Отвѣты П. И. Пестеля на вопросы Слѣдственнаго Комитета, съ 13 января по май 1826 года.
6. Планы революціи.
Въ чемъ именно заключались всѣ различныя и въ разныя времена предположенныя цѣли или намѣренія, и мѣры къ исполненію ихъ со стороны сѣвернаго и южнаго обществъ, и когда, въ какихъ мѣстахъ полагалось начать открытыя дѣйствія? (3-й пунктъ вопросовъ 13 января)[1].
— Насчетъ времени и образа приведенія въ исполненіе намѣреній тайнаго общества много было различныхъ мнѣній и толковъ. Главнѣйшее мнѣніе состояло въ слѣдующемъ: во-первыхъ, надлежало рѣшить въ подробности, какой новый образъ правленія общество желаетъ, ибо ежели не будетъ сіе твердымъ образомъ постановлено, то легко родиться могутъ партіи и разныя козни: сего однако же до сихъ поръ сдѣлано въ обществѣ не было. Во-вторыхъ, надлежало обществу усилить число своихъ членовъ до таковаго количества, чтобы можно было посредствомъ членовъ ввести образъ мыслей Союза въ общее мнѣніе, и намѣренія Союза какъ можно болѣе передать въ общее желаніе, дабы общее мнѣніе революціи предшествовало; а вмѣстѣ съ тѣмь, дабы членовъ Союза такъ по всему государству распространить, чтобы чрезъ нихъ можно было не только повсюду пресѣчь всякое сопротивленіе, но даже вездѣ устроить содѣйствіе, когда бы революція началась. Общество еще далеко было отъ таковаго положенія своихъ дѣлъ, ибо еще было весьма слабо. Въ третьихъ, наконецъ, приступая къ самой революціи, надлежало произвести оную въ Петербургѣ, яко средоточіи всѣхъ властей и правленій, а наше дѣло въ арміи и губерніяхъ было бы признаніе, поддержаніе и содѣйствіе Петербургу. Въ Петербургѣ же могло бы оное произойти возстаніемъ гвардіи, а также и флота, отправленіемъ особъ императорской фамиліи въ чужіе край, исключая покойнаго государя, [68] созваніемъ сената, дабы чрезъ него обнародовать новый порядокъ вещей, порученіемъ временному правленію оный ввести, или созваніемъ чрезъ сенатъ же народнымъ депутатовъ утвердить конституцію. Ежели-бы монархическое правленіе было выбрано, то временное правленіе составляло бы регентство, а Александръ Николаевичъ былъ бы признанъ императоромъ.
Изъ объясненія сего плана видно, что оный требовалъ еще много времени; и потому соединялось съ онымъ предположеніе, что удобно будетъ революцію начать послѣ естественной кончины государя императора Александра Павловича, коего смерти никто такъ скоро не ожидалъ. Впрочемъ, время начатія долженствовало опредѣлиться преимущественно обстоятельствами и силою общества, въ каковомъ случаѣ и насильственная смерть покойнаго государя могла оказаться надобною; но сіе только въ крайнемъ случаѣ, ибо охотнѣе дождались бы собственной его смерти, развѣ опасности общества при силѣ онаго и обстоятельства не позволили бы медлить. Вотъ образъ дѣйствія, о которомъ болѣе всего говорено было и съ которымъ всѣ члены общества, какъ въ южномъ, такъ и въ сѣверномъ округѣ, были согласны. Ежели о чемъ еще спорили, то единственно объ образѣ введенія новаго порядка: чрезъ временное ли правленіе, чрезъ соборъ ли депутатовъ, и тому подобное; но всѣ говорили, что революція не можетъ начаться при жизни государя императора Александра Павловича и что надобно или смерть его обождать, или рѣшиться оную ускорить, коль скоро сила и обстоятельства общества того требовать будутъ. Въ семъ точно поистинѣ были всѣ согласны.
Но справедливость требуетъ также и то сказать, что ни одинъ членъ изъ всѣхъ теперешнихъ мнѣ извѣстныхъ не вызывался сіе исполнить; а напротивъ того каждый въ свое время говорилъ, что хотя сіе дѣйствіе, можетъ статься, и будетъ необходимо, но что онъ не приметь исполненіе онаго на себя, а каждый думалъ, что найдется другой для сего. Да и подлинно большая разница между понятіемъ о необходимости поступка и рѣшимостью оный совершить. Разсудокъ можетъ говорить, что для успѣха такого-то предпріятія нужна смерть такая-то; но еще весьма далеко отъ сего умозаключенія до самаго покушенія на жизнь: человѣкъ не скоро доходитъ до таковаго состоянія или расположенія духа, чтобы на смертоубійство рѣшиться; во всемъ соблюдается въ природѣ постепенность. — Дабы способнымъ сдѣлаться на смертоубійство, тому должны предшествовать не мнѣнія, но дѣянія, изъ всѣхъ же членовъ теперешняго Союза Благоденствія ни одинъ, сколько мнѣ извѣстно, ни въ какихъ отношеніяхъ не оказывалъ злобныхъ качествъ и злостныхъ поступковъ или пороковъ. Посему и твердо полагаю я, что ежели бы государь императоръ Александръ Павловичъ жилъ еще долго, то при всѣхъ успѣхахъ Союза революція не началась бы прежде естественной его смерти, которую бы никто не ускорилъ, несмотря на то, что всѣ бы находили сіе ускореніе можетъ быть полезнымъ для успѣха общества. Сію мысль объясняю я при полной увѣренности въ совершенной ея справедливости. [69]
Другое предположеніе было слѣдующее: начать революцію во время ожиданнаго высочайшаго смотра войскъ 3 корпуса, въ 1826 году. Первое дѣйствіе долженствовало состоять въ насильственной смерти государя императора Александра Павловича. Потомъ изданіе двухъ прокламацій: одну войску, другую народу. Затѣмъ слѣдованіе 3-го корпуса на Кіевъ и Москву съ надеждою, что къ нему присоединятся прочія, на пути его расположенныя, войска безъ предварительныхъ даже съ ними сношеній, полагаясь на общій духъ неудовольствія. Въ Москвѣ требовать отъ сената преобразованія государства. Между всѣми сими дѣйствіями 3 корпуса надлежало всѣмъ остальнымъ членамъ Союза содѣйствовать революціи. Остальной части южнаго округа занять Кіевъ и въ ономъ оставаться. Сѣверному округу поднять гвардію и флотъ, препроводить въ чужіе краи всѣхъ особъ императорской фамиліи и то же сдѣлать требованіе сенату, какъ и 3 корпусъ. Потомъ ожидать отъ обстоятельствъ, что окажется нужнымъ къ дальнѣйшимъ дѣйствіямъ. 3-й корпусъ не требовалъ отъ остальной части южнаго округа никакого содѣйствія въ первоначальномъ дѣйствіи, но чтобы потомъ одинаковыя съ нимъ объявить чувства и намѣренія и завладѣть войскомъ.
Соображая сіе предположеніе съ силою южнаго округа, о коей подробно будетъ объяснено въ 19 пунктѣ, ясно видѣть можно, что сіе предположеніе никакъ не могло быть приведено въ исполненіе, ибо ни въ какомъ отношеніи не обѣщало ни малѣйшаго успѣха. Оно доказывало нѣкоторую нетерпѣливость, которая при сближеніи времени къ исполненію назначеннаго необходимо уступила бы разсудку.
