Отвѣты П. И. Пестеля на вопросы Слѣдственнаго Комитета, съ 13 января по май 1826 года.
7. Планы приступа къ дѣйствіямъ.
— Раздѣляли ли вы предположенія южнаго общества возобновить покушеніе на жизнь Государя въ маіѣ мѣсяцѣ 1826 года во время осмотра Государемъ 3-го корпуса, о которомъ упоминаете вы въ своихъ отвѣтахъ? и кто именно тѣ изъ членовъ, которые подъ видомъ солдатъ, прибывшихъ въ роты и поставленныхъ на часы въ саду графини Браницкой, назначились къ исполненію цареубійства?
— Отвѣта на сей вопросъ сдѣланъ уже мною въ 3 пунктѣ (см. выше). Что же касается до членовъ, которые долженствовали быть переодѣты въ солдатъ, то о семъ говорено было въ предположеніи 1824 года въ концѣ онаго, но назначены они не были, ибо предположеніе рѣшительно было отвергнуто, какъ я въ 3 пунктѣ объяснилъ. Во второй же половинѣ 1825 года о семъ распоряженіи не было уже упомянуто (показанія 13 января, п. 26).
— Въ 26 пунктѣ отвѣтовъ 13 января (предыдущемъ) вы говорите, что предположеніе южнаго общества о покушеніи противъ блаженной памяти Государя Императора во время смотра войскъ при Бѣлой Церкви рѣшительно было отвергнуто, но гдѣ и кѣмъ именно — сего не объясняете.
Давыдовъ же, Сергѣй Муравьевъ-Апостолъ, Лореръ, старшій Поджіо и Бестужевъ-Рюминъ показываютъ, что предпріятіе сіе дѣйствительно существовало, но осталось безъ исполненія по встрѣченнымъ препятствіямъ, что совѣщаніе о произведеніи онаго было начально между вами и Бестужевымъ, а потомъ въ Каменкѣ у Давыдова и въ деревнѣ Бороздиной, и что для нанесенія удара имѣлись ужъ въ виду рѣшительные люди, имена коихъ, по словамъ Поджіо, записаны были у Бестужева. Причемъ описываютъ подробно и планъ сего предпріятія.
Показанія сіи свидѣтельствуютъ, что отзывъ вашъ по настоящему предмету не имѣлъ должной искренности.
— Въ отвѣтахъ моихъ на вопросы отъ 13 генваря въ томъ пунктѣ 3-мъ (см. выше) я подробно изъяснялъ всѣ различныя цѣли и предложенія къ дѣйствію, во второй половинѣ того пункта описалъ я подробно все относящееся до Бѣлоцерковскаго предположенія и объяснялъ, что на контрактахъ 1825 года въ Кіевѣ было оно отвергнуто какъ мною, такъ и Юшневскимъ, кн. Волконскимъ, Давыдовымъ и кн. Барятинскимъ, и ежели комитету [86] угодно будетъ приказать пересмотрѣть мои отвѣты на вопросы отъ 13 генваря, то изволитъ въ нихъ точно найти все описаніе Бѣлоцерковскаго предположенія во второй половинѣ 1825 года. Въ сіе время говорилъ я Бестужеву, что прежде сдѣланія окончательнаго заключенія о семъ предположеніи надо знать, что происходитъ въ Петербургѣ, каковыя свѣдѣнія можетъ намъ сообщить кн. Трубецкой, намѣревавшійся тогда ѣхать въ столицу.
Первоначальное совѣщаніе объ ономъ происходило не между мною и Бестужевымъ, но между Бестужевымъ и Сергѣемъ Муравьевымъ; а Бестужевъ сообщилъ мнѣ объ ономъ, какъ о планѣ, уже сдѣланномъ, дабы я съ своей стороны согласился на содѣйствіе къ иному. Въ деревнѣ у Бороздиной и въ Каменкѣ послѣ 1823 года я ни разу не быль и о совѣщаніи тамъ свѣдѣнія не имѣлъ. Что же касается до списка, который, по показанію Поджіо, имѣлся у Бестужева, то я сего списка не видалъ.
Въ 24 пунктѣ (?) я имѣлъ честь объясняться насчетъ намѣренія переодѣть нѣкоторыхъ членовъ въ солдаты. Сіе предположеніе существовало въ 1824 году, но въ 1825 не было о немъ упомянуто. Сверхъ того, въ 1824 году Васильковская управа просила, чтобы нѣкоторые тульчинскіе члены прибыли къ нимъ, дабы надѣть полковые офицерскіе мундиры и стать во фрунтѣ. Полковые же командиры долженствовали отдать наканунѣ въ своихъ приказахъ, что такіе-то переведены къ нимъ въ полки. Сію мысль далъ Швейковской. Въ 1825 же году Васильковская Управа и сего болѣе не требовала отъ насъ, считая себя довольно сильною все произвести по 3-му корпусу безъ всякаго нашего содѣйствія, а какъ предоставляла дѣйствіе по 2 арміи, дабы потомъ занять Кіевъ (показаніе 6 апрѣля, п. 21).
— Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ-Рюминъ показываютъ, что свѣдѣніе о предназначенномъ въ 1826 году соединеніи и смотрѣ 3 и 4 корпусовъ они получили отъ васъ. Поясните, отъ кого вы сами имѣли оное?
— Бестужевъ и Муравьевъ мнѣ сообщали въ 1823 году, что ожидали смотра на 1824 годъ, и точно такъ они же мнѣ сообщили и о соединеніи 3 и 4 корпусовъ въ 1826 году. Сверхъ того писалъ ко мнѣ о томъ и кн. Трубецкой (показанія 6 апрѣля, п. 29).
— При отъѣздѣ князя Трубецкого изъ Кіева въ Петербургъ, въ послѣднихъ мѣсяцахъ 1825 года, съ согласія вашего, поручено было ему, Трубецкому, увѣдомить сѣверное общество о рѣшительномъ намѣреніи южнаго начать возмутительныя дѣйствія въ 1826 году съ тѣмъ, чтобы и общество сѣверное приняло къ тому свои мѣры, причемъ предоставлялось тому обществу и составленіе временнаго правленія. Со стороны же южнаго предполагалось по начатіи возмущенія учредить два лагеря: одинъ въ Кіевѣ, подъ начальствомъ вашимъ, а другой въ Москвѣ подъ начальствомъ Бестужева; Сергѣю же Муравьеву отправиться тогда въ Петербургъ. О семъ распоряженіи узнали вы, Сергѣй, Матвѣй и Артамонъ Муравьевы. Бестужевъ-Рюминъ, Трубецкой и тѣ, кому сообщалъ сей послѣдній. [87]
— Планъ сей составленъ въ Васильковской Управѣ, и есть тотъ самый Бѣлоцерковскій планъ, о которомъ имѣлъ я честь комитету доносить въ одномъ изъ первыхъ пунктовъ отвѣтовъ моихъ на вопросы отъ 13 генваря, говоря, что сей планъ былъ возобновленъ во второй половинѣ 1825 года, и тотъ самый, о которомъ я подробно объяснялся въ 21 и 30 пунктахъ сихъ отвѣтовъ моихъ. Когда Бестужевъ пріѣзжалъ ко мнѣ, во второй половинѣ 1825 года, и мнѣ о семъ планѣ сообщилъ, тогда говорилъ онъ мнѣ, что сей планъ уже извѣстенъ кн. Трубецкому и что кн. Трубецкой совершенно на все согласенъ и все въ полной мѣрѣ одобряетъ. Извѣстилъ онъ меня притомъ также и о намѣреніи кн. Трубецкого ѣхать въ скоромъ времени въ Петербургъ. Я на сіе сказалъ ему, что хотя ихъ силы, Васильковской управы, и много увеличились, однакоже надо прежде всего знать, въ какомъ состояніи находятся петербургскіе члены, ибо безъ нихъ дѣйствія начинать нельзя. А потому и весьма полезно, что кн. Трубецкой ѣдетъ въ столицу. Чрезъ него мы все узнаемъ. Ежели Бестужевъ сообщилъ кн. Трубецкому отъ меня что-нибудь другое, то говорилъ тогда моимъ именемъ, а не мои слова передавалъ (то же, п. 35).
— Въ лагерѣ 1825 года при Лещинѣ происходило нѣсколько совѣщаній, въ которыхъ предполагалось начать возмутительныя дѣйствія арестованіемъ генераловъ Толя и Рота, а потомъ покуситься на жизнь блаженной памяти Государя Императора въ Таганрогѣ и, наконецъ, рѣшительно начать возмущеніе въ маѣ 1826 года при смотрѣ корпусовъ, не откладывая онаго ни подъ какимъ видомъ, въ чемъ и дали другъ другу клятву. Изъ показаній же Сергѣя Муравьева, Бестужева и князя Барятинскаго видно, что вамъ извѣстно было о сихъ совѣщаніяхъ и, какъ говоритъ изъ нихъ послѣдній, вы рѣшились съ Муравьевымъ непремѣнно открыть дѣйствія общества въ маѣ 1826 года. Поясните, какія именно предполагались мѣры къ начатію возмущенія по взаимному соглашенію вашему съ Муравьевымъ?
