154
Глава V
Лабиринты — религиозные сооружения, посвящённые культу предков
Академик Н. Я. Марр в одном из своих исследований делает мимоходом весьма меткое замечание. Он говорит, что «вопрос о подлинной древней народной религии всегда находится в неразрывной связи с погребальными обрядами и местами погребения».[1]
Эта точка зрения при анализе имеющихся по данному вопросу материалов проливает новый свет на лабиринты и сродные с ними мегалитические сооружения.
Весьма ясные указания на назначение лабиринтов встречаются уже у А. В. Елисеева. В своём описании лапландских лабиринтов он, хотя и мимоходом, всего в трёх строках, но всё же отмечает, что «лопари считают вавилоны или сооружениями в честь божеств-сейдов, или за святилища идолов Сторюнкаре и Тиермеса, или же признают их делом рук саив — добрых и злых гениев лопской земли».[2]
Прежде всего, конечно, в этих, как и во всех остальных, сообщаемых А. В. Елисеевым сведениях следует основательно разобраться, так как, по обыкновению, он (или его корреспонденты) здесь, видимо, не совсем точно излагает предания лопарей. Впрочем, легко может быть, что такая путаница и существовала уже в его время в понятиях принявших христианство лопарей и русских, живущих в Лапландии.
Сейды (вернее, seita) являются не божествами, а лишь местом обитания духа — покровителя рода или семейства. Точно также и саивы (saivo) вовсе не добрые или злые гении лопской земли, а священные места, где обитают умершие предки.[3]
155Подобное же изложение верований и религиозных преданий лопарей даёт и Н. Н. Харузин в своём фундаментальном труде о русских лопарях:
«У лопарей Сторь-юнкаре назывался иначе каменный бог (Киед-юмбель). По одним писателям, он имел вид птицы, по другим — вид человека или какого-нибудь животного… Камни, называвшиеся сейдами, ставились в память предкам. Они были рассеяны в разных местах, так как лопари не хоронили своих покойников ни в курганах, ни в дольменах. Около сейдов происходили жертвоприношения усопшим.
«Можно предполагать, что лопари останавливались при своих перекочёвках на местах, где были похоронены их предки. Обмазывание сейдов жиром служило символическим кормлением предков. Сами лопари ныне в этих камнях видят окаменевших волшебников...»[4]
Самое место, где стоял сейд, считалось святым. Его обносили оградой, и никто не входил за пределы его без жертвенной цели. Женщины к нему не допускались.
«Кроме камней-сейдов, были в Лапландии ещё деревянные сейды, состоявшие а) из деревьев, корни которых изображали головы, и б) из кольев, вбитых в землю».[5]
Наиболее точные и полные сведения по вопросу о религии лопарей находим в цитированном уже ранее исследовании д-ра У. Гольмберга.
«Во всех похоронных обычаях лопарей сказывается уверенность в том, что душа покойника и после смерти продолжает жить в мёртвом теле, сохраняя способность покидать своё подземное жилище для того, чтобы поддерживать сношения с живыми родственниками. Но избежание этих неприятных посещений, между прочим, бросают вслед покойнику огонь и золу.
«Для того, чтобы обратить эти посещения к свою пользу, — другими словами, чтобы домашнее благополучие и благосостояние оленей оберегались заботами покойника, — его поминают трапезой и задабривают жертвоприношениями, зарывая, например, в землю кости и внутренности нарочно зарезанного оленя и выставляя где-нибудь на высоком месте съестные припасы около Рождества, когда, по мнению лопарей, загробные тени покидают своё жилище и странствуют по лесам и тундрам. Так как в этих жертвоприношениях фигурирует изображение парусной лодки, исследователи относят их к скандинавским заимствованиям.