Сіе предложеніе было еще сдѣлано въ 3 корпусѣ въ 1824 году. Я, Юшневскій, Давыдовъ, князь Волконскій и князь Барятинскій сильно тогда спорили противу онаго во время кіевскихъ контрактовъ 1825 года и совершенно оное тогда опровергнули. Во второй половинѣ 1825 года было оно опять возобновлено. А дабы лучше убѣдить въ невозможности оное исполнить, уже и потому, что сѣверный округъ не будетъ въ состояніи дѣйствовать такимъ образомъ, какъ сіе предположеніе отъ него ожидало, далъ я совѣтъ прежде всего обождать вѣрныхъ свѣдѣній о Петербургѣ. Князь Трубецкой ѣхалъ изъ Кіева въ Петербургъ и долженствовалъ привезти сіи свѣдѣнія; но прежде полученія таковыхъ былъ Союзъ открытъ.
Я повторяю, что сіе предположеніе слишкомъ было неосновательно, чтобы не уступить разсудку и не быть совершенно оставленнымъ при сближеніи времени къ его исполненію назначеннаго. Чѣмъ таковое время далѣе отстоитъ, тѣмъ все кажется возможнѣе, а чѣмъ оное ближе становится, тѣмъ явственнѣе усматривается невозможность. Я тѣмъ болѣе, съ своей стороны, былъ въ томъ увѣренъ, что имѣли мы уже подобный опытъ въ 1823 году, въ которомъ та же управа 3 корпуса вдругъ вздумала такимъ же образомъ дѣйствіе начать въ Бобруйскѣ, гдѣ 9 дивизія была на работѣ; и къ намъ написали, чтобы нѣсколько членовъ поспѣшно туда прибыли, не говоря для чего. Никто, однако же, не [70] ѣздилъ и потомъ, обдумавъ положительнѣе дѣло, оставили они сами сіе намѣреніе безъ всякаго исполненія. То же бы случилось и въ семъ разѣ. Къ тому же сдѣланное выше замѣчаніе насчетъ покушенія на жизнь Государя Императора Александра Павловича отнесено быть можетъ также и къ сему предположенію.
Вообще замѣтить можно, что два главные существовали оттѣнка во всѣхъ предположеніяхъ. По первому располагалось начальное дѣйствіе въ Петербургѣ, а отъ арміи и губерніи ожидалось содѣйствіе. По второму располагалось начальное дѣйствіе въ арміи, гдѣ-нибудь, а отъ Петербурга ожидалось содѣйствіе, Что же касается до подробностей, то по онымъ сіи два главныя предположенія раздѣлялись на весьма большое количество: ибо весьма часто о томъ говорили, и каждый разъ что-нибудь прибавляли, убавляли, однимъ словомъ иное толковали. И хотя съ первымъ вышеобъясненнымъ предположеніемъ и были всѣ члены согласны, но согласіе состояло въ главныхъ только чертахъ, какъ я уже объяснилъ. А точнаго, подробнаго, положительнаго, полнаго и неукоснительнаго предположенія общество до самаго конца еще не составило. Сіе уже доказывается и тѣмъ, что второе предположеніе могло возникнуть (показанія 13 января, п. 3).
— Намѣревалось ли Южное общество при начатіи открытыхъ дѣйствій его выпустить двѣ прокламаціи: одну къ народу, а другую къ войскамъ, и какого содержанія?
— Составленіе сихъ двухъ прокламацій входило во второе предположеніе, въ 3 пунктѣ (предыдущемъ) объявленное. Онѣ написаны не были, и члены, то предположеніе сдѣлавшіе, говорили о нихъ только то, что надо двѣ прокламаціи выпустить въ духѣ намѣреній общества. О содержаніи оныхъ сказано и толковано не было (то же, п. 31).
— Изъ данныхъ вами здѣсь отвѣтовъ видно, что тайное общество, предполагавшее Императорскую фамилію перевести въ чужіе край, имѣло въ семъ случаѣ надежду на здѣшній флотъ, съ чиновниками коего былъ въ сношеніяхъ Рылѣевъ; а нѣкоторые изъ членовъ показываютъ, что участіе флота должно было имѣть цѣлію воспрепятствовать отъѣзду священныхъ особъ Царствующей фамиліи изъ Россіи; и потому поясните сіи два обстоятельства сколь можно опредѣлительнѣе, также, на чемъ именно основывалась сія надежда, т. е. кто изъ чиновниковъ флота былъ готовъ содѣйствовать намѣреніямъ общества? имѣло ли оно на сіе какія удостовѣренія, въ чемъ оныя состояли, и какія мѣры предназначались къ совершенію такого предпріятія?
— Членъ общества Рылѣевъ имѣлъ сношенія съ чиновниками здѣшняго флота, изъ коихъ онъ нѣкоторыхъ принялъ въ общество, но сколько и кого именно, я не знаю, ибо ни одного имени ни разу не слыхалъ. Сіи сношенія Рылѣева происходили съ флотомъ еще въ 1824 году, а послѣ того сказывалъ мнѣ Бестужевъ-Рюминъ, что сіи сношенія идутъ съ хорошимъ успѣхомъ. Ему же о семъ говорилъ пріѣзжавшій незадолго передъ симъ въ Кіевъ отставной полковникъ Брыгинъ (фонъ-деръ-Бригенъ), служившій прежде въ л.-гв. Измайловскомъ полку, членъ тайнаго общества по Сѣверному округу. [71]
Мѣры для препровожденія Императорской фамиліи въ чужіе краи состояли бы въ томъ, что назначенный для того корабль подошелъ бы Невою ко Дворцу, принялъ бы всѣхъ особъ Императорской фамиліи и перевезъ бы ихъ въ чужіе краи. Впрочемъ, о подробностяхъ сего дѣйствія не было еще говорено.
Если бы флотъ не былъ на нашей сторонѣ, то могъ бы содѣйствовать къ тому, чтобы при отбытіи по собственной волѣ особъ Императорской фамиліи въ чужіе край, вся казна, въ Петербургской крѣпости сохраняемая, также увезена была. О сей казнѣ слухи носились, что она чрезвычайно значительна и потому желали оную непремѣнно сохранить. Имѣя уже флотъ на своей сторонѣ, общество надѣялось, что сіе не могло бы произойти. Вотъ единственная причина, какъ я полагаю, почему нѣкоторые члены могли сказать, что флотъ долженствовалъ препятствовать отбытію особъ Императорской фамиліи въ чужіе краи. Сіе обстоятельство служитъ доказательствомъ, какъ я справедливо говорилъ, что въ умахъ членовъ общества понятія о цѣли и дѣйствіяхъ, особенно касательно подробностей, весьма еще сбивчивы и неопредѣлительны, и что каждый еще толкуетъ по-своему, принимая иногда, какъ въ семъ напримѣръ случаѣ, гадательное предположеніе за намѣреніе и цѣль (показанія 13 января, п. 48).
Дополнительныя показанія 8 апрѣля 1826 года по вопросамъ комитета въ разъясненіе пункта 3-го отвѣтовъ 13 января.
— Когда я возвратился изъ Петербурга въ 1820 году, въ концѣ мая или началѣ іюня, тогда Тульчинская Дума не имѣла еще своихъ засѣданій устроенными и не имѣла ни предсѣдателя, ни блюстителя. Бурцовъ и я, какъ коренные члены, завѣдывали прочими членами. Устроеніе засѣданія думы завелось въ концѣ 1820 года, мѣсяца за два или полтора до назначенія Московскаго съѣзда.
Во время моего возвращенія изъ Петербурга не принадлежали еще къ обществу Басаргинъ, кн. Барятинской и оба Крюкова. Касательно Аврамова не припомню въ точности, былъ ли онъ тогда уже принятъ или нѣтъ. Всѣ сіи лица поступили въ общество въ теченіе лѣта 1820 года, до сентября мѣсяца.
