Письмо Шагинъ-Гирей-хана — верховному визирю. (Приложеніе къ рапорту Бринка отъ 18-го февраля[1].)
[364]
Счастливѣйшій, высокознаменитѣйшій и первѣйшій великій совѣтникъ верховный визирь.
При изъясненіи надлежащаго высокому степени и достоинству вашему почтеннаго привѣтствія, объявляю слѣдующее:
Въ началѣ прошедшей войны обстоятельства татарскаго народа и всѣхъ смежныхъ имъ городовъ и селеній преобразились [365] въ другой видъ, въ разсужденіи чего заключили татары съ Россійскою Имперіею торжественныя обязательства, утвердя и упроча оныя основаннымъ на блаженствѣ и тишинѣ крѣпкимъ и неразрывнымъ союзомъ, силою котораго татарскій народъ получилъ свободу и независимость и пріобрѣлъ собственною волею и искательствомъ древній характеръ и право самодержавія, не завися ни отъ кого посторонняго какъ въ избраніи хановъ, такъ и въ прочихъ ознаменованныхъ въ трактатѣ учрежденіяхъ съ тѣмъ, что ни въ какія татарскія дѣла никто изъ постороннихъ державъ не имѣетъ не точно вмѣшиваться, но ниже снисходить на то въ случаѣ появленія съ которой либо стороны голоса. Между же тѣмъ пока взаимныя обязательства вышеизрѣченнаго содержанія отъ одной стороны даны другой и взяты отъ всѣхъ частей и племенъ татарскихъ отправлены ко всероссійскому императорскому двору посланники, находившіеся между симъ народомъ ханъ и другіе султаны, презрѣвъ долгъ человѣколюбія, не заботясь и вовсе не помышляя о спасеніи и цѣлости народной, обратились въ бѣгство, а гражданъ со всѣми семействами оставили при самомъ крайнемъ разореніи и истребленіи; тогда татары всякаго возраста, старые и малые, растерзавъ свои еретища (?), прибѣжали подъ нашу защиту и наисильнѣйше обязались впредь ни одного изъ султановъ, кромѣ насъ, отнюдь не принимать и не признавать своимъ властителемъ. Снисходя на то, наивящше для спасенія и цѣлости немалаго общества послѣдователей Магомета, а не меньше и для подданныхъ правовѣрнаго калифа, жертвовалъ я жизнію и душою. Послѣ того въ разныя времена слѣдовали между обѣими Имперіями о мирѣ трактованія, при которыхъ внесенъ и ознаменованъ былъ трактатъ предъ тѣмъ отъ татарскаго народа Россійской Имперіи данный, содержаніе котораго было причиною продолженія и еще войны, пока наконецъ обѣ Имперіи во всѣхъ его частяхъ и силѣ приняли и внеся во взаимный между ими вѣчнаго мира трактатъ, поставили и утвердили 3-мъ артикуломъ, возвращая къ тому крѣпости и города въ татарскихъ земляхъ лежащіе и дабы во всѣ будущія времена [366] заключеніе таковое свято содержимо и исполняемо было отъ стороны его величества покровителя вселенной и отъ стороны Имперіи Всероссійской, торжественнымъ образомъ ратификовано. Но въ самое то время появились слѣдствія неизбѣжимую гибель и разореніе для всѣхъ татаръ наносящія чрезъ старательства нѣкоторыхъ изъ султановъ и прочихъ для собственныхъ своихъ прихотей въ явную противность воли высочайшихъ монарховъ обращающихся. Почему означенные народы вторично на прежнемъ основаніи уклонились подъ мое покровительство съ обязательствомъ въ пребываніи имъ вѣчно въ томъ состояніи, которое сами по собственному своему желанію и искательствамъ получили, пріемля на будущія времена почитать и исполнять всѣ прежнія свои обязательства и все то безъ малѣйшей отмѣны, что въ мирномъ обѣихъ Имперій трактатѣ въ 3-мъ артикулѣ изображено. Вслѣдствіе чего, по усиленному ихъ домогательству о удаленіи и вытѣсненіи изъ обществъ пребывающихъ въ противность обязательствъ, всѣвающихъ въ народъ плевелы разврата и несогласія, султановъ и прочихъ при отъѣздѣ отсель слуги вашаго Сулейманъ-аги бывшаго Кулкетъ-Худаси, что нынѣ Орду-ага, просили всѣ татары и живущіе въ крѣпостяхъ и окрестностяхъ оныхъ о пребываніи имъ навсегда вольными и независимыми, въ томъ точно состояніи, которое имъ согласіемъ обѣихъ Имперій позволено и которое всему свѣту чрезъ посредство покровителя высокаго визирской степенью ознаменованнаго. Что единственно извѣщая чрезъ сіе мое письмо, къ которому и приложены точныя копіи съ данныхъ мнѣ обязательствъ, утвержденныхъ печатями отъ едичкульской, едисанской, джамбуйлукской и прочихъ ордъ и жителей ачуевскихъ, темрюкскихъ, таманскихъ, адинскихъ и другихъ, на рукахъ помянутаго Сулейманъ-аги, отношу проницательнѣйшему вашему благоразумію. А вслѣдъ за симъ съ прошеніемъ прочнаго утвержденія всего того, сообразно трактату обѣихъ Имперій, будутъ отправлены деклараціи и всеобщія просьбы къ высочайшему престолу верховнаго калифа и другимъ державамъ. Когда сіе при помощи Вышняго удостоится [367] премудраго вашего свѣдѣнія, то надѣюсь и прошу вашего премудрѣйшаго разсмотрѣнія, дабы какъ и прежде было ознаменовано свѣту и безъ всякаго сокрытія публиковано состояніе освященною волею его величества верховнаго калифа утвержденное до того, пока еще не были бѣдные граждане ввергнуты въ бездну злоключенія происками и старательствомъ тѣхъ завистниковъ, кои угнетая, для удовлетворенія своихъ прихотей, татарскій народъ разными налогами, прещеніемъ и разореніемъ, — хотя и ясно видятъ крайнюю и всемѣрную невозможность довести иногда либо къ уничтоженію вольности и независимаго состоянія принятаго съ начала въ разсужденіи времени и обстоятельствъ по доброй волѣ и согласію всего татарскаго общества, духовенства и мурзъ и утвержденнаго вслѣдъ потомъ безъ всякой отмѣны обѣихъ Имперій согласнымъ положеніемъ, — льстятся однако чаяніемъ изъ того корысти для насыщенія своей жадности, пріуготовляя смертоносную пагубу, паденіе предѣловъ и попраніе правовѣрныхъ народовъ.
Примѣчанія
- ↑ Письмо это было отправлено съ Орду-агаси.