№ 72. Рапортъ бригадира Бринка — князю Прозоровскому.
[125]
Вашего сіятельства отъ 31-го минувшаго октября пущенный ордеръ, препровождающій отъ его сіятельства г. генералъ-фельдмаршала и разныхъ орденовъ кавалера графа Петра Александровича Румянцова-Задунайскаго ко мнѣ таковой же и прочія приложенія, касательныя до совершенія предположенной осенней экспедиціи, я имѣлъ честь получить, и по основанію оныхъ съ моей стороны въ разсужденіи, что ближе и скорѣе отъ вашего сіятельства, нежели по отдаленію отъ его сіятельства графа Петра Александровича снабженъ быть могу, на слѣдующіе пункты рѣшеніемъ, поспѣшаю представить.
Я, получа таковое повелѣніе и будучи къ движенію въ совершенной готовности, не оставлю, выступя отсель съ порученными войсками подвинуться къ Бейсюгѣ, куда и не замедлю напередъ отдѣля нѣкоторую часть передовыхъ войскъ, для показанія вида нашихъ подвиговъ, къ сдѣланному тамъ еще въ прошломъ 1774 году редуту сблизить; и хотя въ ордерѣ его сіятельства не упомянуто о Калгѣ-султанѣ, надобно-ль его съ собою туда пригласить, или оставить здѣсь, однакожь полагая, что необходимо ему должно быть вообще со мною для произведенія въ дѣйство посредствомъ и именемъ его предположенныхъ мѣръ, какъ онъ уже и въ готовности къ походу состоитъ — соглашу его на послѣдованіе со мною; также употребя всѣ способы, буду стараться склонить его на соглашеніе здѣсь оставшихся отъ разныхъ нагайскихъ племенъ нѣкоторыхъ малаго числа чиновниковъ, къ составленію присовѣтованія ихъ сродичамъ, уклонившимся за Кубань Едисапамъ и пребывающимъ около[1] Копыла и Ачуева Едичкуламъ о всеобщемъ отъ нихъ Калги-султана избраніи въ независимые и самовластные ханы, преподавъ о томъ знать и братьямъ его между горцами и Едпчкулами живущимъ; и хотя надѣюсь въ таковомъ моемъ намѣреніи о составленіи отъ здѣшнихъ присовѣтованія предъуспѣть, но опыты довольно [126] мною извѣданные татарскихъ обмановъ, весьма меня озабочиваютъ; что они потомъ однѣми только переписками будутъ длить время и никакъ въ самомъ дѣлѣ, особливо же скоро къ выполненію сего не приступятъ, а тѣмъ самымъ и мы будемъ терять время въ достиженіи желаннаго предмета.
А потому сколько бы я не прилагалъ моего старанія въ склоненіи Едисановъ и Едичкуловъ довольно далеко отъ Бейсюги пребывающихъ, на избраніе его Калги-султана ханомъ; но, не будучи въ срединѣ ихъ жилищъ, никакія наши, а и чрезъ посланныхъ, ниже чрезъ письма увѣренія ихъ во вниманіе привесть не могутъ, слѣдовательно, ежели я не подамся далѣе отъ Бейсюги и останутся труды и заботы наши бездѣйствительны, и даже самыя повидимому держащіеся до нынѣ стороны Калги-султана его-братья Батырь и Арсланъ-Гирей султаны, живущіе первый въ горахъ между Абазинцевъ, а послѣдній около Копыла между Едичкуловъ, легко могутъ преобратиться на сторону крымскаго хана. По причинѣ связанности ихъ и Едичкуловъ примѣчаніями пребывающаго въ Тамани Орду-агаси и отъ стороны хана приставовъ, къ нимъ опредѣленныхъ и что они затѣмъ сами собою безъ помощи и подкрѣпленія нашего ничего предпринять, а кольми паче ознаменовать его, Калгу ханомъ не могутъ, такъ какъ и сами они, будучи питаемы со стороны Порты страхомъ, а съ нашей въ защищеніе вольности, дарованной надеждою, увѣдомляютъ, чтобъ не возлагаться на Едичкуловъ, кои-де утвердили себя наипреданнѣйше единомысленно повиноваться высокой Портѣ и крымскому хану; а о некрасовцахъ какъ-бы можно было ихъ на сіе склонить ниже къ открытію о томъ мыслей совсѣмъ способовъ не нахожу, по причинѣ весьма отдаленной отъ нихъ предположенной мнѣ съ войсками на Бейсюгѣ позиціи, какъ изъ маршрута предъ симъ къ вашему сіятельству о дорогѣ до Таманскаго острова лежащей, посланнаго усмотрѣть соизволите, поелику оныхъ, равно какъ и весь въ здѣшнемъ краю обитающій народъ, ничто не можетъ такъ привести во вниманіе, какъ предъ глазами ихъ явленіе нашихъ войскъ. [127]
А для того полагаю, что весьма нужно мнѣ въ одно время или по крайней мѣрѣ хотя нѣсколько и позже приближенія вашего сіятельства къ Перекопской линіи показаться съ войсками на Таманскомъ островѣ, а въ невозможности хотя между Ачуева и Темрюка, имѣя при себѣ и Калгу-султана.