Пріѣхавъ изъ Петербурга, сообщилъ я о заключеніи Коренной Думы на счетъ республиканскаго правленія Юшневскому, Вольфу, Ивашеву, Комарову и Бурцову, а потомъ узнали о семъ заключеніи также и Аврамовъ, Басаргинъ, князь Барятинской и оба Крюковы, когда были въ общество приняты. Объявить же именно, въ какое время кому было сіе сообщено, я никакъ не могу, ибо о таковыхъ подробностяхъ не въ силахъ вспомнить. Также, было ли сіе каждому изъ нихъ первоначально сообщено лично мною, или кѣмъ изъ другихъ членовъ, никакъ припомнить не могу, но очень помню, что каждый изъ нихъ зналъ о семъ до устройства засѣданій Думы, а слѣдовательно и до отъѣзда еще [72] Бурцова и Комарова въ Москву. Никто не противорѣчилъ сему заключенію Коренной Думы, исключая одного Бурцова, который показывалъ сомнѣніе въ возможности ввести въ Россію республиканское правленіе.
Постановленіями общества послѣ его возобновленія опредѣлены были три степени: бояре, мужья и братья; друзьями назывались члены пріуготовляемые, но еще не принятые: братьямъ объявляться долженствовало просто намѣреніе ввести новый конституціонный порядокъ безъ дальнѣйшихъ объясненій; мужамъ — открывать цѣль республиканскаго правленія. Притомъ могъ вновь принимаемый членъ поступать прямо въ мужи, минуя степень братьевъ, если по образу своихъ мыслей былъ склоненъ къ принятію республиканскаго правленія за цѣль. Всѣ члены тульчинской, каменской и всѣ, мнѣ извѣстные, Васильковской управъ знали о цѣли республиканскаго правленія. Изъ сего числа исключаю подполковника Фаленберга и маіора Мартынова, о коихъ не могу я сего утверждать, ибо навѣрное не знаю.
Въ отвѣтахъ на вопросы отъ 13 января показывалъ я, что два главныя предположенія существовали, изъ коихъ одно заключалось въ томъ, что первоначальное дѣйствіе революціи долженствовало начаться въ столицѣ чрезъ сѣверное общество, коему южное всѣми силами содѣйствовало бы; а второе заключалось въ томъ, что главное и первоначальное дѣйствіе революціи долженствовало начаться въ арміи, а содѣйствіе и дѣйствіе по столицѣ производилось бы сѣвернымъ обществомъ. Я здѣсь называю главнымъ и первоначальнымъ дѣйствіемъ: открытіе революціи съ упраздненіемъ престола. Тульчинская Дума при возобновленіи союза предполагала первый образъ дѣйствія, а не второй, и такъ была увѣрена, что и въ Петербургѣ общество будетъ продолжаться, что третьимъ предсѣдателемъ выбрала Никиту Муравьева, который, проѣзжая Тульчинъ въ 1820-мъ году, познакомился тогда почти со всѣми тульчинскими членами. Его назначеніе въ предсѣдатели пришло потомъ само собою въ забвеніе.
Аврамовъ, Юшневскій, Ивашевъ, Крюковъ 1 и 2, Басаргинъ, кн. Барятинскій и Вольфъ раздѣляли всѣ со мною и цѣль, и способы достиженія ея, и единогласно всѣ безъ изъятія и безъ всякихъ оговорокъ и противорѣчій опредѣлили и подтвердили то и другое. Они же присутствовали всѣ въ засѣданіи Думы и участвовали всѣ въ возобновленіи общества и въ совѣщаніи о цѣли и способѣ достиженія оной. Засѣданія сіи происходили у меня на квартирѣ и одно ли или два ли оныхъ было, сего по истинѣ не припомню: но ежели и было два, то въ два дни одинъ за другимъ непосредственно послѣдующихъ, въ которые и было все рѣшено (показанія 8 апрѣля, п. 1).
— Штабъ-лѣкарь Вольфъ сознается, что по возобновленіи общества въ Тульчинѣ однажды собрались у васъ Аврамовъ, Юшневскій, князь Барятинскій, Ивашевъ, Крюковы 1 и 2, Басаргинъ и онъ, Вольфъ; что вы, имѣя всегда господствующею цѣлью введеніе республиканскаго правленія, требовали отъ нихъ рѣшительнаго согласія, какъ на введеніе въ Россіи республики, такъ и на [73] упраздненіе Царствующаго дома посредствомъ военной силы; и что всѣ тутъ бывшіе имѣли несчастіе на то согласиться. Справедливо ли сіе показаніе Вольфа?
— Разговоръ о сихъ предметахъ могъ происходить между мною и сказанными лицами, но несправедливо, чтобы я тогда отъ нихъ требовалъ рѣшительнаго согласія на республиканское правленіе и на революціонное дѣйствіе посредствомъ военной силы, ибо: 1) республиканское правленіе было обществомъ за цѣль принято въ 1820-мъ еще году, и при возобновленіи или продолженіи союза было оное, яко цѣль общества, подтверждено; слѣдовательно, послѣ этого не имѣлъ я даже и надобности вновь ихъ согласія требовать; 2) революціонный способъ дѣйствія, во что бы то ни стало, составлялъ предположеніе, обществомъ принятое, какъ въ прежнемъ пунктѣ объяснено; слѣдовательно, на сіе также я не имѣлъ надобности ихъ согласія вновь требовать.
Въ семъ случаѣ Вольфъ напрасно утверждаетъ, что я такъ много прилагалъ старанія, чтобы его соблазнить. Ни одинъ членъ такъ не проповѣдывалъ кровопролитія, какъ Вольфъ: не показывая даже опасеній на счетъ междоусобной войны, и дѣлалъ сіе еще въ 1820-мъ году прежде разрушенія Союза. Сіе многіе подтвердить могутъ, между прочимъ, князь Барятинскій, который однажды самъ мнѣ это сдѣлалъ замѣчаніе. Слѣдовательно, кто такъ говорилъ въ 1820 году, тотъ не долженъ былъ утверждать, что имѣлъ несчастіе на то согласиться въ 1821 году. Что же до революціи и республики касается, то я и прежде сознавался съ полною откровенностью, что сіи два предмета входили въ мой образъ сужденія (показанія 6 апрѣля, п. 10).
— Въ 3-мъ пунктѣ отвѣтовъ (см. выше) вы объясняете, что южное общество насчетъ введенія въ государствѣ преобразованія имѣло два предположенія: одно въ духѣ республиканскомъ, а другое монархическомъ, но оба не были еще рѣшительно приняты и оставались болѣе разсужденіями членовъ, нежели опредѣленною цѣлію.
Сергѣй же и Матвѣй Муравьевы, князь Волконскій и Давыдовъ утверждаютъ: a) что въ 1822 г. на контрактахъ въ Кіевѣ вы, согласивъ ихъ на продолженіе Тайнаго Общества и бывъ избраны (съ Юшневскимъ) директорами, тутъ же изъясняли главныя черты составляемой вами Русской Правды, и b) что тамъ же въ 1823 году оная была одобрена, и вы первые предложили ввести въ Россіи республиканское правленіе посредствомъ революціи, или вооруженною силою, а они на сіе согласились, и съ того времени таковой образъ правленія былъ уже господствующею и всѣмъ членамъ извѣстною цѣлію. Сіе послѣднее подтверждаютъ также Бестужевъ-Рюминъ, князь Барятинскій, подполковникъ Поджіо и Янтальцовъ и штабсъ-капитанъ Поджіо, поясняя изъ нихъ трое послѣдніе и подпоручикъ Лихаревъ, что по собственнымъ словамъ вашимъ предположеніемъ о республикѣ въ Россіи вы постоянно занимались болѣе семи лѣтъ. Полковникъ же Тизенгаузенъ говоритъ, что онъ видѣлъ васъ въ лагерѣ 1824 г., гдѣ вы съ жаромъ объяснялись съ нимъ о новомъ образованіи въ [74] государствѣ, которое надѣялись ввести въ слѣдующемъ году (1825 г.). Поясните: такъ ли сіе происходило?
