Переводъ письма отъ Ширинскаго бея, Абдувели-аги, Адлишъ-аги и Темиръ-аги — князю Прозоровскому.
[441]
«Нынѣ присланное отъ вашего сіятельства дружеское письмо мы получили, содержаніе онаго узнавъ, приносимъ нашу благодарность. Истекшаго-жь февраля 27-го числа, мы и отъ пресвѣтлѣйшаго нашего благодѣтеля получили повелѣніе, котораго высочайшее содержаніе мы узнали; почему и не надлежитъ терять времени въ скорѣйшемъ прибытіи ему къ Арабату и къ рѣчкѣ Булзыку, которое только мѣсто за пристойно признаемъ, ибо когда тамъ расположась, то области Крымской народъ, пріятели наши, какъ скоро узнаютъ, всѣ на встрѣчу и для подчиненія себя прибѣгать будутъ. О чемъ ужь изъ стороны нашей и доношеніе къ нему, пресвѣтлѣйшему благодѣтелю нашему, сего марта въ первыхъ числахъ, въ середу, для увѣдомленія послано. Тако-жь отъ вашего сіятельства нынѣ въ полученномъ дружескомъ письмѣ изъясненное требованіе подробно къ нему-жь, нашему благодѣтелю, написавъ послали, и о чемъ за извѣстіе и вашему сіятельству сіе дружеское письмо написавъ посылаемъ. Почему и ваше сіятельство какъ наискорѣе сдѣлайте движеніе и сей дружеской области ни малѣйшаго вреда не чинить, чтобъ она великимъ вашимъ и дружескимъ стараніемъ осталась съ покоемъ, чего мы и надѣемся. Впрочемъ не сомнѣваемся, что ваше сіятельство въ вашей великолѣпной памяти насъ, усердныхъ пріятелей своихъ, содержите».
И какъ за симъ отправленіемъ, такъ и что я получилъ въ тотъ день рапортъ отъ препровождающаго Орду-агаси съ турками маіора и кавалера Дмитріева о приближеніи его къ Перекопу, и что онъ, Орду-агаси, просилъ его, маіора, донесть мнѣ о его желаніи видиться со мной въ Перекопѣ, я принужденъ былъ на оное согласиться и выѣздъ свой оставить до 6-го числа. А въ тотъ день и былъ у меня сей Орду-агаси, съ которымъ я хотя и не старался въ дальнѣйшій разговоръ входить, но онъ самъ началъ и говорилъ, что пребываніе его до сего въ Тамани, съ [442] нѣкоторымъ числомъ ему подчиненныхъ турокъ, признавалъ и самъ онъ за противное трактату и что ему и отъ Порты было повелѣніе, чтобы находясь тамъ ничего противнаго тому не дѣлать, почему имъ и наблюдаемо то было, увѣряя и меня, что Порта желаетъ сохранять миролюбіе, на что и я взаимностію отвѣчалъ. О находившемся въ Кефѣ чиновникѣ чаушъ-агѣ съ треми военными турками и которыхъ онъ съ собою-жь забралъ, сказывалъ, что если-бы тамъ такого отъ Порты человѣка не было, то въ производимой комерціи самое-бы неустройство и все не хорошее-бъ могло происходить и что будто для сего самаго онъ и опредѣленъ тамъ былъ. По таковомъ разговорѣ я видя его весьма ласкова и учтива, подарилъ ему ружье и пару пистолетовъ, что онъ принявъ охотно, поѣхалъ отъ меня съ удовольствіемъ. Послѣ чего и я въ тотъ-же самый день изъ Перекопа выѣхалъ къ войскамъ, на рандеву тогда уже находившимся.
Съ упомянутымъ-же возвратившимся ко мнѣ сотникомъ Маргосомъ, получилъ я и отъ всего Крымскаго общества письмо, которое хотя и въ равныхъ почти, какъ и прежде было, вздорныхъ требованіяхъ, чтобы я отъ Перекопа далѣе съ войсками движенія не дѣлалъ, однако помѣщаю здѣсь и ему слѣдующій переводъ.