«От своих южных соседей лопари, по-видимому, заимствовали, кроме того, представление о священных горах, saivo, где живут души покойников, наслаждаясь блаженством. Во время сна или магического оцепенения, в какое впадает знахарь, смертный человек входит в общение с бессмертными жителями saivo и с завистью наблюдает за их усовершенствованной жизнью. Трудно обойтись человеку без их помощи, которая приобретается, главным образом, жертвоприношениями…»[6]
156Из культа умерших и saivo развилось почитание священных камней, так называемых seita. В этих камнях, отличающихся какой-нибудь странной формой и, в большинстве случаев, напоминающих человеческие очертания, живёт, по верованию лопарей, могучий и разносторонний дух, от которого зависит здоровье и счастье людей, благополучие скота, успех охоты и рыбной ловли и даже состояние погоды. Тот факт, что seita считается духом-покровителем определённого семейства и рода, и многие другие признаки позволяют видеть в нём душу умершего. Во многом seita напоминает дух saivo.
«Помимо камней, в той же роли встречаются деревянные изображения, камни и столбы, которые имеют форму человека. Seita пользуется чрезвычайным уважением и вниманием. Вблизи его недопустим малейший шум, к нему не смеют приближаться женщины и собаки. В числе жертвоприношений ему упоминается даже человеческая кровь. Обыкновенно ограничиваются тем, что его мажут салом и кровью оленя. Когда лопарю нужно узнать о воле seita, он старается поднимать камень и по его весу судит о характере ответа».[7]
«Главное внимание лопарской религии обращено на saivo, поэтому профессия шамана, который служит посредником между saivo и людьми, приобретает особо важное значение. Шаман пользуется всеобщим уважением. Его сверхъестественные наклонности обнаруживаются уже в ранней молодости. Он обладает способностью входить в сношения с подземными духами, помощью которых он пользуется безгранично. Обладая искусством превращаться в птицу, змею, огонь и проч., он избегает опасностей, грозящих ему в царстве мёртвых».[8]
Эти приведённые обширные цитаты дают нам полную возможность связать лабиринты с культом умерших предков, наиболее древнейшим из культов, о которых мы имеем сведения в самых разнообразных религиозных сказаниях, легендах и преданиях финских племён. Возможно, что культ предков и был первым из культов, связанных с этими архитектурными памятниками, хотя бы и самого примитивного характера.
Резюмируя в кратких словах содержание вышеприведённых пространных выписок, получаем следующую краткую схему:
Главное внимание первобытно-лопарской религии было обращено на saivo. Saivo — священные горы, где живут души покойников, наслаждаясь блаженством. Посещение умерших предков неприятно оставшимся в живых их родственникам. Чтобы задобрить умерших, получить от них помощь и избежать неприятных посещений, им приносят жертвы. Из культа умерших и saivo развилось почитание seita — священных камней. Seita ставились в память умерших предков. Сначала, вместо saivo (горы мёртвых), стали почитать отдельные камни, как обиталище отдельных личностей из числа умерших предков. Затем началось почитание самых камней, как отдельных божков-идолов. Наконец, возникло даже особое божество этих самых камней — Сторь-юнкаре, то есть Каменный Бог, бог камней (иначе — 157 Киед-юмбель). Seita считался духом-покровителем особого семейства или рода. Во многом seita напоминает духа saivo. Около saivo и seita происходили жертвоприношения усопшим. Места жертвоприношений были обнесены особой оградой. Самые жертвоприношения выставлялись прикреплёнными на высоких столбах и шестах. Кроме каменных сейдов, были ещё и деревянные (деревья вверх кореньями, колья). Почитание сейдов продолжалось до самого последнего времени.[9]
Эти верования лопарей и некоторых других финских племён непосредственно, самым естественным образом, связываются с лабиринтами.
Лопари считают вавилоны сооружениями в честь божества — сейдов или святилищами идола Сторюнкаре (А. В. Елисеев[10]). Но, ведь. seita (сейд) есть не что иное, как прямое продолжение saivo, и Сторюнкаре есть бог seita и saivo. И seita, и saivo сооружались в память умерших предков, как место их пребывания за гробом и как место для жертвоприношения им.
Лабиринты и есть не что иное, как saivo, священные горы, где живут души усопших, наслаждаясь блаженством. Самый вид гребней лабиринтов уже даёт представление о хребтах каменных гор. От воображаемого saivo трудно перейти к реальному seita.