— Въ 3 пунктѣ отвѣтовъ моихъ объяснялся я не насчетъ одного южнаго общества, но насчетъ всего общества вообще, какъ южнаго, такъ и сѣвернаго округовъ, а потому говорилъ, что существовали два предположенія. Я же сіи два округа не раздѣлялъ на два различныя общества, тѣмъ болѣе, что оба округа согласились не дѣйствовать иначе, какъ вмѣстѣ, и во всякомъ случаѣ одинъ другому содѣйствовать, и что я самъ всегда утверждалъ, что безъ сѣвернаго округа и полнаго взаимнаго согласія къ дѣйствію приступить нельзя. Южное общество продолжало существовать съ республиканскою цѣлью, которая въ 1820 году коренною думою была объявлена, а въ сѣверномъ явились опять монархическія предположенія; почему и объяснялъ я, что два предположенія въ обществѣ существовали. А такъ какъ я твердо намѣренъ былъ, съ своей стороны, не дѣйствовать безъ сѣвернаго общества то и имѣлъ я полную причину говорить, что сіи два предположенія не были еще рѣшительно приняты, особенно имѣя въ виду, какъ часто члены перемѣняли свой образъ мыслей и свои мнѣнія, и какъ ничего не было положительнаго. О томъ же, что южное общество держалось всегда республиканской цѣли, имѣлъ я честь комитету доносить въ 19 пунктѣ прежнихъ отвѣтовъ, говоря, что оно продолжалось съ прежнею цѣлью и въ прежнемъ значеніи.
Когда въ 1821 году тульчинская дума объявила продолженіе союза съ республиканскою цѣлью, тогда видѣлся я съ княземъ Волконскимъ прежде контрактовъ 1822 года, и, сказавъ ему о продолженіи союза, получилъ отъ него отвѣтъ, что онъ также остается членомъ; а въ скорости потомъ увѣдомилъ онъ, прежде контрактовъ 1822 года, что и Давыдовъ остается въ обществѣ. При семъ было сказано, что цѣль остается та же самая: республиканская. Совершенно то же самое было объявлено и Сергѣю Муравьеву, когда онъ къ южному округу присоединился въ 1822, а не въ 1823 году.
Посему и остается непостижимымъ для меня, какъ они могли все это забыть и говорить, что въ 1823 году я первый предложилъ республику; особенно, какъ можетъ сіе говорить Сергѣй Муравьевъ, который самъ присутствовалъ въ коренной думѣ въ Петербургѣ въ 1820 году, когда республика была принята за цѣль общества, и сія цѣль продолжалась послѣ продолженія общества, а не вновь составлялось нѣчто новое, передъ тѣмъ не бывавшее. Какъ въ 1822, такъ и въ 1823 году было разсуждаемо о республиканскомъ правленіи, и я при томъ объяснялъ свои мысли и свой планъ конституціи; но все сіе не было тогда новое предположеніе, но разговоры о старомъ, давно уже въ Петербургѣ еще принятомъ и при возобновленіи общества продолженномъ. Названіе же Русской Правды далъ я моему плану конституціи въ 1824 году.
Бестужевъ могъ еще говорить, что отъ меня перваго слышалъ о республикѣ, хотя гораздо вѣроятнѣе, что первый ему говорилъ о томъ тотъ, который его въ общество принялъ, т. е. [75] Сергѣй Муравьевъ; но что касается до Барятинскаго, Янтальцова, Лихарева и обоихъ Поджіо, то они ничего не могутъ показывать, что происходило между нами на контрактахъ 1823 года: ибо ни одинъ изъ нихъ съ нами тогда не былъ, а были только я, Юшневскій, Волконскій, Давыдовъ, Муравьевъ и Бестужевъ О политическихъ же моихъ занятіяхъ сознался я самъ передъ комитетомъ во всѣхъ прежнихъ моихъ показаніяхъ.
Что касается до свиданія моего съ полковникомъ Тизенгаузеномъ, то оное происходило слѣдующимъ образомъ. По пріѣздѣ моемъ въ Бѣлоцерковь, на возвратномъ пути изъ Петербурга видѣлся я въ Бѣлоцеркви съ Сергѣемъ Муравьевымъ, Бестужевымъ, Швейковскимъ и Тизенгаузеномъ. Въ первый вечеръ не было разговора съ Тизенгаузеномъ объ обществъ. На другой день, отъѣзжая, обѣдали мы всѣ четверо у Швейковскаго. Прежде, нежели къ Швейковскому поѣхали, просили меня Бестужевъ и Муравьевъ въ разговорѣ съ Тизенгаузеномъ прилагать много жару и говорить о началѣ дѣйствія въ 1825 году; ибо они мнѣ сказывали, что Тизенгаузенъ непремѣнно ожидаетъ начала дѣйствія въ 1825 году. А имъ для управленія Васильковскими членами необходимо, чтобы и я въ семъ духѣ говорилъ съ Тизенгаузеномъ: ибо по его характеру сіе имъ нужно. Посему и исполнилъ я сіе, согласно ихъ желанію (показанія 6 апрѣля, п. 12).
1826 года апрѣля 22 дня въ присутствіи Высочайше учрежденнаго комитета, по разнорѣчію въ показаніяхъ, дана очная ставка полковнику Пестелю съ штабъ-лѣкаремъ Вольфомъ, изъ коихъ первый показывалъ:
а) что онъ, Пестель, по пріѣздѣ изъ Петербурга въ 1820 году о заключеніи Коренной Думы, сдѣланномъ въ Петербургѣ насчетъ введенія Республиканскаго Правленія, сообщилъ Юшневскому, Вольфу и Ивашеву, а потомъ узнали о семъ Аврамовъ, Басаргинъ, князь Барятинскій и Крюковъ 1-й и 2-й коль скоро были приняты въ общество; когда же именно сіе имъ сообщено, не помнитъ. Сему заключенію Коренной Думы никто изъ нихъ не противорѣчилъ;
б) что для достиженія сей цѣли существовали тогда два главныя предположенія: одно, чтобы первоначальное дѣйствіе революціи начать въ арміи; содѣйствіе же по столицѣ производилось бы сѣвернымъ обществомъ;
в) что при возобновленіи Союза въ Тульчинѣ, когда члены разсуждали о цѣли, тогда былъ первый вопросъ: измѣняетъ ли общество прежнюю республиканскую цѣль или нѣтъ? Всѣ единодушно и безъ противорѣчій подтвердили продолженіе оной, причемъ онъ самъ говорилъ въ пользу оной;
г) что кромѣ избранія предсѣдателей и принятія цѣли общества, былъ еще одобренъ и рѣшительный революціонный способъ дѣйствія съ упраздненіемъ престола и, въ случаѣ крайности, съ [76] изведеніемъ тѣхъ лицъ, которыя представятъ въ себѣ непреодолимыя препоны; и
д) что Аврамовъ, Юшневскій, Ивашевъ, Крюковы 1-й и 2-й, Басаргинъ, князь Барятинскій и Вольфъ единогласно раздѣляли съ нимъ цѣль и способы достиженія оной, и всѣ безъ изъятія и безъ всякихъ оговорокъ и противорѣчій опредѣлили и подтвердили сіе. Всѣ они присутствовали въ засѣданіи думы и всѣ же участвовали въ возобновленіи общества и въ совѣщаніи о цѣли и способѣ достиженія оной; засѣданія же происходили у него на квартирѣ.