— По окончаніи лагеря 3-го корпуса при Лещинѣ пріѣзжалъ ко мнѣ Бестужевъ-Рюминъ и сообщилъ мнѣ планъ Васильковской управы о начатіи возмущенія во время смотра 1826 года. Сей планъ былъ ими сдѣланъ и мнѣ сообщенъ, а не по предварительному совѣщанію со мною изготовленъ. Сему служитъ доказательствомъ, что они другъ другу дали слово не откладывать онаго ни подъ какимъ видомъ, прежде нежели я имѣлъ свѣдѣніе о сихъ намѣреніяхъ и о происшедшемъ въ лагерѣ при Лещинѣ, и что когда они передъ лагеремъ имѣли намѣреніе сіе, то было оное на контрактахъ мною и прочими отвергнуто. Сіе обстоятельство можетъ также служить доказательствомъ и тому, что мое вліяніе не такъ было сильно и неограниченно, какъ членами показывается. Къ тому же долженъ я прибавить, что о семъ данномъ словѣ — не откладывать дѣйствія ни подъ какимъ видомъ — я теперь въ первый разъ слышу.
Сіе намѣреніе дѣйствовать въ маѣ 1826 года — есть то самое Бѣлоцерковское, неоднократно мною упоминаемое, предположеніе, [88] о которомъ я еще показывалъ въ одномъ изъ первыхъ пунктовъ отвѣтовъ моихъ на вопросы отъ 13 января (п. 3.), говоря, что Бѣлоцерковское предположеніе, отвергнутое на контрактахъ 1825 года, во второй половинѣ того же года возобновлено было, и описывая планъ онаго. Главныя его черты были: изведеніе Государя Императора во время смотра и шествіе на Москву. Сіе принималъ 3 корпусъ на себя. Потомъ совмѣстно и современно: революція въ Петербургѣ чрезъ сѣверное общество, коему предоставлялось назначеніе временнаго правленія и, наконецъ, составленіе лагеря при Кіевѣ чрезъ остальную часть южнаго общества.
Изъ сего плана изволитъ комитетъ усмотрѣть, что главное начальное революціонное дѣйствіе Васильковская Управа представляла себѣ чрезъ третій корпусъ, къ которому долженствовали присоединиться всѣ тѣ прочія войска 1 арміи, которыя къ революціи пристанутъ; что дѣйствіе, по революціонному значенію второе, а по устройству временнаго правленія — важнѣйшее, предоставлялось Петербургскому округу, а всѣмъ прочимъ членамъ и управамъ съ директоріею южнаго края предоставлялось дѣйствіе по 2 арміи и Херсонскимъ поселеніямъ для составленія при Кіевѣ одного, такъ сказать, обсерваціоннаго пограничнаго и притомъ бездѣйствующаго корпуса.
При семъ да будетъ мнѣ дозволено замѣтить, что ежели бы я имѣлъ ту жестокую склонность и ту отчаянную рѣшимость на кровопролитіе, которыя многіе члены въ своихъ показаніяхъ мнѣ приписываютъ, то вѣрно бы въ планѣ Васильковской управы получилъ другое какое-нибудь назначеніе. Когда Бестужевъ-Рюминъ сообщилъ о семъ планѣ, то я ему отвѣтствовалъ то, что всегда говорилъ, то-есть, что безъ Сѣвернаго округа дѣйствовать намъ нельзя; и потому надобно прежде окончательнаго рѣшенія знать положеніе Сѣвернаго округа. Ежели они могутъ произвести революцію съ успѣхомъ, то можно будетъ уже тогда приступить къ окончательному пріуготовленію средствъ къ дѣйствію, и мы по 2-й арміи, усиливъ тогда всевозможно пріобрѣтеніе членовъ и умноженіе общества, будемъ содѣйствовать, сколько возможно. Но ежели въ Петербургѣ они еще не довольно сильны для произведенія революціи то и намъ начинать нельзя.
Объявленіе Бестужева въ ихъ увѣренности въ Семеновскихъ солдатахъ, находящихся во всѣхъ почти полкахъ 3 корпуса, представляло силы и надежды Васильковской управы въ болѣе положительномъ видѣ, нежели въ прежнихъ случаяхъ бывало; но все-таки нельзя было дѣйствоваіь безъ Сѣвернаго округа (показанія 6 апрѣля, п. 30).
— Вы разсказывали полковнику Давидову, что присутствовавшій въ совѣщаніяхъ въ Лагерѣ при Лещинѣ полковники Артамонъ Муравьевъ присягнулъ на Евангеліи покуситься на жизнь блаженной памяти Государя Императора.
Поясните, кто вамъ сообщили свѣдѣніе о семъ?
— Всѣ свѣдѣнія, которыя я имѣю о Васильковской управѣ, а слѣдовательно и объ Артамонѣ Муравьевѣ, получилъ я отъ одного только Бестужева-Рюмина, точно такъ же и сіе мнѣ разсказывалъ онъ (тоже, п. 31). [89]
— Комитету извѣстно, что южное общество, какъ и выше сказано, предполагавшее начать открытыя свои дѣйствія въ 1826 году, по полученіи извѣстія о кончинѣ блаженной памяти государя императора, вдругъ перемѣнило планъ свой, а именно, оно вознамѣрилось арестовать главную квартиру 2-й арміи, какъ скоро вступитъ туда въ караулъ Вятскій полкъ.
Вѣроятность сего предпріятія подтверждается тѣмъ:
а) послѣ маневровъ 1824 года при Лорерѣ и Поджіо вы говорили Фохту и Майбородѣ: «Когда надобно будетъ арестовать главную квартиру, то уже вы, господа, съ своими ротами должны дѣйствовать, потому что болѣе другихъ стоите». Майборода отвѣчалъ: «постараемся»; а Фохтъ возразилъ, что солдаты не пойдутъ противъ своихъ начальниковъ. Тогда вы продолжали: «Вы это лучше должны знать, какъ привязать къ себѣ солдатъ; вы имѣете всѣ къ тому способности».
б) Давыдовъ и князь Волконскій свидѣтельствуютъ, что при неоднократныхъ разсужденіяхъ съ вами о начатіи возмущенія всегда признаваемо было необходимымъ арестованіе главной квартиры, а удобнѣйшимъ для того случаемъ признавалось то время, когда вступитъ туда въ караулъ Вятскій полкъ.
По словамъ тѣхъ же Волконскаго и Давыдова, вы, видѣвшись съ ними въ началѣ декабря 1825 года, говорили: первому, что можетъ быть какое-нибудь смятеніе, по случаю наслѣдія престола происшедшее, дастъ вамъ возможность начать дѣйствіе по вступленіи Вятскаго полка въ караулъ съ 1-го января 1825 года, а послѣднему, что если Сергѣй Муравьевъ начнетъ (возмущеніе) съ успѣхомъ, то и вы рѣшитесь овладѣть главной квартирой, для чего и просили его, Давыдова, сказать Янтальцову, чтобы онъ съ ротою своею присоединился тамъ, куда отъ васъ назначено будетъ.
г) Квартирмейстерской части подпоручику Заикину, пріѣзжавшему къ вамъ съ извѣстіемъ о болѣзни покойнаго государя, вы сказывали, что дѣйствія начнутся можетъ быть весною, или когда Вятскій полкъ вступитъ въ караулъ, а можетъ быть и далѣе, смотря по обстоятельствамъ.
Объясните чистосердечно, какія именно сдѣланы были распоряженія къ исполненію означеннаго предпріятія и кто по онымъ долженъ былъ дѣйствовать, кромѣ Янтальцова?
— Намѣреніе арестовать главную квартиру не возникло въ видѣ перемѣны плана дѣйствія по полученіи извѣстія о кончинѣ Государя Императора, но всегда входило, яко подробность, въ общее предначертаніе революціи, гдѣ бы оная ни началась, въ Петербургѣ ли, или въ другомъ ли какомъ-нибудь мѣстѣ. Удобнѣйшимъ случаемъ не могло въ общихъ сужденіяхъ признаваемо быть то именно время, когда Вятскій полкъ вступитъ въ караулъ: ибо никто не могъ напередъ знать, какой полкъ будетъ въ караулѣ находиться въ то время, когда надлежать будетъ дѣйствіе начать, н назначеніе времени къ начатію дѣйствія никогда не [90] подчинялось н не могло никогда подчиняться тому соображенію, какой полкъ будетъ въ караулѣ находиться.
Объ арестованіи главной квартиры разсуждалъ я въ 1824 году съ Фохтомъ и прочими, причемъ Фохтъ сказалъ, что надѣется, что его рота за нимъ пойдетъ противъ всякаго начальника, исключая кн. Волконскаго, къ которому онъ старается при всякомъ случаѣ ротѣ своей привязанность вселить. Присемъ еще говорилъ я, что не надо роты рѣшительно приготовлять къ тому, прежде какъ не задолго до самаго дѣйствія; ибо неосторожно бы было поступать иначе, а до того времени достаточно привязывать солдатъ лично къ себѣ.