«Присланному отъ вашего сіятельства посланнику Маргосу приказано было, чтобъ онъ насъ словесно увѣдомилъ, то все мы оное узнали, а паче, что отъ Перекопа ваше сіятельство на Салгиръ движеніе дѣлать предприняли и чтобъ по дорогамъ находящійся народъ изъ деревень не трогался, поелику какъ сами, такъ и скотъ ихъ ничѣмъ тронуты не будутъ. Все сіе приказаніе вашего сіятельства мы узнали, а какъ предъ симъ ваше сіятельство прибывши въ Перекопъ писали, что только Перекопскую крѣпость и линію занимаете и внутрь Крыма отнюдь ходить не будете, но совсѣмъ тѣмъ въ уѣздѣ Перекопа тремя повѣтами завладѣли и по деревнямъ войско расположа, всѣ провизіи и сѣно забрали, а сверхъ сего около Керчи и Арабата, по нѣкоторымъ деревнямъ нѣсколько войска расположено и народы [443] наши много утѣснены. Однакожъ какъ-бы то ни было, все оное мы до сихъ поръ сносили и теперь по вышесказанному въ противность заключенному съ Портою Оттоманскою вѣчному миру, отъ Перекопа къ Салгиру предпринимать изволите движеніе, почему мы, пріятели ваши, великому страху подвержены, и что намъ дѣлать не знаемъ; о чемъ и изъяснять вамъ, пріятелю нашему, не надобно, а потому и мы для сохраненія нашего имущества и для спасенія душъ своихъ, въ равное вступимъ дѣйствіе, что и ясно. Касательно-жь, чтобъ постановленный между двумя Имперіями трактатъ почитать, то когда съ нами, пріятелями вашими, имѣете въ намѣреніи какіе дружескіе договоры дѣлать и о чемъ уже въ посланномъ отъ насъ съ Батырши-мурзой письмѣ изъяснено было, чтобъ расположенныя по деревнямъ войска назадъ возвратить, а и самимъ въ предсимъ сказанныхъ словахъ устоять, чтобы только въ Перекопѣ пребывать, то чрезъ оное и мы не будемъ имѣть никакого страху и всѣ въ одно мѣсто соберемся и согласіемъ двухъ дворовъ, какъ они положатъ, то по тому порядку и поступать будемъ, въ чемъ и не сомнѣвайтесь, ибо по справедливости, когда ваше дружеское намѣреніе будетъ поступать и почитать по заключенному трактату, то изъ Перекопа движенія не дѣлайте и Шагинъ-Гирея въ Крымъ не пускайте; а сверхъ сего около Керчи, Арабата и Перекопа расположенныя войска собравъ назадъ возвратить и тѣмъ оказать ваше дружеское снисхожденіе, въ надеждѣ чего и письмо сіе написавъ, чрезъ возвращающагося вашего посланника пересылаемъ».
7-го числа отправя въ Бахчисарай сотника Маргоса, сдѣлалъ и краткій отвѣтъ къ оному обществу въ слѣдующихъ словахъ:
«Получилъ я чрезъ сего подателя письмо ваше, и какъ вы въ немъ пишете о томъ-же, что и съ Батырши-мурзой я получилъ. Касательно до движенія моего съ войсками, то вы и отвѣтъ мой о семъ отправленный чрезъ него-жь имѣете, а затѣмъ пребываю ко всѣмъ вѣрнымъ патріотамъ усерднымъ».
Вышесказаннаго-жь сотника Маргоса отправилъ я болѣе по [444] надобности съ отвѣтнымъ моимъ къ Ширинъ-бею и Абдувели-агѣ и слѣдующаго содержанія письмомъ:
«Пріятное мнѣ письмо ваше чрезъ сотника Маргоса получилъ исправно и увѣдомляю васъ, мои пріятели, что я сего числа прибылъ уже къ войску, а завтра выступлю и далѣе къ Салгиру. Что-же до его свѣтлости Шагинъ-Гирей-хана, то теперь онъ, надѣюсь, уже въ Ениколѣ, а потому и вамъ, великолѣпные и искренніе мои пріятели, вмѣстѣ съ именуемыми въ нынѣшнемъ письмѣ Адлишей и Темиръ-агой, а притомъ и съ другими единомыслящими съ вами патріотами, время уже оставить политику противу Девлетъ-Гирея и явнымъ и торжественнымъ образомъ сдѣлать такое отрицаніе, что вы яко истинные ревнители о пользѣ всей отчизны вашей, желая сохранять свято и ненарушимо заключенные трактаты и утвержденную ими отъ обѣихъ великихъ Имперій вольностьи не зависимость[1] области татарской, восхотѣли на основаніи той вольности имѣть ханомъ его свѣтлость Шагинъ-Гирея. А для того оставляя уже его, Девлетъ-Гирея, надобно вамъ, всепочтенные мои пріятели, самымъ дѣломъ не теряя столь благополучнаго для васъ времени, выступить на встрѣчу его свѣтлости и быть не въ отдаленномъ мѣстѣ отъ моего съ войскомъ пребыванія и такъ, чтобъ при сближеніи его свѣтлости и вы къ Арабату тотчасъ успѣли прибыть. Иначе-же какъ и сами, мои великолѣпные пріятели, разсудить можете, что его свѣтлости непристойно изъ Ениколя выступить съ одними только союзными войсками ея императорскаго величества, а для того и спѣшите вашимъ выступленіемъ и меня на сіе увѣдомленіемъ не оставить, пребывающаго къ вамъ съ непремѣнно искреннимъ доброжелательствомъ».
