Отвѣты П. И. Пестеля на вопросы Слѣдственнаго Комитета, съ 13 января по май 1826 года.
4. Южное Общество.
— По объявленіи мнимаго уничтоженія союза Благоденствія въ 1820 или 1821 году, кто именно изъ членовъ онаго на югѣ остались соединенными и рѣшились не прекращать своихъ дѣйствій и учредить свою думу? Что побуждало ихъ къ продолженію общества, предлагалъ ли Юшневскій объ опасности такого предпріятія, вы ли убѣдили прочихъ членовъ къ удержанію общества на югѣ и въ какомъ точно значеніи или духѣ?
— Въ первомъ Союзѣ Благоденствія отличались отъ прочихъ членовъ, такъ называемые, коренные члены, то есть тѣ члены, которые къ сему союзу принадлежали съ самаго начала его введенія и образованія. Когда зимою съ 1820 на 1821 годъ назначался съѣздъ въ Москву для совѣщанія о преобразованіи Союза, тогда были къ сему съѣзду приглашены всѣ коренные члены, а Думы должны были назначить депутатовъ. Отъ Тульчинской Думы посланъ былъ Комаровъ, какъ депутатъ, а Бурцовъ поѣхалъ, какъ коренной членъ. По возвращеніи Бурцова и Комарова изъ Москвы узнали мы все тамъ происшедшее отъ Комарова, прежде нежели Бурцовъ по порученію о томъ въ Думѣ объявилъ. Посему прежде собранія Думы былъ у насъ о томъ разговоръ съ Юшневскимъ. Изъ неудовольствія всѣхъ членовъ нашей Думы о московскомъ происшествіи видно уже было, что большая часть склонна не признать объявленнаго уничтоженія Союза. По сему обстоятельству говорилъ мнѣ Юшневскій прежде собранія думы, что онъ намѣренъ въ оной представить обо всѣхъ опасностяхъ и трудностяхъ предпріятія, дабы испытать членовъ и удалить всѣхъ слабосердыхъ, говоря, что лучше ихъ теперь отъ Союза при семъ удобномъ случаѣ удалить, нежели потомъ съ ними возиться. Когда Дума была собрана, и Бурцовъ объявилъ о московскомъ уничтоженіи Союза, а потомъ вышелъ, и за нимъ Комаровъ, тогда Юшневскій проговорилъ свою рѣчь, которая не только никого не удалила отъ союза, но напротивъ того самолюбіе каждаго подстрекнула, и полковникъ Аврамовъ первый сказалъ, что ежели всѣ члены оставятъ союзъ, то онъ будетъ его считать сохраненнымъ въ себѣ одномъ. Послѣ его всѣ члены объявили намѣреніе оставаться въ Союзѣ, и тутъ было замѣчено, что Московская чрезвычайная Дума имѣла порученіе преобразовать Союзъ и потому преступила границы своей власти, объявляя Союзъ уничтоженнымъ, а потому Тульчинская Дума признаетъ Союзъ существующимъ съ прежнею цѣлью и въ прежнемъ значеніи. То и другое [46] было подтверждено, и при томъ сдѣланы нѣкоторыя перемѣны въ образованіи Союза. Всѣ, тогда присутствовавшіе, члены приняли названіе Бояръ Союза и выбрали въ предсѣдатели Юшневскаго, меня и Никиту Муравьева, предполагая, что онъ, подобно намъ, не признаетъ уничтоженія Союза, ибо онѣ не былъ въ Москвѣ. Вотъ самое вѣрнѣйшее и подробнѣйшее повѣствованіе всего сего происшествія. Вскорѣ послѣ того получили мы извѣстіе отъ Никиты Муравьева, что многіе члены въ Петербургѣ точно такъ же поступили, какъ Тульчинская Дума.
Вотъ начало Сѣвернаго и Южнаго округовъ того же самаго Союза Благоденствія, продолженнаго и притомъ исправленнаго. Членами Тульчинской Управы были тогда Юшневскій, Аврамовъ, Вольфъ, Ивашевъ, адъютанты Крюковъ 1, князь Барятинской и Басаргинъ, свитской Крюковъ 2, князь Волконскій, Василій Давыдовъ и я. Князь Волконскій и Давыдовъ, хотя и не присутствовали при семъ случаѣ, но, узнавъ о происшедшемъ, объявили, что они во всемъ съ Думою согласны и остаются членами общества.
На контрактахъ 1822 года присоединился Сергѣй Муравьевъ къ Южному округу, а черезъ него въ 1823 году на контрактахъ же былъ принятъ Бестужевъ-Рюминъ. На обоихъ контрактахъ находились Юшневскій, Давыдовъ, князь Волконскій, Сергѣй Муравьевъ и я.
Въ 1823 году раздѣлился Южный округъ на три управы: Тульчинская осталась въ прежнемъ составѣ. Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ-Рюминъ съ ихъ членами составили Васильковскую Управу, которая называлась лѣвою, а Давыдовъ и князь Волконскій составили Каменскую Управу, которая называлась правою. Всѣ три находились подъ вѣдѣніемъ Тульчинской Директоріи.