Въ началѣ декабря, когда видѣлся я съ кн. Волконскимъ и Давыдовымъ, тогда имѣли мы двѣ причины разсуждать о могущей послѣдовать необходимости къ скорому начатію дѣйствія; во-первыхъ, по случаю какого-нибудь смятенія, а во-вторыхъ, для собственной обороны, ежели дѣйствительно общество открыто будетъ и гдѣ-нибудь дѣйствіе начнется; ибо мы продолжали опасаться открытія, особенно по словамъ Бошняка, который сообщилъ слышанное имъ отъ графа Витта, что правительству извѣстно Бѣлоцерковское предположеніе. Разсуждали мы также притомъ и о томъ, что ежели обстоятельства насъ не вынудятъ начать дѣйствія, то мы будемъ продолжать истинно удобнаго времени дожидаться, дабы не иначе начинать, какъ, вмѣстѣ съ Петербургомъ и при объявленіи чрезъ сенатъ новаго правленія. На сей конецъ и сказалъ я имъ, что надо снестись съ Сергѣемъ Муравьевымъ, дабы по случаю тогдашнихъ обстоятельствъ онъ не началъ бы неосторожно.
О дѣйствіи же Вятскаго полка было говорено не потому, что подчиняли начатіе дѣйствія прибытію полка, но потому, что ожидали въ январѣ развязки критическихъ тогдашнихъ нашихъ сомнѣній и недоумѣній и что Вятскому полку былъ назначенъ караулъ въ Тульчинѣ въ семъ же мѣсяцѣ; ибо ежели бы обстоятельства насъ вынудили начать дѣйствія и мы бы успѣли начать, то надобно бы было уже дѣйствовать тѣми способами, коими бы овладѣть могли. На сей конецъ долженствовалъ Янтальцовъ быть о томъ извѣщенъ, кн. Волконскій — двинуться съ тѣми войсками, которыя онъ бы успѣлъ поднять, Давыдовъ — пристать къ кн. Волконскому или, ежели Бошнякъ не обманывалъ, броситься въ поселенія, а тульчинскіе члены — пристать къ Вятскому полку. Сергѣй же Муравьевъ писалъ ко мнѣ чрезъ Крюкова, что ежели общество открыто, то далъ бы я ему знать о томъ и они сейчасъ дѣйствія начнутъ.
Вотъ въ какомъ смыслѣ было разсужааемо объ арестованіи главной квартиры и въ какомъ я о томъ же говорилъ и Заикину. Леманъ и прочіе члены дѣйствовали бы каждый въ своемъ кругу и по своей возможности. Пріѣхавъ назадъ въ Линцы отъ кн. Волконскаго не сталъ я однакоже никакихъ мѣръ принимать по полку для помянутой цѣли, а чрезъ два дня и получили мы повелѣніе присягать Цесаревичу (то же, п. 36). [91]
— Подполковники Сергѣй и Матвѣй Муравьевы и Поджіо и Бестужевъ-Рюминъ показываютъ, что вы, для исполненія преступнаго намѣренія (цареубійства), предполагали составить изъ нѣсколькихъ отважныхъ людей партію подъ названіемъ Garde perdue и поручить оную Лунину, извѣстному по его рѣшительности.
— Я съ Поджіо никогда про Лунина не говорилъ и сего намѣренія въ отношеніи къ Лунину не имѣлъ и не могъ имѣть, ибо одно уже мѣстопребываніе Лунина дѣлало сіе невозможнымъ. Къ тому же не имѣлъ я съ самаго 1820 года никакого извѣстія о Лунинѣ. А справедливо то, что Бестужевъ хотѣлъ таковую партію составить для Бѣлоцерковскаго предположенія и у меня спрашивалъ въ 1824 году, не имѣются ли въ Тульчинѣ способные на то люди, на что я отозвался, что не ручаюсь, чтобы таковые нашлись въ Тульчинской Управѣ. Сію партію называлъ онъ Les Conspirateurs. Потомъ говорилъ онъ, что Сергѣй Муравьевъ съ своимъ баталіономъ подкрѣпитъ сію партію.
Лунинъ же въ началѣ общества, въ 1816 или 1817 гиду, предлагалъ съ таковою партіею съ масками на лицѣ совершить цареубійство на Царскосельской дорогѣ, когда время прійдетъ къ дѣйствію приступить, и вообще говорено было о таковой партіи не для всей Императорской фамиліи, но для покойнаго Государя.
Намѣреніе извести Государя Императора, конечно, ведетъ къ составленію таковой партіи, но вышеназванные члены, перемѣшавъ все вышесказанное, возлагаютъ на меня всю вину сего предположенія, въ то время какъ о начатіи дѣйствія и о способѣ скораго приступа къ оному Васильковская Управа заботилась болѣе всѣхъ прочихъ, чему столь много доказательствъ, и я не только не подстрекалъ ея, но напротивъ того неоднократно удерживалъ (показанія 6 апрѣля, п. 14).
— Въ 14 (предыдущемъ) пунктѣ отвѣтовъ вы, отрицая показаніе одного подполковника Поджіо на счетъ составленія партіи «Garde perdue»,.... и возражая именно противъ показанія одного подполковника, Поджіо, ни слова не говорите о прочихъ трехъ лицахъ, вмѣстѣ съ нимъ поименованныхъ въ 14 вопросѣ (Сергѣй и Матвѣй Муравьевы и Бестужевъ), которыя показывали то же, что и Поджіо.
Изъ лицъ сихъ утверждали: Сергѣй Муравьевъ, что на совѣщаніи въ Кіевѣ въ 1823 году, гдѣ разсуждаемо было о истребленіи всей Императорской фамиліи, вы дѣйствительно говорили о средствѣ исполнить сіе предпріятіе составленіемъ отряда рѣшительныхъ людей подъ предводительствомъ одного члена и назвали тогда Лунина; Бестужевъ-Рюминъ, — что вы издавна были того мнѣнія, чтобы политическій переворотъ въ Россіи (для избѣжанія междоусобной войны) начать заговоромъ, приведеннымъ въ [92] исполненіе шайкою отважныхъ людей (внѣ общества состоящихъ), подъ названіемъ garde perdue; и Матвѣй Муравьевъ, — что когда Лунинъ былъ въ чужихъ краяхъ, то вы, не спрашивая его согласія, дѣйствительно полагали составить garde perdue и поручить начальство надъ оною ему, Лунину, о чемъ слышалъ онъ отъ брата, Сергѣя. Подполковникъ же Поджіо, кромѣ слышаннаго отъ васъ насчетъ составленія означенной партіи, свидѣтельствовалъ, что и Матвѣй Муравьевъ съ своей стороны учрежденіе сего отдѣльнаго заговора находилъ нужнымъ для отвращенія укоризны отъ имени общества.
По содержанію сего обвиненія, вы обязывались положительно отвѣтствовать: предполагали ли вы сами составить помянутую партію для предпріятія — противъ Императорской фамиліи, какъ свидѣтельствуютъ не одинъ Поджіо, а три лица въ совокупности, или нѣтъ?
— Въ 1816 или 1817 году, въ какомъ именно мѣстѣ не помню, говорилъ Лунинъ во время разговора нашего объ обществѣ, при мнѣ и при Никитѣ Муравьевѣ о совершеніи цареубійства на Царскосельской дорогѣ съ партіею въ маскахъ, когда время прійдетъ къ дѣйствію приступить. Было ли сіе предложеніе Лунина сообщено имъ, или Никитою Муравьевымъ, кому еще другому, кромѣ меня, я по сущей истинѣ не знаю, но въ засѣданіяхъ самаго общества о семъ предположеніи Лунина при мнѣ, говорено не было. Я же тогда мало обратилъ вниманія на сіе предположеніе, потому что слишкомъ еще отдаленнымъ считалъ время начатія революціи и необходимымъ находилъ пріуготовить напередъ планъ конституціи и даже написать большую часть уставовъ и постановленій дабы съ открытіемъ революціи новый порядокъ могъ сейчасъ быть введенъ сполна, ибо я не имѣлъ еще тогда мысли о временномъ правленіи. Сіе мнѣніе мое побудило Лунина сказать съ насмѣшкою, что я предлагаю напередъ энциклопедію написать, а потомъ къ революціи приступить.
При семъ долгомъ считаю замѣтить, что Лунинъ и Никита Муравьевъ близкіе родственники, что Матвѣй Муравьевъ утверждаетъ слышанное имъ отъ его брата, а не прямо отъ меня, и что Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ-Рюминъ составляютъ, такъ сказать, одного человѣка.
