Письмо Арсланъ-Гирей-султана — бригадиру Бринку.
[703]
Ваше пріятельское письмо я нынѣ получилъ и все, что въ немъ описано изъ усердія и дружбы, я знаю. Съ присланнаго письма вамъ отъ Батырь-Гирей-султана, отъ старшаго моего брата, я копію отъ васъ получилъ. Касательно-жь повелѣнія мнѣ отъ славнаго хана, брата моего, о взятіи съ каждаго аула ногайскихъ народовъ по 40 человѣкъ и нѣсколько войскъ [704] россійскихъ, то что мнѣ ѣхать нужно къ Ярсоканскому урочищу я самъ вижу, но съ черкесами имѣть договоры, или лучше сказать поступать такъ, какъ съ врагами, съ такимъ числомъ войска ѣхать есть дѣло невозможное, потому что взятые по 40 татаръ съ ауловъ не составятъ и болѣе тысячи, а россійскихъ, сказалъ онъ, взять нѣсколько. Не знаю, что дѣлать, идти противъ непріятеля, — онъ сильнѣйшій и золъ, вы-жь его сами знаете; итакъ, по полученіи сего надобно, чтобъ вы отписали къ его свѣтлости съ нарочнымъ, что туда идти можно съ великимъ ногайскимъ и россійскимъ войскомъ, а притомъ увѣдомить и о мнѣ, что и я сего-же намѣренія. О чемъ прошу васъ, пріятеля моего, донесть его свѣтлости по сущей справедливости. Затѣмъ-же вы, великолѣпный мой пріятель, велите въ сторонѣ Заны карауловъ вашихъ начальникамъ не пропускать никого ни туда, ни сюда, безъ билетовъ за печатью вашею или моею, поелику есть превратны, тако-бъ не имѣли способовъ мѣшать дѣламъ нашимъ, осторожность есть всего лучше, а что вы, пріятель мой, обѣщали для меня кибитку, то по дружбѣ своей не доставите-ль ее ко мнѣ поскорѣе, какъ обѣщанную на мѣсто изломавшейся у меня нынѣ.