Напротивъ сего штабъ-лѣкарь Вольфъ показывалъ: 1) что въ 1819 году по предложенію Юшневскаго вступилъ онъ въ общество, которое имѣло извѣстную уже ему цѣль, попеченіе и распространеніе просвѣщенія и гражданскихъ добродѣтелей; но съ продолженіемъ времени члены начали болѣе и болѣе касаться до узаконеній, говорили о необходимости улучшенія законовъ и о конституціи. 2) Здѣсь невинная цѣль Союза начала исчезать и изъ онаго дѣлалось политическое общество, получившее цѣль стараться о введеніи конституціи посредствомъ общаго ускоренія образованія и пріобрѣтенія членовъ. Сіе происходило въ 1820 и 1821 годахъ. 3) Потомъ неоднократно говорили въ обществѣ, чтобы перемѣнить законы въ Россіи, и въ одномъ изъ засѣданій упоминали, чтобы достигать сей цѣли во что бы то ни стало. Умы непримѣтно были увлечены и приготовлены вліяніемъ полковника Пестеля, коего господствующая мысль была введеніе Республиканскаго Правленія, и 4) въ одномъ же изъ собраній тульчинскихъ членовъ, когда Пестель говорилъ, что они уже согласны въ цѣли общества и что сіе надобно утвердить рѣшительно общимъ собраніемъ, то всѣ имѣли несчастіе согласиться съ предложеніемъ ввести въ Россіи республику съ упраздненіемъ царствующаго дома, принявъ способами къ тому пріобрѣтеніе военной силы.
Штабъ-лѣкарь Вольфъ, не допуская до очной ставки, подтвердилъ показаніе полковника Пестеля, выше сего изложенное. Штабъ-лѣкарь Вольфъ. (Дѣло № 413.)
Поручикъ Басаргинъ показывалъ: 1) что по пріѣздѣ въ Тульчинъ узналъ онъ, что цѣль общества была водвореніе свободнаго правленія въ Россіи; о средствахъ же ничего положительно сказать не можетъ, 2) что послѣ возобновленія общества въ собраніи тульчинскихъ членовъ для избранія начальниковъ общества или директоровъ онъ, Басаргинъ, былъ; но и тогда не было говорено о средствахъ достиженія цѣли, которая оставалась прежняя, то-есть водвореніе свободнаго правленія въ Россіи, съ мѣрами болѣе рѣшительными, и положено ограничиться умноженіемъ членовъ, оставивъ дальнѣйшія дѣйствія въ распоряженіи директоровъ, коими избраны Пестель и Юшневскій, и 3) впрочемъ, все, что говорено въ семъ собраніи, было говорено Пестелемъ, и онъ увлекъ всѣхъ силою своихъ разсужденій.
Поручикъ Басаргинъ, не допуская до очной ставки съ полковникомъ Пестелемъ, согласился съ вышеприведеннымъ показаніемъ его, полковника Пестеля, не упоминая подробностей. Поручикъ Басаргинъ. (Дѣло № 420.) [77]
Поручикъ Крюковъ 2-й, не допуская до очной ставки съ полковникомъ Пестелемъ, объявилъ, что онъ согласенъ съ вышеприведеннымъ показаніемъ его, Пестеля. (Дѣло № 408).
Поручикъ Крюковъ 1-й показывалъ: 1) что начальная цѣль общества была распространеніе просвѣщенія и нравственности; 2) что по возобновленіи онаго въ 1821 году, въ одномъ изъ собраній тульчинскихъ членовъ, гдѣ и онъ находился, предположено было цѣлію общества введеніе въ государствѣ конституціоннаго правленія, съ удаленіемъ Верховной власти, средства же къ достиженію сей цѣли предоставлены избраннымъ начальникамъ или предсѣдателямъ управы, съ полною надъ членами властью; о чемъ первый предложилъ полковникъ Пестель, и 3) что о введеніи въ Россіи республиканскаго правленія и о покушеніи противъ всѣхъ священныхъ особъ Императорской фамиліи онъ, Крюковъ, не слыхалъ и не знаетъ.
Полковникъ Пестель, уличая поручика Крюкова 1-го, повторилъ въ подробности вышеприведенное свое показаніе съ различными доводами, оное подкрѣпляющими. Полковникъ Пестель.
Поручикъ Крюковъ 1-й утверждаетъ прежнее свое показаніе, что о конституціонномъ правленіи, съ удаленіемъ верховной власти, узналъ со времени возобновленія общества въ Тульчинѣ, но прежде того о заключеніи Коренной Думы, въ Петербургѣ сдѣланномъ, не слыхалъ, равно какъ не слыхалъ ни отъ кого ни о республиканскомъ правленіи, ни объ истребленіи Императорской фамиліи. Кавалергардскаго полка поручикъ Крюковъ Александръ. (Дѣло № 414).
Полковникъ Аврамовъ показывалъ, что въ концѣ 1821 года, или въ началѣ 1822 года, однажды Пестель въ бывшемъ у него собраніи всѣхъ наличныхъ тульчинскихъ членовъ отбиралъ мнѣнія о правленіяхъ. Мнѣнія сіи были разныя, но наиболѣе насчетъ конституціоннаго правленія, съ удаленіемъ Императорской фамиліи; онъ же объявилъ, что предпочитаетъ всякому монархическое съ твердымъ сводомъ законовъ. Не припомнитъ онъ, чтобы Пестель при семъ объявилъ свое мнѣніе, а на мнѣнія другихъ не дѣлалъ замѣчаній, вѣроятно, потому, какъ онъ теперь понимаетъ, дабы желаніемъ соединить мнѣнія не сдѣлать уменьшенія числа членовъ въ первый разъ ихъ сбора; разговоромъ же самъ онъ далъ отдаленное понятіе, что общество имѣетъ политическую цѣль.
Полковникъ Пестель, уличая полковника Аврамова, совершенно подтвердилъ вышеизложенное свое показаніе и приводилъ въ подкрѣпленіе онаго различные доводы. Полковникъ Пестель.
Полковникъ Аврамовъ утверждаетъ, что до 1821 года, когда Бурцовъ удалился изъ общества, онъ не зналъ о цѣли республиканскаго правленія; но со времени возобновленія общества въ Тульчинѣ, онъ согласился съ показаніемъ полковника Пестеля о принятой цѣли и способахъ. Но помнитъ, что на [78] Императорскую фамилію мнѣнія своего не подавалъ. Полковникъ Аврамовъ. (Дѣло № 416.)
— Съ котораго времени южное общество предприняло намѣреніе ввести въ государствѣ республиканское правленіе и достигнуть сего посредствомъ революціи? Кто первый предложилъ мысль сію и кто наиболѣе стремился къ ея исполненію? Тогда ли, или уже впослѣдствіи общество сіе предположило истребить безъ остатка всѣхъ священныхъ особъ августѣйшей царствующей фамиліи?
— Изъ отвѣта, на третій вопросъ (предыдущій) видно, какимъ образомъ республиканскія мысли дошли до южнаго края. Революціонныя же мысли существовали въ тайномъ обществѣ прежде еще учрежденія онаго на югѣ и въ нихъ-то состояло главное средство, обществомъ предполагаемое для достиженія своей цѣли. Сіи мысли всѣ члены безъ всякаго изъятія въ равной степени раздѣляли, ибо въ нихъ-то и состояла сущность Тайнаго Общества. Что же касается до истребленія всѣхъ священныхъ особъ императорской фамиліи, то общество никогда сего не предполагало: во- первыхъ, потому, что, какъ я уже объяснилъ выше, оно до самаго конца еще не утвердило рѣшительнымъ образомъ своего плана дѣйствія. Во-вторыхъ, потому, что, по плану дѣйствія, который наиболѣе ходу имѣлъ, и который мною объясненъ первымъ предположеніемъ въ отвѣтѣ на 3 пунктъ (предыдущій), надлежало всю императорскую фамилію перевезти въ чужіе краи. Въ-третьихъ, потому, что южный округъ твердо намѣренъ былъ не дѣйствовать иначе, какъ вмѣстѣ съ сѣвернымъ округомъ, слѣдовательно, и долженъ былъ съ нимъ въ дѣйствіи совѣщаніемъ согласиться. Въ-четвертыхъ, наконецъ, потому, что южный округъ, по причинѣ мѣстъ его пребыванія, даже и не могъ бы сіе исполнить, ибо отъ императорской фамиліи слишкомъ былъ удаленъ.