Некоторые названия финских лабиринтов, как, например, Каменная ограда, Забор великанов, Игра святого Петра, являются не чем иным, как отражением этого первобытного взгляда на лабиринты, обработанного под влиянием христианских воззрений. Русское название лабиринтов — «вавилоны» — также напоминает о построении библейской башни — горы.
Место, где стоял сейд, считалось священным и обносилось особой оградой. Получалась также внешняя форма лабиринта.
Душа умершего после смерти продолжает жить, сохраняя способность покидать своё жилище. Но для родственников эти посещения являются неприятными. Значит, нужно, с одной стороны, предохранить себя, избавиться от таких посещений, а, с другой — задобрить, умилостивить враждебных духов.
Для достижения первой цели, предотвращения нежелательных посещений,saivo-лабиринт сделан с одним входом, с запутанными дорожками и гребнями камней, чтобы духи умерших сами в них запутались и не могли выйти наружу. В этих же целях с трёх сторон света, кроме входа, сооружены особые груды камней, ограждающие возможный прорыв умерших предков через наружные стенки лабиринта.
С этою же, очевидно, целью — ограждения себя от нежелательных посещений предков, в устье некоторых больших лабиринтов делался маленький, чтобы души умерших, каким-либо путём вырвавшиеся из лабиринта, попали в новое saivo.
А. Шренк, описывая подземные жилища доисторической чуди, отмечает, что «двери или выходы этих подземных хижин были низки и все обращены к востоку».[11] Если вспомнить, что входы-выходы лабиринтов все направлены к 158 югу, северу или западу, но только не к востоку, то станет понятным, что такое расположение входов в землянки делалось также с целью затруднить проникновение душ умерших в свои прежние жилища.
Чтобы задобрить и умилостивить души умерших предков и, вместе с тем, предотвратить их возвращение в прежнее жилище, в лабиринтах совершались жертвоприношения, или к ним приносили, в качестве жертвы, особо выделенные части животных, кушанья и предметы домашнего обихода: или же просто, как впоследствии seita, обмазывали жиром, вероятно, центральное сооружение или же отдельные выдающиеся камни saivo, или же, наконец, стоявшие рядом столбы и мачты.
Около Рождества, когда, по мнению лопарей, загробные тени покидают свои жилища и странствуют по лесам и тундрам, около saivo, на особых столбах, выставлялись обильные жертвы, чтобы души умерших, найдя всё необходимое им на месте своего пребывания, не тревожили живых.[12]
«Часто встречается на лопарских могилах ещё род улиток, называемых hundsjol — собачья душа, которая, по лопарскому поверью, охраняет мертвеца. Попадаются в древних могилах и двустворчатые раковины — kosjol, рядом со множеством орудий из кости и рога».[13]
Конечно, с первого же взгляда становится ясным, что завитки раковины hundsjol напоминают лабиринты, горы мёртвых — saivo, имеющие подобные по своему общему рисунку дорожки и гребни. Что же касается двустворчатых раковин, то они, вероятно, находятся в более поздних могилах, когда лопари уже перешли от почитания saivo к почитанию seita, когда утратилось представление о рисунке и форме лабиринтов — saivo, и осталось лишь верование, что нужно в могилу класть раковины, какие — безразлично.
Может быть проведена и ещё одна параллель. Шаман является посредником между saivo и людьми. Он обладает способностью входить в сношения с подземным миром. Во время своих путешествий в царстве мёртвых он обладает, между прочим, способностью превращаться в змею. Извилистые, зигзагообразные движения змеи могли также символизировать зигзагообразные линии лабиринтов — saivo.
Большие и малые каменные груды служили подножьями и опорою столбов и мачт, на которых выставлялись или к которым прикреплялись жертвенные предметы и жертвенные явства, может быть, символические. Для той же цели служили, вероятно, и большие кучи булыжника, сооружавшиеся, преимущественно, в направлении главных стран света на окружности наружного гребня лабиринта. Находя всё необходимое для своего загробного существования на месте, души умерших предков не стремились за черту лабиринта.
