Письмо крымскаго общества — князю Прозоровскому (Приложеніе № 3).
[351]
Чрезъ присланнаго отъ васъ сотника Маргоса получили мы почтенное письмо вашего сіятельства и содержаніе его узнали, и какъ въ немъ о убитомъ предъ симъ и раненомъ казакахъ напоминать изволите, то оныхъ по прежнему еще письму найтить и наказать винныхъ опредѣлили мы булюкъ-башу съ нѣсколькими сейменами, но убійцы скрылись, такъ по сю пору оный булюкъ-баша ихъ ищетъ, которыхъ конечно найдетъ, а наказать ихъ нещадно ему подтверждено. Касательно-же того, что до вашего сіятельства, нашего пріятеля, посылаемыя письма и въ нихъ мы, пріятели ваши, что ни пишемъ не почитаются и онымъ не вѣрите и что оныя несправедливы и выдуманы и относите то недоразумію, а Девлетъ-Гирей-ханъ несправедливо и незаконно сталъ ханомъ, то письма ваши съ репримантами такими насъ удивляютъ, и мы, пріятели ваши, несправедливости сей не признаемъ и не будемъ; свѣтлѣйшій-же Девлетъ-Гирей-ханъ, благодѣтель нашъ, нелживо намъ ханъ, но по надобности закона магометова, отъ мусульманскаго калифа и государя, его грамотою постановленъ на сіе достоинство; о чемъ отъ того-же государя и двору россійскому письменно извѣщено; тогда и великій посолъ въ Царьградѣ находяся, былъ свѣдомъ, да и вашему сіятельству, пріятелю нашему, извѣстно-же. Что-же Шагинъ-Гирей-султанъ предъ симъ къ Темрюку было прибылъ и назадъ отвращенъ, то мы о томъ вамъ, пріятелю нашему, писали, на что въ присланномъ пріятельскомъ письмѣ отвѣтѣ, какой онъ силы причину мы знаемъ, на что нынѣ вышеписанный султанъ, взявши съ собою почтеннаго бригадира, прибылъ и завладѣлъ Темрюкскою крѣпостью, то и о семъ знаемъ: его намѣреніе въ такомъ дѣйствіи, чтобы перейтить изъ Тамана въ Крымъ, сдѣлаться нашимъ ханомъ и подчинить насъ себѣ. Hо какъ по закону Магометову, когда отъ верховнаго калифа хотя и пятилѣтній султанъ поставится надъ нами ханомъ, лишь-бы имѣлъ отъ него видъ, должны повиноваться волѣ того установляемаго государя, а если не [352] будетъ имѣть вида отъ того государя и самъ собою говорить будетъ: «я, ханъ, вы меня примите», дѣлая напрасно претензію на ханство, кто-бы онъ таковъ ни былъ и, сверхъ того, какъ постановленному отъ мусульманскаго государя и калифа, самовластному владѣтелю и славному хану, такъ и закону противно будетъ безъ всякой причины. То такихъ несправедливыхъ и ничего незначущихъ претендателей ханства намъ къ себѣ принимать и ему повиноваться противно вѣрѣ и закону нашему, почему таковаго ни подъ какимъ видомъ принимать не будемъ и въ противномъ случаѣ, если похочетъ насильнымъ образомъ, то будемъ умирать для вѣры и закона всѣ, въ чемъ и не сомнѣваемся. Сверхъ-же сего, по политическимъ и гражданскимъ нашимъ дѣламъ, чтобъ была снята вольность, то предъ симъ челобитчики наши всепресвѣтлѣйшаго мусульманскаго государя просили; почему онъ и писалъ двору россійскому съ прошеніемъ-же, а до отзыва на то остановилъ свѣтлѣйшихъ султановъ, нашихъ благодѣтелей, въ Царьградѣ, что и вамъ, пріятелю нашему, извѣстно. Посему мы, ваши пріятели, и состоимъ въ томъ твердомъ словѣ и покуда отъ всепресвѣтлѣйшаго и милосердаго мусульманскаго государя не получимъ по его распоряженію отвѣта и пока не возвратятся султаны, благодѣтели наши, то ради вѣры и закона хотя и погибнемъ, однако противнаго нашему положенію никакого дѣйствія дѣлать не будемъ, въ чемъ для изъясненія самой справедливости посылаемъ сіе письмо чрезъ посланнаго вашего, а впрочемъ надѣемся содержанія насъ въ дружеской памяти.