Чухочьи люди на драке ранили» Гольдер (p. 81) делает заключение, что 20 сентября Дежнёв был недалеко от Колымы и, следовательно, к 1 октября, когда он потерпел крушение, он не мог достичь мыса Дежнёва, а тем более Анадыря. Но из отчёта Дежнёва совершенно не следует, чтобы 20 сентября он был недалеко от Колымы. Напротив, совершенно очевидно, что 20 сентября Дежнёв был поблизости Большого Каменного носа. На берег же выкинуло наших мореплавателей не 1 октября, а после 1 (11) октября («носило меня Семейку по морю после Покрова Богородицы»).
6. «Против того ж носу на островах живут люди, называют их зубатыми».[36] На это Гольдер (p. 81—82) возражает, что острова Диомида не лежат против мыса Дежнёва и расположены так далеко от мыса, что с моря, во всяком случае, нельзя видеть, какие украшения носят жители. Описание Дежнёва и его товарищей подходит более к мысу Шалагскому, против которого есть два острова. Если же принять, [39] что он высаживался на островах, то придётся согласиться с тем, что 1) Дежнёв зря тратил дорогое время, 2) что он не держался ближе к материку, где именно он и мог бы найти реку.[37]
Взгляд на карту сейчас же показывает нам, что, плывя с Колымы на Анадырь, судно имеет против мыса Дежнёва на створе архипелаг Диомида, но против мыса Шалагского, как мы уже говорили, никаких островов на створе нет. Высаживался ли Дежнёв на островах Диомида или нет, — мы этого не знаем, но Дежнёв и Семёнов определённо говорят, что они «тех зубатых людей на острову видели». Нет ничего невероятного в том, что, налившись водой на западную сторону Большого Каменного носа, где «вышла речка», Дежнёв приблизился к островам Диомида и или высаживался здесь на берег, или встретился с эскимосскими байдарами, как это неоднократно случалось и другим мореплавателям.
7. В отписке 1655 года Дежнёв говорит, что он потерпел крушение, по толкованию Гольдера (p. 85, 282), «на переднем конце Анадыря» (on the forward end of the Anaduir), а в 1662 году он пишет, что его выкинуло на берег против устья Анадыря. Не зная, как истолковать эти сообщения, американский автор принимает, что здесь на самом деле говорится не об Анадыре, а о какой-то другой реке, — возможно, об одной из впадающих в Чаунскую губу, оттуда Дежнёв сухопутьем пробрался на Анадырь.
Между тем, выражение «выбросило на берег в передний конец за Анадырь реку» вовсе не значит «на переднем конце Анадыря», а означает то же самое, что «прошед Анадырское устье». Передним концом Дежнёв называет своё плавание к югу от устья Анадыря, подразумевая, очевидно, под «задним концом» обратный сухопутный поход к устью той же реки. Если бы Дежнёв действительно потерпел крушение у Чаунской губы, то ему самое благоразумное было бы идти обратно домой, на запад в Нижнеколымск. Ибо время было позднее, около половины октября, и идти зимою через горы на Анадырь, не зная дороги, без собак или оленей, было бы совершенным безумием. Путь от Чаунской губы до Маркова на Анадыре, прежде обычный, но потом заброшенный, прошёл в 1909 г. Каллиников на собаках, но путешествие стоило больших трудов и потребовало более трёх недель.[38]
[40] 8. Выйдя 20 июня с Колымы, Дежнёв всё равно не имел бы, говорит Гольдер (p. 86), времени, чтобы достичь морем Анадыря; один переход от низовьев Колымы до берега моря занял бы целый месяц, ибо река вскрывается гораздо ранее моря. Всё это совершенно опровергается новейшими плаваниями. Так, в 1912 году Колыма у устья очистилась ото льда 15 июня нового стиля; когда очистилось здесь море у берегов, мне неизвестно, но 1 июля льды в море были видны лишь на горизонте.[39] Наиболее благоприятным временем для плавания от устья Колымы до Берингова пролива являются август и сентябрь (нового стиля), в общем около двух месяцев,[40] но иногда плавание возможно уже с начала июля, как было в 1648 году. Таким образом, времени, чтобы достичь Анадыря, было достаточно.
Вот и всё существенное, что можно было извлечь из возражений американского автора. Мы видим, что они ни в малейшей степени не могут поколебать нашей уверенности в правоте Дежнёва. Он действительно первый из европейцев прошёл по Берингову проливу.
Остаётся ещё одно соображение Гольдера: это полная безрезультатность плавания Дежнёва для современников и для следующих поколений, которые не знали ни о нём самом, ни о его морском походе, пока Миллер не открыл Дежнёва в 1736 г.[41] Так ли это на самом деле, об этом мы скажем в следующей главе.