Въ разговорахъ о трудностяхъ предпріятія и о средствахъ сіи затрудненія уменьшить весьма легко могло быть говорено и о томъ, что ежели бы существовалъ одинъ государь и не было бы великихъ князей, то успѣхъ менѣе бы встрѣчалъ препонъ; но разговоровъ объ обществѣ чрезъ девять лѣтъ такъ было много, что никакъ нельзя всего того исчислить, что когда-либо говорено быть могло, а тѣмъ менѣе можно все то принять за намѣреніе общества, что когда-либо говорено было. Вѣрно то, что смерть великихъ князей никогда не входила въ планъ общества; ибо, кромѣ естественнаго отвращенія отъ таковаго поступка, присоединяться должно было и то соображеніе, что таковое кровопролитіе поставитъ общее мнѣніе противъ революціи, а тѣмъ самымъ отыметъ у нея главнѣйшую подпору, и случай породитъ ко многимъ партіямъ и кознямъ. Увѣрялись еще притомъ, что гвардія вовсе не предана къ великимъ князьямъ, и что они посему не составятъ своими особами сильнаго сопротивленія и препятствія исполненію и преуспѣванію революціи и что коль скоро они оставятъ Россію, то и скоро забудутъ о нихъ при большомъ числѣ [79] новыхъ предметовъ, коими всѣ умы заняты будутъ, и при улучшеніи положенія и состоянія какъ гражданъ, такъ и войска. Внѣшней же войны не опасались, во-первыхъ, потому, что 1812 г. отнялъ навѣрно у всѣхъ охоту въ Россію входить, а во-вторыхъ, потому, что при открытіи революціи въ Россіи, чужестранные кабинеты слишкомъ бы опасались собственныхъ своихъ земель, гдѣ умы еще болѣе къ переворотамъ склонны, дабы о чемъ-нибудь помышлять иномъ, какъ о предупрежденіи революціи у себя самихъ. Что же касается въ особенности до особъ женскаго пола императорской фамиліи, то на сей счетъ ни малѣйшаго не было сомнѣнія. Предполагалось имъ отбыть въ чужіе краи и тамъ пребывать, подобно великимъ княгинямъ Маріи Павловнѣ и Аннъ Павловнѣ (показанія 13 января, п. 24).
— Кто именно были тѣ 15 человѣкъ, которые выбрались отъ южнаго общества итти въ Таганрогъ и извести тамъ блаженной памяти Государя Императора, и не принадлежалъ ли кто изъ нихъ къ обществу подъ названіемъ Соединенныхъ Славянъ?
— Сіе показаніе совершенно несправедливо. Я о семъ намѣреніи ни отъ кого никогда ни малѣйшаго слова не слыхалъ (показанія 13 января, п. 27[2].
— Въ 24 пунктѣ отвѣтовъ вы отрицаете, что покушенія на жизнь всѣхъ священныхъ особъ августѣйшей императорской фамиліи никогда предполагаемо не было, что предметъ сей заключался въ однихъ разговорахъ о трудности введенія новаго порядка вещей и что даже въ случаѣ принятія обществомъ республиканскаго правленія предполагалось императорскую фамилію перевезти въ чужіе край.
Но князь Волконскій, Давыдовъ, Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ-Рюминъ положительно говорятъ, что истребленіе всей императорской фамиліи вы первые предложили на контрактахъ 1823 г. въ Кіевѣ, гдѣ Юшневскій, Давыдовъ и Волконскій согласились съ вами, Бестужевъ одобрялъ истребленіе одного государя, а Сергѣй Муравьевъ не допускалъ онаго ни противъ кого; но послѣ смотра войскъ въ томъ же году, въ бытность вашу въ деревнѣ Каменкѣ, у Давыдова предложеніе сіе было возобновлено, всѣми присутствовавшими единодушно принято, и осталось господствующею цѣлью общества, какъ и республиканское правленіе.
Дѣйствительность сего предположенія въ особенности подтверждаютъ Бестужевъ-Рюминъ, Янтальцовъ и подполковникъ Поджіо, дополняя изъ нихъ: первый, что при самомъ вступленіи Сергѣя Муравьева и его, Бестужева, въ общество вы предложили имъ присягнуть на истребленіе всѣхъ священныхъ особъ августѣйшей императорской фамиліи, но они не согласились; потомъ же, согласивъ прочихъ членовъ на введеніе республики посредствомъ революціи, вы успѣли уговорить ихъ и на истребленіе всей императорской фамиліи, убѣждая въ особенности тѣмъ, что, если останутся великіе князья, то неминуемо произойдетъ междоусобная война, что не только въ войскахъ, но и въ народѣ найдется [80] много лицъ, которыя сдѣлаютъ частные бунты или волненіе, и что это воспрепятствовало бы ввести новый порядокъ вещей, особенно въ провинціяхъ, и второй, что вы, уговаривая его къ содѣйствію въ намѣреніяхъ общества, отзывались съ сильнымъ негодованіемъ противъ всѣхъ священныхъ особъ императорской фамиліи и явно показывали себя рѣшившимся покуситься на самую жизнь ихъ, утверждая, что средство сіе для революціи необходимо.
— Въ 24 пунктѣ моихъ отвѣтовъ говорилъ я не объ одномъ южномъ округѣ, но о цѣломъ обществѣ, и объяснялъ, что истребленіе всей императорский фамиліи не входило въ планъ общества, главнѣйше потому, что южное общество не могло бы даже сіе исполнить, ибо въ отдаленности находилось отъ мѣстопребыванія царствующей фамиліи, что, такъ какъ мы долженствовали дѣйствовать въ согласіи и совокупности съ сѣвернымъ обществомъ и оно дѣйствія бы производило въ Петербургѣ, то при успѣхѣ зависѣло бы отъ него принятіе мѣръ въ отношеніи къ императорской фамиліи, и наконецъ, что сѣверное общество не рѣшилось еще единодушно въ избраніи образа правленія, ибо мнѣнія раздѣлялись между монархическимъ и республиканскимъ предположеніями. Я же считалъ дѣйствительнымъ планомъ общества только то, насчетъ чего была хоть вѣроятность, что уже перемѣнъ болѣе не послѣдуетъ.
Что же касается до упоминаемыхъ сужденій, то признательно сознаюсь, что между сказанными членами и мною они происходили, и притомъ являлся я въ сихъ разговорахъ не такъ, какъ убѣждающее всѣхъ прочихъ лицо, но какъ о томъ разсуждающее наравнѣ съ ними. Они же возлагаютъ на меня одного, яко дѣятельнѣйшаго директора, то, что со мною въ равной степени раздѣляли, и весьма многіе съ гораздо большею противъ моего рѣшимостью, какъ о томъ комитетъ вѣрно изволилъ самъ уже замѣтить. Но впрочемъ не въ оправданіе сихъ сужденій сіе говорю, въ коихъ мое полное участіе совершенно сознаю. Одна изъ главныхъ причинъ, почему столь много предметовъ мнѣ одному членами общества приписывается, состоитъ въ томъ, что, бывши предсѣдателемъ, долженъ я былъ всякій предметъ на сужденіе предлагать и слѣдовательно первый его называть.