Того-жь числа имѣлъ я рапортъ отъ подполковника и кавалера Любимова, что хотя посыланными отъ него партіями нигдѣ сборищъ не примѣчено, но во время чинимаго изъ команды его поручикомъ Неклюдовымъ разъѣзда, встрѣтилось съ нимъ вооруженныхъ татаръ человѣкъ съ 15-ть, кои по нихъ стрѣляли изъ ружей; однако онъ, Неклюдовъ, поймалъ изъ нихъ, трехъ татаръ, [445] отъ которыхъ при спрашиваніи имъ, Любимовымъ, нѣтъ-ли иногда гдѣ сборищъ ихъ, объявили, что по кефинской дорогѣ, влѣво къ сторонѣ Карасубазара, при деревнѣ Карабалдѣ, стоитъ султанъ Казы-Гирей съ партіею тысячъ до двухъ, затѣмъ, чтобъ встрѣтить шествіе Шагинъ-Гирей-хана, куда онъ, г. Любимовъ, препоруча деташаментъ старшему по себѣ, самъ пошелъ, взявъ съ собою эскадронъ гусаръ, роту егерей и 70 казаковъ.
8-го числа по прибытіи моемъ изъ Перекопа къ деревнѣ Мамчикъ къ войскамъ на рандеву, пріѣхалъ еще мансурской фамиліи Азаметъ-мурза съ пятнадцатью татарами и съ такимъ-же какъ и первые желаніемъ, отдаваясь въ мою волю, оставить-ли его при себѣ или отправить къ Шагинъ-Гирей-хану, почему и оставленъ мною, такъ какъ и тѣ здѣсь при корпусѣ, а притомъ и подаренъ ружьемъ.
Того-жь 8-го числа получилъ я въ маршѣ рапортъ отъ г. генералъ-поручика и кавалера Суворова по прибытіи его на Салгиръ, что по ниже слѣдующему обстоятельству долженъ онъ, не дѣлая растаховъ, выступить далѣе на Булганакъ, а именно: что 7-го числа передовыми его пикетами приведенъ татаринъ Мулла-Али, который показалъ, что онъ посланъ отъ Аметши-мурзы партіи Шагинъ-Гирей-хана къ прочимъ держащимъ его сторону, сказать имъ, чтобъ ретировались къ нашему войску, ибо если будутъ пойманы, то Девлетъ-Гирей-ханъ хочетъ ихъ повѣсить, почему оный Аметши и бѣжалъ съ четырнадцатью еще мурзами къ Шагинъ-Гирей-хану. Онъ же, мулла, показалъ, что по повелѣнію Девлетъ-Гирея собираются войска его при рѣчкѣ Индалѣ, подъ командою Шебибъ-Гирей и Касъ-Гирей султановъ съ прочими Девлетъ-Гиреевой партіи и при его, муллы, отъѣздѣ, войска было до трехъ тысячъ, а намѣреніе есть собрать больше; однако ненадежно, ибо многіе мурзы на то не согласны, да въ близости Бахчисарая были также собираемы войска тысячъ до пяти.