Теперешнее же положеніе моей позиціи на Бейсюгѣ какъ къ произведенію въ дѣйство назначеннаго предмета кажется споспѣшествовать не можетъ, такъ равно и для войскъ предвѣщаетъ по наступленіи довольной стужи великую трудность въ пребываніи на оной, потому что сіе мѣсто есть степное и рѣчка, имѣющая воду горькую и соленую, и не только чтобъ можно было отколь достать для лошадей сѣна, коего ближе нѣтъ какъ по рѣчкамъ Агапламъ[2] (?) и около Ачуева и Копыла, заготовленнаго Едичкулами, но даже полеваго корма по выжженіи степи, а равно по безлѣсію и камыша весьма мало имѣется, и такъ что людямъ недовольно обогрѣваться, но и каши сварить на случай бытности тамъ будетъ недостаточно, отчего, конечно, люди и лошади претерпятъ прекрайнюю нужду, а лошадямъ еще послѣдовать можетъ и упадокъ, но сберечь оттого въ такой степи никакихъ средствъ я не нахожу.
Въ такомъ случаѣ упреждая потеряніе времени въ моемъ только до Бейсюги подвигѣ, вашему сіятельству симъ представленіемъ не угодно-ли будетъ разрѣшить меня тѣмъ, чтобы съ войсками какъ для сбереженія оныхъ отъ наивящшаго изнуренія, такъ и къ лучшему совершенію предположенныхъ о предметѣ Калги-султана, касательномъ до ознаменованія его ханомъ, не останавливаясь на Бейсюгѣ войти въ островъ Таманскій, какъ первыя его сіятельства графа Петра Александровича Румянцова-Задунайскаго отъ 24-го августа въ данномъ вашему сіятельству ордерѣ предположенія были; и, ставъ между Едичкулами, сблизиться къ братьямъ султанскимъ, кои и съ своей стороны ободрясь, тѣмъ лучше могутъ усиливаться Абазинцами и прочими Черкесами, а тѣмъ самымъ удобнѣе будетъ Едичкуловъ и другихъ Нагайцевъ привести въ почтеніе и вниманіе нашихъ [128] увѣреній и успѣть въ исполненіи нынѣшнихъ высочайшихъ ея императорскаго величества соизволеній.
Касательно до моей съ г. генералъ-маіоромъ Борзовымъ коммуникаціи моремъ, то оная на сей разъ совсѣмъ пресѣклась по случаю наступившихъ весьма великихъ морозовъ, такъ что и присланный отъ него остановленный въ Еникольскомъ проливѣ ботъ обмерзъ льдомъ, которымъ отъ берега и море верстъ на шесть обнято, а потому ежели не будетъ оттепели, и не могу его отправить въ Ениколь.
Затѣмъ подношу у сего приготовленный къ отправленію вашему сіятельству по здѣшнимъ дѣламъ рапортъ, удерживая только прилагаемый при немъ къ его сіятельству графу Петру Александровичу, таковой же, который я сей же день препровождаю съ пріѣхавшимъ ко мнѣ отъ г. статскаго совѣтника Beселицкаго переводчикомъ Кутлубицкимъ къ нему, Веселицкому, для доставленія къ его сіятельству. А изъ приложенныхъ съ писемъ къ Калгѣ-султану отъ крымцевъ присланныхъ копій, ваше сіятельство изволите усмотрѣть разстройку крымцевъ, а потому думаю, чѣмъ устрашительнѣе при такой разстройкѣ для нихъ поступите нашимъ блескомъ движенія войскъ, тѣмъ будетъ полезнѣе, но напротивъ, чтобъ уклониться отъ кровопролитія и соблюсти ласковое съ татарами обращеніе, то я конечно съ моей стороны не оставлю сего пункта выполнить точнымъ исполненіемъ высочайшихъ ея императорскаго величества намѣреній.