Янтальцовъ съ жестокою несправедливостью говоритъ, будто бы я себя показывалъ рѣшившимся покуситься на самую жизнь особъ императорской фамиліи. Я никогда сей рѣшимости не показывалъ и никогда бы не быль въ состояніи таковое дѣйствіе предпринять, и кто меня хоть нѣсколько только зналъ и справедливымъ быть захочетъ, тотъ вѣрно подтвердитъ сіи слова мои. Отъ сужденій до совершеній весьма далеко (показанія 6 апрѣля, п. 13).
— Въ 13 пунктѣ отвѣтовъ (предыдущемъ) вы признательно сознаетесь, что упоминаемыя въ вопросѣ сужденія между сказанными членами и вами происходили и при томъ въ разговорахъ ихъ вы являлись не такъ, какъ убѣждающее всѣхъ прочихъ лицо, но какъ о томъ разсуждающее наравнѣ съ ними, но не объясняете положительно ни времени, ни мѣстъ, гдѣ сужденія сіи [81] происходили, ни того, кю первый начиналъ таковыя, или дѣлалъ предложеніе, кто дѣйствительно въ тѣхъ сужденіяхъ участвовалъ, и предъявляли ли вы причины, требовавшія предлагаемаго истребленія, о коихъ показываетъ Бестужевъ. Ибо наименованныя въ вопросѣ лица первое совѣщаніе о семъ предметѣ относятъ къ контрактамъ 1823 года въ Кіевѣ, гдѣ присутствовали вы, Юшневскій, Давыдовъ, князь Волконскій, Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ, и гдѣ послѣдніе двое были противнаго мнѣнія, а второе (совѣщаніе) утверждаютъ бывшимъ въ Каменкѣ у Давыдова, гдѣ находились вы, Давыдовъ, князь Волконскій, С. Муравьевъ и Бестужевъ, и гдѣ, по словамъ Волконскаго, предложеніе, въ первомъ совѣщаніи вами сдѣланное, было возобновлено тѣмъ самымъ Муравьевымъ, который прежде оному противился. Слѣдственно точное опредѣленіе времени, мѣстъ и наименованіе предлагавшихъ и согласившихся лицъ здѣсь совершенно необходимо.
— Князь Волконскій объявилъ мнѣ въ теченіе 1821 года, какъ о томъ, что онъ самъ остается членомъ общества, такъ чрезъ нѣкоторое время и о томъ, что Давыдовъ остается членомъ общества. На контрактахъ 1822 года присоединился къ намъ и Сергѣй Муравьевъ. Въ сіе время контрактовъ 1822 года начались уже упоминаемыя въ 13 пунктѣ сужденія, и такъ какъ мы въ сіе время болѣе разсуждали о республикѣ, а гораздо менѣе о революціи, то и забыли о томъ, можетъ быть, сказанные члены. Не менѣе того было о томъ уже и въ 1822 году разсуждаемо; причемъ князь Волконскій, Давыдовъ, Юшневскій и я, мы въ мнѣніяхъ нашихъ были согласны, а Сергѣй Муравьевъ яснаго образа мыслей не показывалъ, болѣе обращая разговоръ на планъ правленія и общество. Въ 1823 году присутствовалъ при сихъ же сужденіяхъ и Бестужевъ-Рюминъ. Въ сіе время сказанныя сужденія производились съ большею силою и долѣе. С. Муравьевъ объявлялъ тутъ противное мнѣніе, а Бестужевъ разсуждалъ противъ одного Государя Императора. Въ сихъ двухъ свиданіяхъ (какъ мною, кажется, сказано въ 13 пунктѣ отвѣтовъ) предлагалъ я, какъ предсѣдатель, предметы на сужденіе, ибо членами, тутъ присутствовавшими, былъ избранъ въ предсѣдатели на время сужденій объ обществѣ, о цѣли его и способахъ дѣйствія.
Третье сужденіе между мною, Давыдовымъ, княземъ Волконскимъ, С. Муравьевымъ и Бестужевымъ происходило въ Каменкѣ у Давыдова въ ноябрѣ 1823 года. Въ сіе время объявилъ Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ-Рюминъ, что они мнѣнія свои перемѣнили и нынѣ совершенно такъ же судятъ, какъ и мы, прочіе, судили на контрактахъ 1823 года. О семъ начали говорить они, и кажется, что именно С. Муравьевъ, а потомъ участвовали и мы всѣ остальные въ семъ разговорѣ, продолжая держаться прежнихъ нашихъ сужденій контрактовъ 1823 года.
Предъявлялъ ли я, во время сихъ сужденій, тѣ именно причины, о коихъ упоминаетъ Бестужевъ, или нѣтъ, сіе въ точности припомнить не могу; но впрочемъ, можетъ быть, что и упоминалъ и предъявлялъ оныя. Каждый изъ членовъ, присутствовавшихъ на сихъ сужденіяхъ, предъявлялъ свои причины, коихъ я ни [82] исчислить, ни припомнить не могу, потому что говорилось многое, и что я всегда держался заключенія въ мнѣніи и сужденіи, не сохраняя въ памяти различныхъ толковъ, до оныхъ доводящихъ; но повторяю, что очень могъ сказанныя причины предъявлять, о коихъ я не упомянулъ въ особенности въ отвѣтѣ на 13 пунктъ, потому что въ семъ отвѣтѣ сознавался въ томъ, что вообще сужденія, въ вопросѣ названныя, происходили между мною и названными членами (показанія 8 апрѣля, п. 2).
1826-го года, апрѣля 26-го дня, въ присутствіи Высочайше учрежденнаго комитета, по разнорѣчію въ показаніяхъ, дана очная ставка подполковнику Сергѣю Муравьеву-Апостолу съ полковникомъ Пестелемъ въ томъ, что первый изъ нихъ показывалъ: а) что на совѣщаніяхъ, происходившихъ въ Кіевѣ на контрактахъ 1823 года, Пестелемъ предложенъ былъ вопросъ объ образѣ поступленія со всѣми священными особами Августѣйшей Императорской фамиліи при установленіи временнаго правленія, и что на истребленіе всѣхь изъявили согласіе Пестель, Юшневскій, кн. Волконскій и Давыдовъ; Бестужевъ одобрялъ лишеніе жизни одного Государя, а онъ, Муравьевъ, не согласился посягнуть ни противъ кого; б) что слѣдствіемъ возникшаго пренія по сему предмету было оставленіе до другого времени самаго вопроса, который послѣ уже не возобновлялся, и в) что впослѣдствіи онъ, Муравьевъ, присоединился къ мнѣнію о лишеніи жизни Государя, не по убѣжденію въ необходимости сей политической мѣры, а потому, что оно было господствующее мнѣніе въ обществѣ; на истребленіе же всей Императорской фамиліи онъ, Муравьевъ, не только никогда не соглашался, но ссылается на всѣхъ членовъ, съ коими о семъ предметѣ говорилъ, что онъ всегда разумѣлъ мнѣніе сіе, какъ сумасброднѣйшее.
Напротивъ же того полковникъ Пестель утверждалъ, что третье совѣщаніе между имъ, Давыдовымъ, княземъ Волконскимъ, Сергѣемъ Муравьевымъ-Апостоломъ и Бестужевымъ происходило въ Каменкѣ у Давыдова въ ноябрѣ мѣсяцѣ 1823 года, гдѣ Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ объявили, что они мнѣнія свои перемѣнили и совершенно уже судятъ такъ, какъ судили и прочіе члены на контрактахъ 1823 года, о чемъ начали говорить они сами и, кажется, что именно Сергѣй Муравьевъ, а потомъ участвовали въ семъ разговорѣ и прочіе присутствовавшіе на совѣщаніи, продолжая держаться прежнихъ своихъ сужденій (на контрактахъ 1823 года бывшихъ) о истребленіи всей Императорской фамиліи.
Полковникъ Пестель утвердилъ прежнее вышеизложенное свое показаніе.