При ономъ рапортѣ прислалъ онъ, генералъ-поручикъ, ввѣренное ему отъ одного мурзы письмо изъ Бахчисарая, отъ [446] Ширинскаго бея къ его родственникамъ, изъявляющее, дабы Шагинъ-Гирей-ханъ скорѣе сюда прибылъ, которое я, препроводя въ тотъ же день въ оригиналѣ чрезъ него-жь генералъ-поручика къ генералъ-маіору Борзову, для представленія ему, хану. Здѣсь помѣщаю переводъ оному:
«Теперь наши посланники возвратились и мы услышали отъ нихъ къ намъ пересказанные отвѣты. Но какъ невозможно отринуть вдругъ Девлетъ-Гирей-хана, то вы, родственники мои, между собою переговорите и посовѣтуясь сдѣлайте согласіе, а какъ скоро услышите, что Шагинъ-Гирей-султанъ уже переѣхалъ въ Ениколь, то тотъ-же часъ Темиръ-Газѣ-мурзѣ всѣ обстоятельства объявите и оному султану, чтобъ онъ изъ благодѣянія въ Ениколѣ ни мало не медлилъ, но какъ наискорѣй бы внутрь насъ старался ѣхать; пошлите ваше письмо и поспѣшите доложиться, а онъ, какъ скоро вступитъ въ границы наши, то мы всѣ отъ трехъ поколѣній согласно къ вышерѣченному султану выѣдемъ, и о свиданіи нашемъ стараться будемъ. А кто и теперь ѣхать хочетъ къ нему, такъ немедленно-бы ѣхали и тамъ родственниковъ Мегметъ-Гирей-мурзы и Сулейманъ-мурзу, что мы всѣ согласны ѣхать, увѣдомили-бъ въ то время, а инымъ сіи секреты никому еще не объявляйте, но только посовѣтуйтесь между собою и уставьте порядокъ, чтобъ по извѣщеніи каждаго обращаться, для чего съ прошеніемъ нарочно посылаю сіе письмо чрезъ братца вашего, Катыръ-Шахъ-мурзу. Съ прочими-же обстоятельствами къ его сіятельству князю посланъ человѣкъ, котораго изъ увѣдомленія ихъ узнаете, а покуда онъ возвратится, то успѣйте обратиться на вышеозначенную сторону и о свиданіи постараться, въ чемъ и надѣюсь».
9-го числа пріѣхавшій ко мнѣ дворянской фамиліи Османъ-мурза съ десятью татарами, съ тѣмъ же какъ и первые намѣреніемъ и порученіемъ себя моему защищенію, подаренъ ружьемъ и оставленъ при корпусѣ. Онъ объявилъ, что собранныя предъ симъ Девлетъ-Гирей-ханомъ противныя партіи разбѣжались, и что Ширинскій-бей своевольно выѣхалъ изъ Бахчисарая, а и [447] опредѣленные султаны къ собиранію войска успѣховъ не имѣли, почему Девлетъ-Гирей-ханъ и останется почти непричемъ.
Того-жь числа имѣлъ я и отъ генералъ-поручика Суворова рапортъ, что предъ тѣмъ бывшая партія на лѣвомъ берегу Салгира къ Сивашу была подлинно Сеитъ-мурзы, живущаго на Салгирѣ, но уже отставшая отъ него и разъѣхавшаяся, а потому и самъ онъ удалился къ Девлетъ-Гирею.
Сего-жь числа подполковникъ и кавалеръ Любимовъ рапортовалъ меня, что по отбытіи его 7-го числа къ противной партіи уже оной тамъ не нашелъ, потому что отъ жителей впереди живущихъ о слѣдованіи его будучи увѣдомленъ начальствующій тою партіею Казы-Гирей-султанъ, сошедши съ того мѣста расположился отъ Карасубазара верстахъ въ 15-ти и о чемъ онъ увѣдомленъ отъ тамошнихъ жителей, а тожь и пойманные имъ татары объявили, которыхъ, не признавая винными, потому что имъ силою приказываютъ собираться, отпустилъ въ ихъ дома.
9-го-жь числа получилъ я и изъ Ениколя курьера, съ которымъ и отъ бригадира и кавалера Бринка отъ 3-го числа марта рапортъ слѣдующаго содержанія:
«Вашего сіятельства, отъ 26-го подъ № 95-мъ, пущенный ко мнѣ ордеръ, я сего числа въ половинѣ дня имѣлъ честь получить и по оному о принимаемомъ вашимъ сіятельствомъ движеніи его свѣтлости хану чрезъ переводчика объяснилъ, а сверхъ того и письма вашего сіятельства, чрезъ г. генералъ-маіора Борзова, сюда къ маіору Геркину доставленныя, его свѣтлости вообще съ тѣмъ-же переводчикомъ имъ, Геркинымъ, вручены и какой по нихъ сдѣланъ отзывъ, яко о не коснувшейся до меня матеріи я не свѣдомъ.