Я показалъ, что о составленіи партіи заговорщиковъ съ точностью говорено было противъ одного Государя Императора, потому, что всѣ извѣстные мнѣ о томъ проекты суть: 1) вышеупомянутое, Лунинымъ сдѣланное, 2) Московскій заговоръ[2], 3) Бѣлоцерковской планъ 1824 года и 4) Бѣлоцерковской планъ 1825 г. Всѣ сіи четыре предположенія касались до одного Государя Императора.
Я очень могъ упомянуть о Лунинѣ при разговорахъ съ Сергѣемъ Муравьевымъ во время контрактовъ 1823 года, и хотя то обстоятельство, что прочіе члены, бывшіе на контрактахъ 1823 г., ни слова не упоминаютъ о моемъ намѣреніи поручить Лунину [93] таковую партію, и наводитъ сомнѣніе, точно ли я говорилъ про Лунина, однако же я соглашаюсь, что я можетъ быть и говорилъ о немъ; но не въ томъ видѣ, чтобы я точное и положительное имѣлъ намѣреніе составить таковую партію и вручить ее начальcтву Лунина, а въ томъ видѣ, что, говоря о таковой партіи, я Лунина могъ называть человѣкомъ способнымъ для управленія ею, основывая сіе мнѣніе о Лунинѣ на предложеніи, имъ сдѣланномъ въ 1816 или 1817 году.
О необходимости таковой партіи было говорено, какъ на контрактахъ 1823 года, такъ и въ Каменкѣ у Давыдова, такъ и при обоихъ предложеніяхъ о Бѣлоцерковскомъ планѣ. Въ обоихъ первыхъ[3] случаяхъ я говорилъ также и то, что ежели бы таковая партія была составлена изъ отважныхъ людей внѣ общества, то сіе бы еще полезнѣе было, и то, что раздѣлялъ при томъ дѣйствіе революціи на заговоръ и переворотъ или собственно революцію, о чемъ и прочіе члены разсуждали, находя нужнымъ учрежденіе сего заговора, отдѣльность коего отъ общества признавалась весьма полезною. Что же касается до разговора между Поджіо и Матвѣемъ Муравьевымъ, то ничего объ ономъ пояснить не могу, ибо никогда ихъ вмѣстѣ не видалъ.
Наконецъ, всѣ вышеприведенныя сужденія о пользѣ и необходимости таковой партіи и о способности Лунина къ оной, выводимой изъ его предположенія 1816 или 1817 года, не доказываютъ, чтобы я имѣлъ намѣреніе самъ таковую партію составить и ее Лунину вручить для дѣйствія, а показанія Муравьевыхъ и Бестужева доказываютъ, что они мнѣ вмѣняютъ сіи сужденія въ точное уже намѣреніе по онымъ къ дѣйствію и составленію партіи приступить, между тѣмъ, какъ я никакого не дѣлалъ приступа къ составленію таковой партіи; что между прочимъ можно также усмотрѣть изъ отвѣтовъ моихъ на 30 пунктъ вопросовъ отъ 1 апрѣля, гдѣ описываю Бѣлоцерковскій планъ (см. ниже).
Я наиболѣе всегда занятъ былъ обдуманіемъ моей конституціи, нежели самимъ приведеніемъ въ дѣйствіе революціи, хотя и объ ономъ при случаѣ также разсуждалъ (показанія 8 апрѣля, п. 3).
— Отвергая показываемое подполковникомъ Поджіо порученіе князю Барятинскому набрать 12 человѣкъ надежнѣйшихъ, вы утверждаете, что Бестужевъ-Рюминъ намѣревался составить партію подъ названіемъ «les conspirateurs» и, по словамъ его, имѣлъ для оной не 15, а 7 человѣкъ, готовыхъ, изъ общества славянъ, и что цѣлью сей партіи Бестужева было «Бѣлоцерковское преднамѣреніе».
Но сами же говорите, что покушеніе противъ Государя при Бѣлой Церкви умышлялось въ лагерѣ 1824 года, а по дѣлу извѣстно, что славянское общество присоединилось къ Южному не прежде лагеря 1825-го при Лещинѣ, слѣдственно ни Сергѣй Муравьевъ, ни Бестужевъ, которымъ вы приписываете преимущественную дѣятельность въ заговорахъ, не могли въ 1824 году считать готовыми на преступнѣйшее покушеніе такихъ людей, о коихъ въ [94] 1825 году узнали, что они существуютъ, а потому, если подлинно Бестужевъ вмѣстѣ съ Барятинскимъ имѣли отъ васъ порученіе набрать 12 человѣкъ надежнѣйшихъ, то назначеніе ихъ не могло относиться къ Бѣлоцерковскому умыслу.
Здѣсь также требовался отъ васъ положительный отвѣтъ: поручили ли вы Барятинскому и Бестужеву избраніе помянутыхъ 12 человѣкъ или нѣтъ?
Комитетъ, ожидая на сіе объясненія болѣе опредѣлительнаго, нежели приведенное вами, предваряетъ васъ, что въ случаѣ дальнѣйшей неискренности испытаны будутъ и приведены въ дѣйствіе изысканныя улики.
— О кн. Барятинскомъ я въ отвѣтахъ отъ 6 апрѣля объяснился вполнѣ. Касательно же Бестужева слѣдующее поясняю. Когда въ концѣ 1824 года сообщилъ онъ мнѣ о предположеніи Васильковской управы начать революцію въ 1825 году, тогда говорилъ онъ и о партіи заговорщиковъ (какъ я о томъ въ отвѣтахъ на вопросы отъ 13 января и 1 апрѣля объяснялъ), но притомъ не сказывая, чтобы сія партія имъ уже составлена, а только говорилъ о намѣреніи ее составить. Въ 1825 году, во второй половинѣ, говорилъ онъ уже по составленіи сей партіи изъ 7 человѣкъ соединенныхъ славянъ. Но какъ та, такъ и другая партія имѣли обѣ цѣлью Бѣлоцерковское предположеніе и разница между ими состояла не въ ихъ предназначеніи, но въ томъ, что первая была только предполагаема и еще не составлена; между тѣмъ какъ вторая была и предполагаема и уже составляема. Вотъ почему, когда Комитетъ изволилъ у меня спрашивать, правда ли, что Бестужевъ говорилъ мнѣ о готовности 15 человѣкъ заговорщиковъ, я имѣлъ честь отвѣтствовать, что онъ говорилъ о готовности 7, а не 15 человѣкъ. О другихъ же партіяхъ, кромѣ здѣсь названныхъ, Бестужевъ со мною и не говорилъ и отъ меня порученій не получалъ, равно какъ и сіи не по моему порученію составлялъ, а для Бѣлоцерковскаго плана. Первому сему сказанію также можетъ служить доказательствомъ весь планъ о начатіи революціи въ 1826 году, по которому предполагалось изведеніе государя императора во время смотра, а все дѣйствіе въ столицѣ предоставлялось Сѣверному обществу на полное и совершенное его усмотрѣніе. Мысль же о составленіи вышеименованныхъ партій могъ Бестужевъ почерпнуть и изъ сужденій вышепомянутыхъ.
Въ окончаніе честь имѣю комитету доложить, что всѣ недостатки, имъ замѣченные или впредь замѣченными быть могущіе, происходятъ единственно съ моей стороны или отъ недоумѣнія, или отъ запамятованія, но никогда не имѣютъ причиною неискренность, ибо я всѣми силами старался и стараюсь всевозможныя представить доказательства въ полной моей откровенности и безпрекословно готовъ сознаться во всемъ, что до меня дѣйствительно касается, какъ я все время чистосердечно и дѣлалъ, и нынѣ новое и сильнѣйшее въ томъ представляю доказательство (показанія 9 апрѣля, п. 4). [95]
— Подполковникъ Поджіо утверждаетъ, что въ бытность его у васъ, въ сентябрѣ 1824 г., послѣ искуснѣйшаго убѣжденія его въ превосходствѣ республиканскаго правленія для Россіи вы, перешедъ къ необходимости истребить всю Императорскую фамилію, сказали ему между прочимъ: «давайте считать жертвы», и съ словомъ симъ сжали руку свою такъ, чтобы дѣлать ужасный счетъ сей по пальцамъ. Поджіо началъ потомъ называть всѣхъ священныхъ особъ по именамъ, а вы считали ихъ пальцами. Дойдя до женскаго пола, вы остановились. «Знаешь ли, что это дѣло ужасное?» — сказали вы Поджіо. Но въ ту же минуту рука ваша опять была предъ нимъ и число жертвъ составилось тринадцать! Послѣ сего Поджіо замолчалъ, но вы продолжали: «Такъ поэтому и конца не будетъ? ибо должно будетъ покуситься и на особь Императорской фамиліи, находящихся заграницею». На слова же Поджіо: «Да, тогда точно уже конца не будетъ, ибо у всѣхъ великихъ княгинь есть дѣти; но для нихъ довольно бы провозгласить отрѣшеніе отъ всякаго наслѣдства, да и кто пожелаетъ окровавленнаго трона!» вы сказали: «Я поручилъ уже князю Барятинскому и Бестужеву-Рюмину приготовить мнѣ двѣнадцать человѣкъ рѣшительныхъ для сего! Барятинскій имѣетъ уже нѣсколько таковыхъ...»