Подполковникъ Сергѣй Муравьевъ-Апостолъ утвердилъ вышеозначенное прежнее свое показаніе (Дѣло № 395). [83]
1826 года, апрѣля 22-го дня, въ присутствіи Высочайше учрежденнаго комитета, по разнорѣчію въ показаніяхъ, дана очная ставка полковнику Пестелю съ подпоручикомъ Бестужевымъ-Рюминымъ, изъ коихъ первый утверждалъ: что третіе совѣщаніе между имъ, Пестелемъ, Давыдовымъ, княземъ Волконскимъ, Сергѣемъ Муравьевымъ и Бестужевымъ происходило въ Каменкѣ, у Давыдова, въ ноябрѣ 1823 года, гдѣ Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ объявили, что они перемѣнили мнѣнія свои и совершенно уже судятъ такъ, какъ судили прочіе члены на контрактахъ 1823 года, о чемъ начали говорить они сами; и кажется, что именно Сергѣй Муравьевъ, а потомъ участвовали въ семъ разговорѣ и прочіе, присутствовавшіе на совѣщаніи, продолжая держаться прежнихъ своихъ сужденій, на контрактахъ 1823 г. бывшихъ, о истребленіи всей Императорской фамиліи.
Напротивъ же сего подпоручикъ Бестужевъ показывалъ: а) полковникъ Пестель, преобразовавъ общество на югѣ, уговорилъ оное на истребленіе всей царской фамиліи; но Сергѣй Муравьевъ и онъ, Бестужевъ, всегда возставали противъ столь ужасной мѣры, для чего имъ, Бестужевымъ, была сочинена особенная рѣчь, извѣстная всему обществу, и б), что на совѣщаніи въ Каменкѣ, у Давыдова онъ, Бестужевъ, былъ увлеченъ доводами Пестеля и Юшневскаго, и далъ свое согласіе на преступное ихъ мнѣніе о необходимости смерти Государя, для введенія представительнаго правленія; но не могъ согласиться на пролитіе крови остальныхъ особъ Императорской фамиліи.
Полковникъ Пестель подтвердилъ прежнее вышеизложенное свое показаніе.
Подпоручикъ Бестужевъ-Рюминъ подтвердилъ прежнее показаніе безъ отмѣны (Дѣло № 396).
1826 года, апрѣля 2-го дня, въ присутствіи Высочайше учрежденнаго комитета, по разнорѣчію въ показаніяхъ, дана очная ставка полковнику Пестелю съ полковникомъ Давыдовымъ, въ томъ, что первый изъ нихъ показывалъ, что третіе совѣщаніе между имъ, Давыдовымъ, княземъ Волконскимъ, Сергѣемъ Муравьевымъ и Бестужевымъ происходило въ Каменкѣ (у Давыдова) въ ноябрѣ мѣсяцѣ 1823 года, гдѣ Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ объявили, что они мнѣнія свои перемѣнили и совершенно уже судятъ такъ, какъ судили прочіе члены на контрактахъ 1823 года, о чемъ начали говорить они сами, и кажется именно Сергѣй Муравьевъ, а потомъ участвовали въ семъ разговорѣ и прочіе присутствовавшіе на томъ совѣщаніи, продолжая держаться прежнихъ своихъ сужденій (бывшихъ на контрактахъ 1823 года, насчетъ истребленія всей Императорской фамиліи).
Напротивъ же сего полковникъ Давыдовъ показывалъ: а) что предложеніе о республикѣ и о преступномъ способѣ достиженія сей цѣли сдѣлано полковникомъ Пестелемъ въ Кіевѣ, на контрактахъ, гдѣ, какъ онъ, Давыдовъ, такъ и нѣкоторые другіе члены имѣли несчастную слабость ему, Пестелю, не противорѣчить; но Сергѣй Муравьевъ насчетъ способа (истребленія) былъ [84] противнаго мнѣнія, и б) что хотя онъ, Давыдовъ, и не отрицаетъ, чтобы въ деревнѣ его, Каменкѣ, онъ же, Пестель, опять не говорилъ о семъ предметѣ и чтобы прочіе члены опять ему не потакали, но утверждаетъ, что сіе не было уже предложеніе, которое прежде было имъ сдѣлано и не отринуто, отъ Сергѣя же Муравьева подобнаго онъ, Давыдовъ, никогда не слыхалъ.
Полковникъ Пестель объявилъ, что онъ въ первомъ своемъ показаніи насчетъ совѣщанія или разговора въ Каменкѣ, бывшаго о семъ предметѣ, не упоминалъ, потому что не былъ увѣренъ въ истинѣ сего случая, но послѣ сдѣланнаго ему вопроса съ показанія князя Волконскаго ему казалось, что въ Каменкѣ разговоръ сей былъ, теперь же, видѣвъ противные отзывы Сергѣя Муравьева, Бестужева и особенно Давыдова, онъ долженъ признаться, что не увѣренъ твердо въ дѣйствительности происходившихъ въ Каменкѣ и имъ объявленныхъ при послѣднихъ отвѣтахъ сужденій, хотя оныхъ и не отрицаетъ.
Полковникъ Давыдовъ подтвердилъ вышеприведенное свое показаніе (Дѣло № 395).
1826 года, апрѣля 23-го дня, въ присутствіи Высочайше учрежденнаго комитета, по изъявленному полковникомъ Пестелемъ, при очной ставкѣ съ Давыдовымъ, сомнѣнію, что онъ не увѣренъ твердо въ дѣйствительности сужденій, происходившихъ въ Каменкѣ, у Давыдова, въ концѣ 1823 года (о коихъ показалъ во 2 пунктѣ дополнительныхъ отвѣтовъ своихъ на вопросы отъ 8-го апрѣля), хотя, впрочемъ, и не отрицаетъ оныхъ, дана ему, Пестелю, очная ставка съ генералъ-маіоромъ княземъ Сергѣемъ Волконскимъ, который положительно утверждалъ: а) что сообщеніе преступной мысли, посягнуть на всѣхъ священныхъ особъ Августѣйшей Императорской фамиліи, и принятіе сей мысли было въ личномъ присутствіи его, Волконскаго, въ Каменкѣ въ концѣ 1823 года, б) что разговоръ о семъ начатъ былъ тогда Сергѣемъ Муравьевымъ и принятъ единогласно имъ, Волконскимъ, В. Давыдовымъ, Пестелемъ и Бестужевымъ-Рюминымъ; не помнитъ только, были ли тутъ еще кто другіе члены общества, и в) что таковое предложеніе Сергѣя Муравьева всѣхъ присутствовавшихъ на семъ совѣщаніи весьма удивило, ибо въ совѣщаніи, происходившемъ въ Кіевѣ, въ началѣ того же года, онъ, Муравьевъ, былъ противнаго мнѣнія тому, что въ Каменкѣ самъ предложилъ, и сверхъ того, по поводу употребленнаго полковникомъ Пестелемъ неопредѣлительнаго выраженія, что Южное общество съ подтвержденіемъ прежней республиканской цѣли приняло и «рѣшительный революціонный способъ дѣйствія», пояснялъ, что какъ имъ, Пестелемъ, такъ и всѣми, согласившимися съ нимъ, членами, пріобщена къ цѣли общества мысль о покушеніи на жизнь всѣхъ священныхъ особъ Императорской фамиліи и принята безъ двусмысленностей.
Генералъ-маіоръ князь Волконскій, утверждая прежнее свое показаніе, приводилъ въ улику Пестеля разныя обстоятельства, оное подкрѣпляющія. [85]
Полковникъ Пестель объявилъ, что онъ вышеприведеннаго показанія князя Волконскаго не можетъ положительно ни утвердить, ни отвергнуть, ибо совершенно не помнитъ, чтобы сужденіе о семъ предметѣ въ Каменкѣ происходило.