«Съ моей-же стороны поколику мнѣ извѣстно вашему сіятельству за должность поставляю донести, что обозъ его свѣтлости надѣюсь завтрашній день весь переправится на ту сторону, а онъ самъ отъѣздомъ отсель медлитъ (какъ я примѣчаю) во ожиданіи пріѣзда нѣкоторыхъ мурзъ, коимъ онъ назначилъ съ собою туда-жь переѣхать, равно и наисильнѣйше условиться, [448] кое каждодневно продолжается съ братьями своими, дабы по ихъ легкомыслію и склонности горской не сдѣлали какихъ вновь развратовъ. А къ тому еще желаніе его есть, чтобы и съ некрасовцами, по бытности здѣсь, наиточнѣйше рѣшиться, кои третьяго дни присылали своихъ нарочныхъ. По его требованію соглашаются дать отъ себя Арсланъ-Гирей-султану для содержанія назначеннаго ему при едичкульской ордѣ посту сто человѣкъ, только нерѣшительными еще остались дачею лодокъ, кои онъ подъ видомъ своего переѣзда намѣренъ отъ нихъ отобрать, о чемъ также чрезъ посланныхъ ожидаетъ извѣстія, но затѣмъ медленность его на здѣшнемъ краю не почитаю я за полезно.
«Тѣ горцы, называемые шапсуги, кои обнадеживали некрасовцовъ своею защитою въ препровожденіи въ Анатолію, Батырь-Гиреемъ, чрезъ абазинцевъ, соглашены въ непринятіи ихъ, однакожъ на семъ еще основаться утвердительно не можно.
«Арсланъ-Гирей-султанъ сей день отъѣзжаетъ въ свой домъ на три дня, а потомъ уже обратится сюда для отправленія къ назначенному ему посту.
«Изъ крымскихъ мурзъ, никто по сихъ поръ здѣсь у него, хана, еще не явился, кромѣ присылки писемъ, кои уже и къ вашему сіятельству препровождены, и я примѣчаю, что онъ, ханъ, и не хочетъ, чтобъ кто изъ нихъ сюда переѣздилъ, такъ какъ и таманцамъ до своего сюда пріѣзду не позволилъ къ себѣ пріѣзжать, а желаетъ только, чтобы явились у него уже на томъ берегу, о чемъ, я уповаю, донесетъ вашему сіятельству г-нъ генералъ-маіоръ Борзовъ, какая отъ нихъ будетъ сдѣлана встрѣча.
«А также и изъ Кабарды присланъ отъ одного тамошняго бея, нашу сторону держащаго, человѣкъ, для освѣдомленія о здѣшнихъ обстоятельствахъ и узнанія о ханѣ, который завтра обращается туда съ извѣщаніемъ тамошнему народу о настоящихъ дѣйствіяхъ въ здѣшнемъ краю, чрезъ котораго и я къ г-ну генералъ-поручику и кавалеру де-Медему отъ себя донесть не оставлю». [449]
Съ тѣмъ-же самымъ курьеромъ получилъ я и отъ генералъ-маіора Борзова отъ 5-го числа рапортъ касательно до пребывающихъ туда изъ противной партіи мурзъ и о прочемъ слѣдующаго содержанія:
«О прибывшемъ вчерашній день къ Галимъ-Гирей-султану изъ Бахчисарая пяти мурзъ, а изъ партіи Шебибъ-Гирея одного, дошедшій ко мнѣ рапортъ отъ командира гренадерскаго баталіона предъ симъ къ нему въ деревню султану отряженнаго Тамбовскаго пѣхотнаго полка секундъ-маіора Преторіуса, оригинально вашему сіятельству честь имѣю представить, а потому-жь для донесенія его свѣтлости Шагинъ-Гирей-хану сообщилъ я г-ну бригадиру и кавалеру Бринку.
«Вчерашняго-жь числа предъ полуднемъ изъ Керченскаго уѣзда проѣхалъ въ Тамань къ его свѣтлости бегъ-мурза, а подъ вечеръ отъ Ширинъ-бея съ письмомъ одинъ татаринъ, изъ коихъ послѣдній мнѣ объявилъ, что онъ единственно посланъ просить его свѣтлость о скорѣйшемъ переѣздѣ на здѣшнюю сторону, что до сего числа о томъ вѣрнаго извѣстія получить не можно.
«Поставленнаго на брандтвахтъ противъ мыса Таклы военнаго бота, командиръ лейтенантъ Тагановъ отъ 2-го сего настоящаго, далъ мнѣ знать, что 28-го минувшаго февраля изъ Анатоліи идущая одна мачтовая шебека при двадцати человѣкахъ экипажа, безъ всякаго груза, въ Кефу, отъ противнаго, крѣпкаго нордъ-вестоваго вѣтра, такожь и большого волненія, на защищеніе себя принуждена была къ тому мысу держаться, а на другой день при благополучномъ вѣтрѣ къ вышеозначенному мѣсту отправилась».
Примѣчанія
- ↑ Либо опечатка, либо так в тексте письма. Должно быть, очевидно, «вольность и не зависимость». — Примечание редактора enlitera.ru