Къ сему дополняютъ: 1) подполковникъ Поджіо, что въ это же время онъ видѣлъ у васъ письменный отчетъ Бестужева-Рюмина о сношеніяхъ его съ поляками, гдѣ именно упоминалось, что по требованію южнаго общества поляки обѣщались немедленно истребить цесаревича, а потому и полагаетъ, что число жертвъ Императорской фамиліи назначено было гораздо прежде, нежели исчислялъ онъ сіе съ вами, и 2) Бестужевъ-Рюминъ говорилъ вамъ, что въ случаѣ надобности для удара найдутся около 15 человѣкъ.
Объясните: справедливо ли вышеприведенное показаніе Поджіо и Бестужева, когда и гдѣ поручали вы Барятинскому и Бестужеву набрать 12 человѣкъ рѣшительныхъ и обѣщалъ ли Барятинскій исполнить сіе порученіе?
— Я никогда сего порученія Барятинскому не давалъ и онъ никогда онаго не исполнялъ и не предпринималъ. Да и дать ему онаго я не могъ, ибо слишкомъ зналъ свойства, какъ его, Барятинскаго, такъ и тѣхъ членовъ общества, съ коими онъ былъ въ сношеніи. Бестужевъ набиралъ, какъ въ прежнемъ пунктѣ (см. ниже) объяснилъ я, партію Conspirateurs и сказывалъ, что изъ числа соединенныхъ славянъ многіе въ сію партію готовы, но не 15, а 7, и что онъ продолжаетъ таковыхъ людей искать. Цѣль сей партіи было Бѣлоцерковское преднамѣреніе. Сіе дѣлалъ Бестужевъ вслѣдствіе неоднократно упомянутаго предположенія Васильковской управы.
Показаніе Поджіо о содержаніи отчета Бестужева справедливо.
Подполковникъ Поджіо представилъ упоминаемый имъ разговоръ въ совершенно превратномъ видѣ. Сіе заключить можно уже [96] изъ собственныхъ его словъ: ибо то говоритъ, что я ужасался отъ нанесенія толикихъ смертей, то говоритъ, что уже къ оному готовился. Дѣло въ слѣдующемъ состоитъ. Когда онъ былъ у меня въ сентябрѣ 1824 года, то имѣлъ уже полное республиканское расположеніе, и мы о семъ правленіи разсуждали. Сіе привело къ сужденію объ особахъ Императорской фамиліи. Тутъ говорилъ я насчетъ особъ женскаго пола, что покушеніе на ихъ жизнь и ужасно, и по двумъ причинамъ безполезно: 1) потому что находятся лица императорской фамиліи за границею, имѣютъ дѣтей и большія семейства, такъ что всегда наслѣдникъ или наслѣдница найдется, а 2) потому что со времени императора Павла Петровича существуетъ коренной законъ, удаляющій женскій полъ отъ престола, и что на сей законъ можно при случаѣ опереться или сослаться. Дѣло же сіе было бы тѣмъ ужаснѣе, что чрезвычайно бы много было тогда жертвъ. Поджіо оправдывалъ сіе сужденіе и мы ихъ по именамъ назвали, но безъ всѣхъ этихъ театральныхъ движеній, о коихъ Поджіо упоминаетъ. Неправильно старается онъ съ таковымъ краснорѣчіемъ меня въ этомъ жестокомъ видѣ представить (Показанія 6 апрѣля 1826 г. п. 15).
— За симъ подполковникъ Поджіо показываетъ, что въ сію же бытность его вы говорили :«Хотѣлось бы мнѣ знать ваше мнѣніе о лицахъ, долженствующихъ составить временное правленіе для введенія новаго порядка; кого вы почитаете способнымъ къ тому?» А когда Поджіо наименовалъ васъ самихъ, какъ основателя республики, то вы сказали: «Я не хочу быть уличенъ въ личныхъ видахъ, а къ тому и фамилія у меня нерусская; все это не ладно», и продолжали разсуждать о вліяніи фамиліи.
Далѣе, когда Поджіо замѣтилъ, что по окончаніи революціи вы, конечно, послѣдуете примѣру Вашингтона и удалитесь, и что временное правленіе, вѣроятно, не продлится дальше года, много двухъ, тогда вы отозвались: «О! нѣтъ не менѣе десяти лѣтъ. Раздѣленіе земель одно много возьметъ времени». На слова же Поджіо, что такое продолжительное господство можетъ устрашить многихъ вы сказали: «Что-жъ дѣлать? Впрочемъ, между тѣмъ можно будетъ обратить общее вниманіе на какую-нибудь внѣшнюю мѣру, какъ-то: объявить войну туркамъ и возстановить восточную республику въ пользу грековъ, и такимъ образомъ на поприщѣ политическомъ явиться съ самыми благонадежнѣйшими видами для прочихъ народовъ Европы.
Отъ сего разсужденія перешли къ назначенію мѣстъ въ будущемъ правленіи республики. Вы щедро раздавали оныя въ министерствахъ всѣмъ, приверженнымъ къ вамъ, а ему, Поджіо, въ случаѣ начатія дѣйствій, совѣтовали присоединиться къ Давыдову и быть подъ его начальствомъ, дополнивъ: «Самъ же я поѣду въ Петербургъ и возьму съ собой Барятинскаго».
Потомъ вы жаловались на холодность Матвѣя Муравьева и на неблагопріятность обстоятельствъ и заключили: «Впрочемъ, поѣду самъ въ Петербургъ и увижу все своими глазами, можетъ быть цесаревичъ будетъ изведенъ, а если императорской дворъ переселится въ Москву, то все дѣйствіе совершится тамъ». Напослѣдокъ [97] вы, сдѣлавъ Поджіо вопросъ, что онъ думаетъ о вашихъ намѣреніяхъ послѣ окончанія всѣхъ дѣлъ общества, продолжали «Удалюсь въ Кіево-Печерскую лавру и сдѣлаюсь схимникомъ; тогда я примусь за вѣру».
Поясните: какимъ точно образомъ происходили сіи разсужденія ваши съ Поджіо.
— Показаніе Поджіо справедливо, что я ему говорилъ о невозможности и о нежеланіи моемъ быть членомъ временнаго правленія. Справедливо и то, что я говорилъ, что по окончаніи революціи пойду въ монахи въ Кіево-Печерскую лавру. Показаніе же его, что будто бы я прибавилъ: и тогда примусь за вѣру столь же злостно, сколь и ложно.
Разсуждали мы о времени существованія временнаго правленія и я говорилъ, что сіе время должно быть достаточное для полнаго образованія и притомъ не продолжаться сверхъ надобности, но что, ежели временное правленіе прекратится прежде окончанія государственнаго переобразованія, то не достигнетъ цѣли своего учрежденія, и надобно будетъ тогда опасаться подобныхъ послѣдствій, какія имѣли всѣ французскія республиканскія конституціи. Я считалъ нужнымъ для сего 8 или 10 лѣтъ, и Поджіо никакого противорѣчія не дѣлалъ, совершенно въ томъ соглашался. Что касается до внѣшней[4] войны, долженствовавшей и умы занять и чрезъ возстановленіе Греціи въ независимомъ состояніи доказать отклоненіе Россіи отъ завоевательной системы, имѣющей замѣниться покровительственною, то сіе предположеніе справедливо.
Разговоръ о министерствахъ представилъ Поджіо не въ томъ видѣ, какъ оный происходилъ. Мы разсуждали о важности главныхъ чиновниковъ государственной службы, особенно во время происхожденія революціи и переобразованія государства. Я замѣтилъ при семъ, что сей предметъ весьма важенъ и что хотя, конечно, смѣшно бы было толковать теперь о назначеніи или выборѣ сихъ чиновниковъ, не менѣе того лучше бы дѣлать смѣшное теперь, нежели въ нужное время не знать, кому что довѣрить, прибавивъ къ сему, что сіи выборы гораздо труднѣе, нежели по большей части полагаютъ. Приверженцевъ же своихъ не размѣщалъ я по мѣстамъ правленія и не понимаю, кого Поджіо называетъ моими приверженцами.
Поджіо находился въ управѣ, коей Давыдовъ былъ предсѣдатель, слѣдовательно, и состоялъ онъ по обществу подъ его начальствомъ, и упоминаемаго имъ совѣта не имѣлъ я ни надобности ни повода ему давать.
Касательно показанія Поджіо, что я дополнилъ: «Самъ же поѣду въ Петербургъ и возьму Барятинскаго съ собою», — не угодно ли замѣтить, что одни меня отсылаютъ въ Петербургъ, другіе въ Кіевъ, третьи въ Тульчинъ. Кто-нибудь же долженъ изъ нихъ неправду говорить. Сіе показаніе Поджіо несправедливо. Я не могъ жаловаться на холодность Муравьева въ сентябрѣ 1824 года, когда узналъ объ оной отъ Лорера только въ декабрѣ того же 1824 года. Лореръ поѣхалъ въ Малороссію послѣ отъѣзда Поджіо въ сентябрѣ отъ меня, а по возвращеніи своемъ разсказалъ мнѣ о холодности [98] Муравьева. Большая часть показаній Поджіо такъ же справедлива, какъ и сіе.