Примечания
- ↑ Краткое описание плавания Дежнёва впервые опубликовано по данным Г. Миллера в статье: «Известия о северном ходе россиян из устий некоторых рек, впадающих в ледяное море», напечатанной в издававшихся Академией наук «Примечаниях к С.-Петербургским ведомостям» от 21 июня 1742 г. (анонимная статья эта составлена академиком X. Н. Винцгеймом, о чём см. П. Пекарский. История Имп. Академии наук, I, 1870, стр. 479). Подробное описание напечатано Г. Миллером в его упомянутой в начале нашей книги работе, в «Сочинениях и Переводах…». 1758, январь, стр. 8—21. (То же по-немецки: G. Müller. Sammlung russischer Geschichte, Bd. III, 1758, p. 7—20). Копии с документов, сделанные в Якутске для Миллера, целиком напечатаны в издании: «Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею». Том IV, СПб., 1851, стр. 8—27 (документы №№ 4—7). Ценные дополнения находим в статье: Н. Оглоблин. Семён Дежнёв (1638—1671 гг.). Журн. Мин. нар. просв., часть 272, 1890, стр. 249—306.
- ↑ F. A. Golder. Russian expansion on the Pacific 1641—1850. Cleveland (Ohio), 1914, pp. 368. Плаванию Дежнёва посвящена глава III: A critical examination of Deshnef’s voyage, pp. 67—95. В приложении перепечатано всё относящееся к походу Дежнёва из статьи Миллера на немецком языке; это же переведено и на английский язык (p. 268—281). Также дан английский перевод текстов из «Дополн. к Актам истор.», p. 282—288.
- ↑ Дополн., стр. 25—26. В скобках — мои пояснения.
- ↑ При цитатах из исторических документов даты приводятся по старому стилю.
- ↑ В челобитной Дежнёва от 1662 г., впервые найденной Оглоблиным, этот эпизод рассказывается так: «и прошед Анандырское устье, судом Божим те наши все кочи море разбило» (Оглоблин, стр. 303).
- ↑ Доп., стр. 26.
- ↑ Доп., стр. 21.
- ↑ Даты взяты из челобитной Ветошки, где вкратце сообщается о том же походе. Доп., стр. 13.
- ↑ О ней см. ниже, стр. 44.
- ↑ В настоящее время коряки далеко не доходят до берегов Ледовитого океана: северный предел их распространения, в бассейнах Пенжины и Еропола, не доходит до 65° с. ш. См. карту у W. Jochelson. The Koryak. Jesup North Pacific Expedition, vol. VI, pt. 1, 1905, при стр. 382.
- ↑ Доп., стр. 21. В не дошедшем до нас документе, выписку из которого приводит Миллер (Сочин. и перев., 1758, янв., стр. 19), это место изложено так: «Большой Чукоцкой нос состоит весь из камня, он, Дежнёв, довольно об нем известен, потому что Анкудинова кочь у оного разбило, и сей нос не тот, что перьвой от Колымы реки зовомой Святым носом. Подлинная признака большого Чукоцкого носа есть та, что против оного лежат острова, на коих живут люди зубатые, и сих людей видел он, Дежнёв, а не Стадухин и Селиверстов, а Корга при устье реки Анадыря находится от помянутого носу в далёком расстоянии».
- ↑ П. Словцов. Историческое обозрение Сибири. 2 изд., СПб., 1886 (1 изд. 1838), стр. 58.
- ↑ Golder, p. 82, 85—86.
- ↑ Гамель. Англичане в России, II, стр. 219.
- ↑ Nelson, p. 44—50, табл. XXII. — Коцебу (стр. 107), бывший на мысе принца Уэльского в июле 1816 года, сообщает про здешних эскимосов, что в губах они носят моржовые кости.
- ↑ В. Иохельсон. Древние и современные подземные жилища племён сев-вост. Азии и сев.-зап. Америки. Ежегод. Русс, антроп. общ., II, СПб., 1908, стр. 37-42.
- ↑ См. Лоцию Берингова моря, 1909, стр. 286, и Дополн., 1912, стр. 47—48. Также Каллиников, стр. 18.
- ↑ М. П. Битте. Материалы для лоции Северного Ледовитого океана и устья р. Колымы. Записки по гидрогр., XXXVI, 1913, стр. 278.
- ↑ Миллер. Сочин. и перев., 1758. янв., стр. 11. Большой Чукоцкой Нос Миллера есть мыс Дежнёва: см. об этом ниже.