В такие же груды камней на окружности лабиринта водружались и разнообразные деревянные seita, которыми окружалось saivo. Вместе с тем, по указанию А. В. Елисеева, кучи камней представляют собою лопарские могилы.
159Центральное сооружение лабиринта служило жертвенником для жертвоприношений, совершавшихся на месте, служило местом для помещения принесённых жертв. Его обмазывали жиром, кровью и т. д. Около него совершались моления, если только они были в то время.
Поднимая верхний камень или каменную плиту (seita), лежавшую на поверхности центрального сооружения, жрец-шаман (или представитель рода) совершал гадания. Желая узнать о воле божества, он приподнимал камень и по его весу судил о характере ответа на свой вопрос.
Лабиринты с большим количеством отдельных каменных груд на окружности внешнего гребня, по моему мнению, являются более поздними и служат одной из стадий перехода к почитанию отдельных священных камней — seita. Логическая и фактическая последовательность перехода от почитания saivo к почитанию seita в данном случае не требует особых пояснений.
Постепенно от почитания целого сооружения перешли к почитанию отдельных, составляющих его камней. Из лабиринтов выродились своего рода менгиры лабиринтов — прежние особо выделявшиеся валуны, употреблявшиеся для наружного гребня, входа и проч., — центральные сооружения и груды камней.
Таковы убедительные фактические данные, которые в достаточной степени доказывают, что лабиринты есть не что иное, как saivo — город мёртвых — обиталище душ умерших предков. Вместе с тем, лабиринты являлись местом, где совершались жертвоприношения, и поставлялись жертвы для умерших предков. Лабиринт есть священное место первобытных финских племён (лопарей).
А если это так, то тем самым разрешается вопрос и о назначении кромлехов, стонгенджей и других этого типа сооружений. Все они имели точно также религиозное назначение.
С культом умерших предков обычно соединялось почитание животных как особых божеств. Особенным почётом пользовался медведь[14]. На шаманском барабане встречаются также изображения оленя, кита,[15] тюленя. Даже сам Каменный бог (Киед-юмбель) представлялся в виде животных[16]. Вообще, финны, как и другие первобытные племена, свято почитали тех животных, которые доставляли им средства к существованию, и за которыми они охотились. Примеры этого рода чрезвычайно многочисленны.[17]
Но подробное рассмотрение этого вопроса не имеет близкого отношения к основной теме нашей работы.
Примечания
- ↑ Марр, Н. Я. Талыши. Петрогр. 1922. Стр. 6. (Труды Комиссии по изучению племенного состава населения России. Российская Академия Наук).
- ↑ Спицын, А., стр. 108.
- ↑ См. Гольмберг, У. Религия лопарей. Живая Старина, 1916, II—III, стр. 212, 213 и 215.
- ↑ Харузин, Николай. Русские лопари, стр. 186.
- ↑ Энциклопедич. словарь, т. XXXVI, стр. 20. — Вольтер, Э. Финская мифология.
- ↑ Живая Старина, стр. 212.
- ↑ Живая старина, стр. 213.
- ↑ Там же, стр. 215.
- ↑ О почитании сейдов в новейшее время см. статью — Визе, В. Народный эпос лопарей. (Материалы). — Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера, 1917, № 2, стр. 66—73. Здесь собраны указания на целый ряд сейдов, священных камней, которым приносились жертвы и оказывались знаки религиозного почитания.
- ↑ Спицын, А. стр. 108.
- ↑ Шренк, А. Путешествие к северо-востоку Европейской России… Спб. 1855. Стр. 332. Курсив мой.
- ↑ Живая старина, стр. 214.
- ↑ Елисеев, А. В. По белу свету…, т. II, стр. 74.
- ↑ Живая старина, стр. 213 и 215.
- ↑ Там же, стр. 216.
- ↑ Энциклопедич. словарь, т. XXXVI, стр. 20.
- ↑ Шренк, А. Путешествие к северо-востоку Европейской России… Спб. 1855. Стр. 275, 359, 362, 426. Чердынский уезд. Стр. 123, 127. Марр, Н. Я. Талыши. Петроград. 1922. Стр. 14, 16, 17, 18, примеч. 2.