Послѣднія приведенныя слова мои: «Впрочемъ, поѣду въ Петербургъ», и далѣе такъ же справедливы, какъ и показаніе о холодности Муравьева. Я только что возвращался изъ Петербурга и ни малѣйшаго не имѣлъ намѣренія туда опять ѣхать. Не могъ я также показывать и надежды, что въ Москвѣ все дѣйствіе тогда совершится, когда зналъ, что у насъ въ Москвѣ почти совсѣмъ никого не было изъ членовъ. Да и самъ Поджіо говоритъ, что я жаловался на неблагопріятность обстоятельствъ; сія жалоба и та надежда явно одна другой противорѣчатъ. Вообще же предметовъ разговора, о коихъ упоминаетъ Поджіо, касался я съ нимъ немного, главный же предметъ разговора былъ устройство арміи (показаніе 6 апрѣля, п. 16).
1826 года, апрѣля 13-го дня, въ присутствіи Высочайше учрежденнаго Комитета, по разнорѣчію въ показаніяхъ, дана очная ставка подполковнику Поджіо съ полковникомъ Пестелемъ (по содержанію предыдущихъ показаній).
На очной ставкѣ утвердили:
Подполковникъ Поджіо, уличая полковника Пестеля, подтвердилъ вышеприведенное свое показаніе безъ всякой отмѣны, исключая предполагаемую Пестелемъ поѣздку въ Петербургъ, о которой хорошо не упомнитъ и потому утверждать за вѣрное не можетъ.
Полковники Пестель сознался, что съ полковникомъ Поджіо дѣйствительно жертвы изъ Императорской фамиліи считали, но притомъ отрицаетъ, что о порученіи Барятинскому избрать 12 человѣкъ рѣшительныхъ для сего ему, Поджіо, никогда не говорилъ, потому что и самаго порученія Барятинскому никогда не дѣлалъ, ибо сего обстоятельства совершенно не помнитъ. О назначеніи же разныхъ лицъ въ должности не говорилъ.
— Отставной подполковникъ Матвѣй Муравьевъ-Апостолъ показываетъ:
а) что предполагаемое истребленіе всей Императорской фамиліи вы считали удобнѣе произвести отдѣльнымъ заговоромъ внѣ общества, и сіе-то самое подало вамъ мысль составить особую партію подъ названіемъ «une cohorte perdue» и поручить ее Лунину, исполненіе коей вы называли первымъ дѣйствіемъ революціи;
б) что послѣ сего перваго дѣйствія революціи вы предполагали собрать Синодъ и Сенатъ и заставить ихъ силою, если нужно будетъ, издать два манифеста: первый отъ Синода, всему русскому народу присягнуть временному правительству, которое должны были составить директоры общества, и второй манифестъ отъ Сената долженъ былъ дать понятіе народу, что временное правленіе обязывалось вводить (un cadre en grand de la constitution), дабы отвести подозрѣніе, что директоры хотятъ себѣ присвоить [99] власть. Во все время существованія временнаго правленія общество должно было производить свое дѣйствіе тайнымъ образомъ, чтобы создать общее политическое мнѣніе насчетъ новаго порядка вещей;
в) что въ сію же бытность вашу въ Петербургѣ онъ, Муравьевъ, по разнесшимся слухамъ о пріѣздѣ генерала Эртеля въ Кіевъ, полагая, что братъ его Сергѣй (отъ коего долго не получалъ писемъ) захваченъ, какъ членъ тайнаго общества, предпринялъ было намѣреніе покуситься на жизнь Государя Императора, и когда сообщилъ вамъ объ ономъ, то вы, одобривъ его, сказали ему, Муравьеву: «Вы хорошо понимаете дѣло», и притомъ вопросили: «Думаете ли вы, что намѣреніе покуситься на жизнь одного государя достаточно?» на что отвѣчалъ онъ, что хочетъ только спасти брата;
г) что видя несогласіе всѣхъ сѣверныхъ членовъ на предложенное вами временное правленіе и на соединеніе сѣвернаго и южнаго общества, вы, ударивъ по столу рукою, сказали: «Такъ будетъ же республика», но и за симъ никто не согласился и даже князь Оболенскій присталъ къ общему мнѣнію сочленовъ своихъ. Тогда вы сказали имъ: «Такъ сѣверное и южное общество отдѣльны. Всѣ свѣдѣнія, какія вы будете желать отъ южнаго общества, оно вамъ доставитъ, надѣясь, что и вы съ своей стороны то же сдѣлаете. Вотъ Матвѣй Муравьевъ здѣсь остается и вы можете адресоваться, въ чемъ будетъ нужда»;
д) что въ сіе время вы совѣтовали ему, Муравьеву, составить въ Петербургѣ общество, отдѣльное отъ сѣвернаго, такъ, чтобы сіе послѣднее того не знало;
е) что когда онъ, Муравьевъ, изъ Петербурга переѣхалъ жить въ деревню, то вы, будучи симъ огорчены, хотѣли составить подписку, чтобы дать ему средства жить въ Петербургѣ по видамъ общества;
ж) что во время той же бытности въ Петербургѣ, квартируя въ Демутовомъ трактирѣ, вы объяснили полковнику Швейковскому, здѣсь тогда находившемуся, весь ходъ предположеній и дѣйствій южнаго общества, чему Швейковскій весьма обрадовался;
з) что князь Барятинскій, пріѣзжавшій въ Петербургъ въ 1823 году, имѣлъ порученіе сказать сѣвернымъ членамъ о республиканскомъ правленіи и покушеніи на жизнь государя, какъ о предположеніяхъ южнаго общества;
и) что когда онъ, Матвѣй Муравьевъ, согласился на предпринятыя вами временное правленіе и истребленіе всей Императорской фамиліи, то вы именно сказали ему: «Votre frère est trop pur», относя слова сіи къ сопротивленію брата его, Сергѣя.
— а) Первое показаніе подполковника Матвѣя Муравьева въ сущности справедливо, то-есть, что первымъ дѣйствіемъ предполагался заговоръ, что удобнѣе оный исполнить особымъ составомъ членовъ внѣ общества. Какое же давалъ я названіе сему особому заговору, не могу утвердить. Ежели я самъ ему о Лунинѣ говорилъ, чего впрочемъ не утверждаю и не отвергаю, то въ томъ смыслѣ, какъ и брату его, основывая способность Лунина къ сему, [100] преимущественно на мысли Лунина о покушеніи противъ государя въ маскахъ.
б) Второе его показаніе въ сущности также справедливо, то-есть сказанное имъ объ обоихъ манифестахъ и о продолженіи тайнаго общества. Русская Правда предполагалась быть тѣмъ прибавленіемъ къ манифесту сената, которое онъ называетъ un cadre en grand de la constitution. Насчетъ же назначенія директоровъ членами временнаго правленія прибавляю, что я положительнаго мнѣнія о семъ выборѣ не имѣлъ и точнаго предположенія не дѣлалъ, а готовъ былъ съ своей стороны согласиться на то, что прочіе пожелаютъ. Дѣлая же различныя предположенія, могъ говорить и то, что онъ показываетъ.
в) Когда подполковникъ Муравьевъ опасался, что братъ его захваченъ, тогда говорилъ онъ мнѣ не о покушеніи на жизнь государя одного, но о рѣшимости его начать съ своей стороны революцію, объясняя, что ежели и братъ его захваченъ, то и все общество откроется. Желаніе спасти брата было конечно побудительною причиною, но дѣйствіе противъ всей императорской фамиліи входило въ его сужденія, прежде еще начатія его опасенія насчетъ брата. Вотъ по моимъ понятіямъ сущность дѣла, о точныхъ же словахъ не могу ничего сказать, ибо не могу всего вспомнить. Я съ нимъ соглашался, что ежели братъ его захваченъ, то, конечно, нечего уже ожидать.
г) На собраніи, о коемъ упоминаетъ Муравьевъ, ничего рѣшено не было, какъ я и прежде уже имѣлъ честь объяснить. Противъ временнаго правленія говорили Никита Муравьевъ и кн. Трубецкой, какъ мною также уже показано прежде. Кн. Оболенскій ничего рѣшительнаго не говорилъ. Муравьевъ спорилъ весьма сильно въ пользу временнаго правленія. Князь Оболенскій во всѣхъ другихъ случаяхъ соглашался со мною и съ Муравьевымъ насчетъ временнаго правленія и почти всѣхъ пунктовъ моихъ конституціонныхъ предположеній. О точныхъ моихъ словахъ, когда ударилъ рукою по столу, не могу припомнить и потому о семъ обстоятельствѣ ничего не отвергаю и ничего не утверждаю. Помню также, что кн. Трубецкой сказалъ, но когда и гдѣ — не помню, что при нашихъ разсужденіяхъ не надо считать два общества, а полагать ихъ однимъ.