- ↑ Ф. фон Врангель. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершённое в 1820—24 гг. Часть I, СПб., 1841, стр. 12—13.
- ↑ Ю. М. Шокальский. Семён Дежнёв и открытие Берингова пролива. Изв. Рус. геогр. общ., XXXIV, 1898, стр. 498.
- ↑ П. А. Словцов. Историческое обозрение Сибири. Том 1, 1838; стр. 105; 2-е изд. СПб, 1886, стр. 58; т. II, изд. 1886, стр. X.
- ↑ Миллер. Сочин. и перев., 1758, ч. I, стр. 7, 196, 394, 408; ч. II, стр. 404. См. также карту, изданную особо, 1758.
- ↑ Копию её см. в брошюре Л. С. Багрова. Карты Азиат. России, СПб., 1914, стр. 19.
- ↑ Миллер. Сочин. и перев., 1758, ч. 1, стр. 392.
- ↑ Название Чукоцкий мыс, как мы сказали, встречается на карте Беринга 1730 г. В судовом журнале бота «Гавриил», выписки из коего опубликовал Литке (l. c., 1835, стр. 233—235), названия этого нет, но для южной части берега, соответствующей северному входу в Анадырский залив, приводится широта 64°20' (см. также стр. 216 у Литке). На этой широте судно Беринга 10 августа 1728 г. лавировало у берега, который сначала идёт на восток, а затем заворачивает к северу. Поблизости Беринг имел 8 августа встречу с чукчами, отчего и дал рассматриваемому мысу название Чукотского, не имея, по-видимому, в виду отождествлять его с крайней восточной оконечностью Азии. По крайней мере, в своём «Донесении об экспедиции к восточным берегам Сибири» (напечатано в Записках Военно-топогр. депо, часть X, 1847, стр. 69—79) Беринг, отметив, что он 15 августа 1728 г. достиг 67°18' с. ш., сообщает: «Земля более к Северу не простирается, а к Чюкоцкому или к Восточному углу земли никакой неподошло и возвратился» (стр. 76). В помещённом здесь же «Каталоге городам и знатным местам» приводится Чукоцкой угол к Осту — 64°25'с. ш. (стр. 77), а для места встречи с чукчами выше (стр. 76) указывается 64°30' (Литке, стр. 235, полагает, что свидание с чукчами могло быть или у мыса Якун, или у мыса Чиньг-ан). Для того мыса, который теперь называют Чукотским и для которого Беринг даёт широту один раз 64°20'. другой — 64°25', Литке (стр. 216) указывает 64°16', а Кук (l. c., p. 343) 64°13'. Кук тоже отмечает (p. 338), что восточный мыс Азии есть Чукотский нос, а тот мыс, который Беринг назвал этим именем, лежит к юго-западу. Отметим ещё, что определения широт, сделанные Куком, не очень сильно разнятся (принимая, конечно, во внимание тогдашнее несовершенство методов) от определений Беринга, что подтверждает сам Кук (рис. 343). Это может служить полным опровержением всех соображений Оглоблина (см. ниже) по поводу плавания Беринга.
- ↑ Недоверие Гольдера разделяет также рецензент его книги J. F. B[adley] в Geographical Journal, XLVII, 1916, p, 469. Заметим, что Golder по большей части повторяет возражения Словцова.
- ↑ Golder, p. 78; ср. Словцов, I, изд. 1886, стр. 59
- ↑ Лоция Берингова моря, 1909, стр. 398.
- ↑ Golder, p. 78, 81; ср. также Словцов, l. c., стр. 59.
- ↑ Доп. к Акт. ист., IV, стр. 26.
- ↑ См П. И. Полевой. Анадырский край. Часть I. Труды Геолог, ком., вып. 140, 1915, стр. 44, карта.
- ↑ Golder, p. 81. Срав. Словцов, стр. 58, прим.: «Когда 3 дня ходу от носа до Анадыра, с чего Дежнёв после боя шатается 10 недель, чтобы добраться до реки?»
- ↑ Оглоблин, стр. 265, 303. Ср. также стр. 281.
- ↑ «Ankundinof’s kotsh was wrecked on the cape and the survivors were taken on board the other boats and the voyage continued, and yet the party did not come any nearer to the Anaduir, but was wrecked miles and miles from the river» (p. 81).
- ↑ Доп. к Акт. ист., IV, стр. 21.
- ↑ Golder, p. 81—82.
- ↑ Каллиников, стр. 33.
- ↑ Зап. по гидрогр., XXXVI, 1613, стр. 286—287.
- ↑ Дополнения к IV части Лоции сев.-зап. части Вост. ок. СПб., 1912, стр. 83—84.
- ↑ Golder, p. 88.