Наконецъ, судя по извѣщаніямъ г. генералъ-маіора Борзова и увѣреніямъ ведущихъ съ Калгой-султаномъ крымскихъ чиновниковъ взаимное сношеніе, размышляю я когда ваше сіятельство показаться изволите съ войсками при Перекопѣ, а Девлетъ-Гирей ханъ не будетъ подкрѣпленъ отъ Порты достаточными силами, то конечно и наиболѣе партія сихъ съ Калгой корреспондентовъ умножится, и они, какъ и въ нынѣшнихъ письмахъ значитъ, будутъ призывать къ себѣ его Калгу-султана, а нынѣшній напротивъ того ханъ, оставаясь мало силенъ чаятельно будетъ сыскивать способъ къ уходу изъ Крыма, и ежели не заняты [129] будутъ мѣста на Таманскомъ островѣ, ниже появленія на ономъ нашихъ войскъ, то онъ, переселясь туда совокупно съ Орду-агаси, еще не оставитъ и здѣшній народъ возбудить къ своей сторонѣ и тѣмъ наивящше привесть въ разстройку.
На случай же могущаго быть крымцами къ себѣ Калги-султана позыва, а иногда онъ и самъ по безнадежности въ произведеніи съ здѣшней стороны дѣлъ, касательныхъ до избранія въ ханы пожелаетъ переселиться въ Ениколь, то удерживать-ли его оттого въ разсужденіи нынѣ предположенныхъ намѣреній въ ознаменованіи до времени нагайскимъ ханомъ, или оставить въ его волѣ и какимъ посредствомъ, буде должно перевесть туда, испрашиваю отъ вашего сіятельства разсмотрѣнія.
P. S. Ваше сіятельство изъ слѣдуемаго моего рапорта соизволите усмотрѣть мое о здѣшнемъ краѣ размышленіе и мои мѣроположенія въ исполненіи данныхъ мнѣ повелѣній. Такъ, между прочимъ, въ первомъ отдѣленіи помѣстилъ я свое намѣреніе въ склоненіи пребывающихъ здѣсь нѣкоторой части нагайскихъ чиновниковъ на присовѣтываніе прочимъ о избраніи Калги-султана въ ханы. И буду стараться вслѣдствіе того при всякомъ случаѣ внушать имъ только, чтобъ въ ханы избирать Калгу-султана, но различать притомъ какъ въ ордерѣ его сіятельства значитъ, избрать нагайскимъ ханомъ весьма опасаюсь, да и предъуспѣть въ томъ никакъ не надѣюсь, по причинѣ большей части изъ нагаевъ по подстреканіямъ Девлетъ-Гирей-хана, предавшихся на его сторону, и какъ всѣ нагайцы по древнимъ обычаямъ имѣютъ связь съ крымцами, то изъ сего проименованіе его нагайскимъ ханомъ и будутъ не только они, но даже и братья султанскіе и самъ онъ заключать, не внемля никакихъ увѣреній, клонящихся единственно для проложенія ему къ Крыму дороги; что наша сторона старается нагайскія орды, совсѣмъ отдѣля отъ Крыма, сдѣлать особымъ на здѣшнемъ краю правительствомъ, и потому удвоится ихъ легкомысліе въ содѣйствіи съ ними воображающееся вредомъ древнихъ ихъ обычаевъ, и затѣмъ не только они къ таковому избранію, ниже онъ и самъ къ принятію онаго, по [130] примѣчанному въ немъ о сторонѣ нашей сомнѣнію, никакъ не приступятъ, такъ какъ и объ утвержденіи дарованной имъ вольности, имѣвши недовѣрчивость, пришли всѣ въ разстройку.
Вслѣдъ за симъ вскорѣ отправлю приготовляемыя отъ султана къ крымцамъ, держащимъ его сторону, письма, основанныя на соизволеніи высочайшихъ намѣреній, чтобъ всѣ таковыя при появленіи нашихъ войскъ въ Перекопѣ являлись у вашего сіятельства и старались бы свою партію пріумножить.