Огорчаясь, что мы не могли дойти до полнаго согласія съ сѣверными директорами въ тотъ вечеръ, я могъ говорить въ томъ смыслѣ, какъ упоминаетъ Муравьевъ, и сколько припоминаю себѣ, то въ томъ именно смыслѣ и говорилъ. Но въ слѣдующихъ свиданіяхъ, бывшихъ между мною и тѣми директорами, особенно съ кн. Трубецкимъ и кн. Оболенскимъ, постановили мы дѣйствовать за-одно, другъ другу во всемъ вспомоществуя, и принимать взаимно пріѣзжающихъ членовъ, какъ членовъ одного общества. Такимъ смысломъ и образомъ былъ ко мнѣ Лореръ адресованъ и дѣйствовалъ князь Трубецкой по пріѣздѣ въ Кіевъ и писалъ ко мнѣ кн. Оболенскій то письмо, о коемъ упомянуто въ прежнихъ показаніяхъ (см. выше).
д) Муравьевъ долженствовалъ составлять въ Петербургѣ управу изъ членовъ въ духѣ южнаго общества и всѣ мѣры къ тому [101] предоставлялись его усмотрѣнію. Онъ же самъ мнѣ говорилъ, что намѣренъ онъ главныя свои сношенія имѣть съ кн. Оболенскимъ, а менѣе всего съ Никитою Муравьевымъ, и членами, коихъ онъ приметъ, не вводить въ сношенія съ противниками республиканскаго правленія, для избѣжанія новыхъ несогласій. Вотъ сущность дѣла. Я находилъ сіе весьма основательнымъ и совѣтовалъ ему сего предположенія держаться.
е) О сей подпискѣ въ пользу Муравьева говорилъ я по возвращеніи моемъ изъ Петербурга, прежде переѣзда Муравьева въ деревню, въ то время, какъ оставилъ его въ столицѣ въ самомъ ревностнѣйшемъ расположеніи духа, въ каковомъ и при пріѣздѣ моемъ его уже засталъ.
ж) Показаніе насчетъ полковника Швейковскаго справедливо.
з) Князь Барятинскій имѣлъ порученіе видѣться съ Никитою Муравьевымъ и Матвѣемъ Муравьевымъ-Апостоломъ и говорить первому о всѣхъ предположеніяхъ южнаго общества, но главнѣйше побудить Н. Муравьева къ дѣятельности. О предположеніяхъ южнаго общества былъ Никита Муравьевъ и прежде извѣщенъ: кн. Барятинскій нашелъ тогда въ Матвѣѣ Муравьевѣ сильное подкрѣпленіе и большое въ немъ негодованіе на недѣятельность Никиты Муравьева, на которую и Поджіо много кн. Барятинскому жаловался.
и) Весьма естественно, что братъ хочетъ говорить въ пользу брата. Но Сергѣй Муравьевъ въ деревнѣ Давыдова въ 1823 году (слѣдовательно, прежде моего пріѣзда въ Петербургъ) по собственнымъ своимъ признаніямъ принялъ мнѣніе о дѣйствіи противъ всей императорской фамиліи, и потому не могъ я его считать въ 1824 году сопротивляющимся сему сужденію. Какими же словами я отзывался о прежнемъ его, Сергѣя, сопротивленіи, того не могу пояснить и нельзя припомнить въ точности всѣхъ словъ, когда-либо говоренныхъ, тѣмъ болѣе, что въ семъ случаѣ, полагаю я, не въ нихъ состоитъ сущность дѣла (показанія 15 апрѣля, п. 2).
— Подпоручикъ Бестужевъ-Рюминъ показываетъ между прочимъ:
1) Что Государственный завѣтъ, данный имъ, Бестужевымъ, Славянскому обществу, былъ составленъ вами изъ Русской Правды.
2) Что когда онъ, Бестужевъ, объяснилъ вамъ о предпріятіи своемъ овладѣть священною особою Государя въ Бобруйскѣ, то вы доказали ему, что сего недостаточно, и что смерть Государя необходима. Убѣжденія ваши по сему предмету были причиною, что Сергѣй Муравьевъ и онъ, Бестужевъ, на совѣщаніи въ Каменкѣ у Давыдова дали свое согласіе на покушеніе противъ жизни Его Величества.
3) Что объ истребленіи Цесаревича онъ, Бестужевъ, писалъ къ Гродецкому по убѣжденію же вашему въ присутствіи Швейковскаго, что одно задержаніе Цесаревича въ Польшѣ недостаточно, и что поляки могутъ воспользоваться слабостію южнаго общества [102] и возвести Его Высочество на Россійскій престолъ и изъ признательности за то получить свою независимость.
4) Что вы при первомъ свиданіи съ нимъ, Бестужевымъ, объявили, что смерть, или пуля въ лобъ тому члену, который измѣнитъ обществу.
5) Что полученную имъ, Бестужевымъ, огъ Горбачевскаго бумагу о неисправности артиллерійскихъ снарядовъ онъ отослалъ къ вамъ въ копіи.
Противъ всѣхъ вышеприведенныхъ показаній имѣете дать нынѣ же ясные и совершенно положительные отвѣты.
— 1. Я не знаю, какой государственный завѣтъ данъ быль отъ Бестужева-Рюмина славянскому обществу, но точно помню, что подъ моею диктовкою писалъ Бестужевъ извлеченіе краткое изъ Русской Правды.
2. Бестужевъ на контрактахъ 1823 года, по собственными своимъ показаніямъ, упомянутымъ въ вопросахъ, прежде мнѣ сдѣланныхъ, одобрялъ покушеніе противъ Государя Императора, слѣдовательно не послѣ Бобруйска началъ онъ сіе мнѣніе раздѣлять. Опровергая предположеніе ихъ о дѣйствіи при Бобруйскѣ, находилъ я тысячу причинъ, доказывавшихъ невозможность ожидать успѣха отъ сего предпріятія. Причемъ вопрошалъ его, что они сдѣлали бы, ежели приставленные часовые не исполнили бы возложеннаго на нихъ? ибо, говорилъ я, солдатъ, поставленный, никогда не задержалъ бы Государя Императора. На сіе онъ мнѣ отвѣтствовалъ, что они бы тогда покусились на его жизнь. Слѣдовательно, сіе дѣйствіе и оказалось бы во всякомъ случаѣ неизбѣжнымъ. Какія же внутреннія имѣлъ побужденія Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ объявить въ Каменкѣ о мнѣніи дѣйствовать противъ Его Величества, сего я знать не могу, но достовѣрно, что они сіе мнѣніе объявили. А приписывать они сіи побужденія могутъ, конечно, чему хотятъ. Помню также, что не я одинъ опровергалъ ихъ бобруйскія предположенія, но равнымъ образомъ Давыдовъ и кн. Волконскій.
3. Я никогда Бестужева не убѣждалъ писать письмо къ Гродецкому, доказательствомъ чему служитъ уничтоженіе директоріею сего письма, по доставленіи онаго чрезъ кн. Волконскаго. — Сужденіе же, о коемъ при семъ случаѣ упоминаетъ Бестужевъ, я не отрицаю: оно входитъ въ полной мѣрѣ во всѣ сужденія, бывшія о покушеніи противъ Императорской фамиліи. — Замѣчу при семъ, однако же, что когда я имѣлъ сношеніе съ кн. Яблоновскимъ, то не съ таковою ясностію о семъ предметѣ было изъяснено, но сказано: поступить съ нимъ, какъ мы съ прочими великими князьями. — Сужденій с дѣйствіи противъ Императорской фамиліи было очень много, и ежели бы я имѣлъ таковую же память, какъ обвиняющіе меня, то могъ бы много случаевъ показать, въ коихъ прочіе рѣшительнѣе моего говорили и съ разными приговорками.
4. Я не помню, чтобы дѣлалъ Бестужеву сего объявленія, и потому что достовѣрно не помню, то сего не отрицаю; но думаю, что сего не дѣлалъ. [103]
5. Сія бумага была у меня такъ короткое время, что не помню, въ копіи ли, или въ оригиналъ ли онъ ее ко мнѣ прислалъ, но кажется, что была точно въ копіи. Впрочемъ, такъ какъ сіи бумаги найдены комитетомъ вмѣстѣ съ начатою Русскою Правдою, то и можетъ обстоятельство сіе доказаться само собою. Я же съ своей стороны имѣю честь докладывать, что она, сколько только припомнить могу, была въ копіи и собственною Бестужева рукою написана (то же, п. 3).
Поручикъ Крюковъ 2-й показываетъ:
1) Что въ 1825 году на маневрахъ въ мѣст. Жарницахъ вы сказывали ему, что все готово къ начатію возмутительныхъ дѣйствій, и просили его увѣдомить членовъ Тульчинской управы, служащихъ по квартирмейстерской части, дабы они заготовили армейскіе мундиры.
2) Что по кончинѣ блаженной памяти Государя Императора вы извѣстили Тульчинскую управу, что возмутительныя дѣйствія начнутся со вступленіемъ Вятскаго полка въ главную квартиру 1-го января 1826 года, и что прежде еще сего чрезъ Заикина вы извѣстили Управу, чтобы при начатіи возмутительныхъ дѣйствій не выпускать изъ главной квартиры главнокомандующаго и начальника штаба, во что бы то ни стало.
3) Что онъ, Крюковъ, привезъ къ вамъ изъ Василькова отъ Муравьевыхъ три письма и двѣ бумаги, изъ коихъ въ одной извѣщалось о принятіи новыхъ членовъ и духѣ солдатъ, а въ другой совѣтовалось подать начальству мнѣніе объ исправленіи артиллерійскихъ снарядовъ; письма, коихъ часть прочли вы тогда вслухъ при немъ и при маіорѣ Лорерѣ, заключали въ себѣ почти все то же, что онъ пересказалъ изустно.
4) Изъ мѣст. Линецъ возвратился онъ въ Тульчинъ съ духовымъ ружьемъ, полученнымъ имъ отъ васъ, которое намѣревался употребить, въ случаѣ нужды, при открытіи возмутительныхъ дѣйствій.
Объясните съ полною откровенностію, справедливо ли сіе показаніе его, Крюкова 2-го, присовокупивъ къ тому:
1) Точно ли вы просили его увѣдомить тульчинскихъ членовъ, служащихъ по квартирмейстерской части, чтобы они заготовили армейскіе мундиры и для чего именно?
2) Дѣйствительно ли поручено было отъ васъ тульчинскимъ членамъ при начатіи возмутительныхъ дѣйствій не выпускать изъ главной квартиры главнокомандующаго и начальника штаба, во что бы то ни стало, и какія сверхъ того къ приведенію сего въ исполненіе съ вашей стороны сдѣланы были распоряженія? и
3) точно ли дали вы Крюкову 2-му духовое ружье и для какого именно употребленія?
— Въ прежнихъ моихъ показаніяхъ, и въ особенности въ отвѣтахъ на вопросы отъ 1-го или 8-го апрѣля, имѣлъ я честь комитету доносить, что въ 1824 году Васильковская Управа требовала отъ насъ присылки, для начатія возмутительныхъ дѣйствій въ 1825 году, какъ тогда она предполагала, нѣсколькихъ офицеровъ, которые бъ, надѣвъ армейскіе [104] полковые мундиры, стали бы во фронтъ. Полковые командиры долженствовали наканунѣ отдать въ своихъ полковыхъ приказахъ, что такіе-то переведены въ полки и прибыли на-лицо. Сей проектъ былъ данъ полковникомъ Швейковскимъ. Въ планѣ 1825 года не было о семъ болѣе говорено. — О семъ требованіи Васильковской Управы говорилъ я Крюкову 2-му на маневрахъ 1824-го, а не 1825 года, но притомъ не просилъ его, чтобы они уже заготовляли армейскихъ мундировъ, а говорилъ только о семъ проектѣ, спрашивая его, будетъ ли онъ и товарищи его на то согласны, ежели бы обстоятельства того потребовали. Онъ сказалъ, что готовъ сіе сдѣлать и полагаетъ то же о прочихъ. О семъ предметѣ говорилъ я весьма слегка, а послѣ того, какъ сей планъ о дѣйствіи въ 1825 году былъ на кіевскихъ контрактахъ отвергнутъ, то и не было болѣе о семъ предметѣ говорено.
Показаніе Крюкова 2-го о начатіи возмутительныхъ дѣйствій въ 1826 году, по полученіи извѣстія о кончинѣ блаженной памяти Государя Императора, есть тотъ самый предметъ, о которомъ я имѣлъ честь комитету доносить въ отвѣтахъ на вопросы отъ 1-го апрѣля, касательно предположенія арестовать главную квартиру. Опасеніе, что наше общество правительствомъ открыто, и возможность, что по случаю кончины Государя Императора окажутся гдѣ-нибудь смятенія, заставляли разсуждать о могущей встрѣтиться необходимости для насъ начать, также съ своей стороны возмутительныя дѣйствія. Въ семъ смыслѣ говорилъ я въ Умани съ княземъ Волконскимъ и съ Давыдовымъ, а въ Линцахъ съ Крюковымъ 2-мъ и съ Заикинымъ. Объ арестованіи же главнокомандующаго и начальника Главнаго Штаба, дабы они не собрали противнаго войска, или о невыпускѣ ихъ изъ Тульчина для той же цѣли, дѣйствительно я говорилъ тому и другому, какъ Крюковъ показываетъ, но прибавлю къ сему, что сіе намѣреніе было не рѣшительное предположеніе непремѣнно дѣйствіе начать, но было предложеніе условное: ежели обстоятельства, какъ выше сказано, насъ къ начатію возмущенія вынудятъ. Сверхъ сего на таковой случай не было сдѣлано мною никакихъ распоряженій, кромѣ того, что сказано въ отвѣтахъ на вопросы отъ 1 апрѣля о свиданіи моемъ съ княземъ Волконскимъ и Давыдовымъ. По полку же не было мною никакихъ мѣръ предпринято, и въ скорости получили приказаніе присягать Цесаревичу.
О письмахъ, привезенныхъ Крюковымъ 2-мъ изъ Василькова, и о двухъ при нихъ бумагахъ имѣлъ я честь комитету донести также въ отвѣтахъ на вопросы отъ 1-го апрѣля. Одно письмо было отъ Бестужева-Рюмина, другое отъ Сергѣя Муравьева, а третье отъ Матвѣя Муравьева. Они всѣ трое писали отвѣтъ на сообщенное чрезъ Крюкова опасеніе объ открытіи общества и изъяснили, что готовы дѣйствія начать, если общество открыто. Бестужевъ сверхъ того писалъ, что будетъ ко мнѣ передъ контрактами. Сергѣй Муравьевъ писалъ, что имъ только двѣ недѣли нужны, дабы значительныя силы собрать. Матвѣй Муравьевъ въ томъ же смыслѣ отзывался. Крюковъ говорилъ, что ежели судить по словамъ Бестужева и Муравьевыхъ, то они должны быть очень [105] сильны. То, что я вслухъ не читалъ, содержало одни обыкновенныя привѣтствія и изъясненія въ дружбѣ. Обѣ приложенныя бумаги были доставлены къ Бестужеву двумя артиллерійскими офицерами изъ числа соединенныхъ славянъ, коихъ имена я по истинѣ не знаю. О нихъ въ сказанныхъ прежнихъ отвѣтахъ также мною объяснено.
Духовое ружье было мною дано Крюкову по его желанію, для употребленія онаго по обстоятельствамъ, а сверхъ того и насчетъ слѣдующаго случая. Ежели бы дѣйствительно мы нашлись въ готовности и въ необходимости начать возмутительныя дѣйствія, то я полагалъ нужнымъ освободить изъ-подъ ареста маіора Раевскаго, находившагося тогда въ Тирасполѣ, въ корпусной квартирѣ генерала Сабанѣева. Сіе освобожденіе зависѣло бы отъ обстоятельствъ насчетъ приведенія онаго въ дѣйствіе и въ случаѣ какой-нибудь надобности скрыть оружіе, предполагалось оно къ употребленію, точнаго же опредѣлительнаго предназначенія ему не дѣлалось. Мнѣ сіе духовое ружье привезъ по моему желанію Майборода изъ Тулы.
Къ сему прошу позволеніе прибавить, что когда отъ разговора съ другими членами, — какъ то и въ семъ случаѣ съ Крюковымъ, особенно послѣ возвращенія его изъ Василькова, — мнѣ живо представлялась опасность наша и необходимость дѣйствовать, тогда воспламенясь и оказывалъ я готовность при необходимости обстоятельствъ начать возмущеніе и въ семъ смыслѣ говорилъ. Но послѣ, того, обдумывая хладнокровнѣе, рѣшался я лучше собою жертвовать, нежели междоусобіе начать, какъ то и сдѣлалъ, когда въ главную квартиру вызванъ былъ. А по сему и не предпринималъ никакихъ дѣйствій къ приготовленію по полку. Сіе есть совершеннѣйшая истина (Показанія 20 апрѣля).
Примѣчанія
- ↑ Пестель называетъ его Бѣлоцерковскимъ, потому что покушеніе на Государя предполагалось во время смотра войскъ при Бѣлой Церкви въ 1826 году. Вкратцѣ объ этомъ планѣ см. выше.
- ↑ 1817 года. См. Былое, мартъ, стр. 218.
- ↑ Исправлена опечатка «перрыхъ». — Примечание редактора enlitera.ru
- ↑ Исправлена опечатка «внѣйшней». — Примечание редактора enlitera.ru