Каменская управа пріобрѣла только Лихарева, графа Полиньяка и отставного Поджіо. Подполковникъ Янтальцовъ былъ мною въ оную переданъ, а прежде того онъ принятъ былъ въ союзъ полковникомъ Аврамовымъ. По прибытіи маіора Поджіо, брата отставного, изъ Петербурга, гдѣ онъ принятъ былъ въ общество, поступилъ онъ въ Каменскую управу и принялъ капитана Фохта. Лихаревъ принялъ Бошняка, а черезъ сего послѣдняго начались сношенія съ графомъ Виттомъ. Князь Волконскій въ 1824 году ѣздилъ на Кавказъ и привезъ оттуда нѣкоторыя свѣдѣнія о кавказскомъ обществѣ. Маіоръ Поджіо ѣздилъ въ томъ же году осенью въ Орелъ, съ намѣреніемъ тамъ видѣться съ какими то двумя князьями Голицыными, въ отставкѣ находящимися, и посредствомъ ихъ узнать о духѣ войскъ, тамъ расположенныхъ; но возвратясь, говорилъ, что онъ ихъ не засталъ, не видалъ и потому ничего тамъ не сдѣлалъ. Какіе же это князья Голицыны, я въ точности не знаю, но полагаю, что одинъ изъ нихъ служилъ прежде въ лейбъ-гвардіи Преображенскомъ полку. Генералъ-маіоръ Кальмъ убылъ съ полкомъ 1820 году изъ 2-й арміи въ 1-ую и въ Москвѣ узналъ объ объявленіи, что общество уничтожено. Возвратясь ко второй арміи въ 1821 году, имѣлъ я [47] съ нимъ въ обществѣ разговоры, но онъ скоро заболѣлъ, ѣздилъ потомъ въ чужіе край и такимъ образомъ въ обществѣ съ того времени не участвовалъ. — Вотъ всѣ дѣйствія и происшествія по Каменской управѣ.
Тульчинская управа съ самаго 1821 года впала въ бездѣйствіе, и съ того времени всѣ ея пріобрѣтенія въ теченіе пяти лѣтъ состояли въ нѣкоторыхъ свитскихъ офицерахъ, а именно: Фаленбергъ, Бобрищевы-Пушкины 1-й и 2-й, Черкасовъ, Загорецкій, Аврамовъ, Заикинъ и покойникъ Филиповичъ. Сверхъ того былъ еще принятъ въ общество маіоръ Мартыновъ 36-го егерскаго полка, который чрезвычайно боленъ и находится при своемъ братѣ, командирѣ Пермскаго полка. Вмѣстѣ съ Лореромъ принялъ я полковника Лемана, а черезъ Майбороду — Старосельскаго. Маіоръ Лореръ, принятый въ Петербургѣ княземъ Оболенскимъ и полковникомъ Нарышкинымъ, пріобщенъ былъ къ Тульчинской же управѣ, равно какъ и Леманъ. Лореръ принялъ полковника Канчіалова. Съ Непенинымъ же и маіоромъ Раевскимъ никакихъ совершенно не было у насъ сношеній. Объ уничтоженіи общества въ Москвѣ было имъ сообщено покойнымъ капитаномъ Охотниковымъ, находившимся при генералъ-маіорѣ Орловѣ въ Кишиневѣ. Вотъ всѣ дѣйствія и всѣ происшествія по Тульчинской управѣ.
Васильковская управа была гораздо дѣятельнѣе прочихъ двухъ и дѣйствовала гораздо независимѣе отъ директоріи, хотя и сообщала къ свѣдѣнію то, что у нея происходило; но сношенія директоріи съ сею управою были рѣже и затруднительнѣе. Сею управою были приняты полковники Швейковскій, Тизенгаузенъ, Артамонъ Муравьевъ, Враницкой, оберъ-квартирмейстеръ 3 корпуса, Фроловъ, капитанъ Норовъ, что нынѣ въ отставкѣ подполковникомъ, гусарскаго принца Оранскаго полка, ротмистръ Жуковъ, Пыхачевъ, да еще нѣсколько другихъ, о коихъ припомнить не могу, ибо ихъ имена не болѣе, какъ по одному разу слыхалъ. Сія управа пріобщила къ своему составу открытыхъ ею членовъ общества Соединенныхъ Славянъ, человѣкъ до 15, какъ мнѣ Бестужевъ говорилъ. Сія управа, узнавши образъ мыслей Семеновскихъ солдатъ, имѣла на нихъ надежду. Она первоначально открыла сношенія съ поляками. Князь Сергѣй Трубецкой, по прибытіи въ Кіевъ, дѣйствовалъ съ сею управою. Къ ней также принадлежалъ Матвѣй Муравьевъ. Вотъ что относится до Васильковской управы.
Въ прошедшемъ году въ ноябрѣ мѣсяцѣ предложилъ я Юшневскому пріобщить Сергѣя Муравьева къ директоріи: ибо смѣшно, говорилъ я, что онъ въ числѣ предсѣдателей, когда его управа гораздо значительнѣе и сильнѣе обѣихъ другихъ вмѣстѣ, да и ради нашей отвѣтственности передъ союзомъ; ибо Васильковская управа гораздо независимѣе прочихъ двухъ дѣйствуетъ, надо, чтобы Сергѣй Муравьевъ принадлежалъ къ директоріи. Юшневскій согласился на то, и тогда былъ Сергѣй Муравьевъ къ директоріи пріобщенъ (показанія 13 января п. 19).
— Въ отвѣтѣ на 19-й пунктъ вопросовъ (предыдущій) рѣшимость Тульчинскихъ членовъ продолжать дѣйствія общества вы [48] относите къ неудовольствію ихъ, изъявленному по возвращеніи изъ Москвы Комарова и Бурцова, и къ впечатлѣнію, которое сдѣлала на нихъ рѣчь Юшневскаго; но полковникъ Бурцовъ и Юшневскій утверждаютъ, что когда Бурцовъ въ собраніи Тульчинскихъ членовъ объявилъ объ уничтоженіи союза, то вы первые, возвыся голосъ, доказывали, что московскіе члены не имѣли права прекращать онаго, и что вы рѣшились продолжать его; по отзыву же прочихъ, тутъ присутствовавшихъ, ваши доказательства и вліяніе и рѣчь Юшневскаго были главнымъ для нихъ убѣжденіемъ.
— Комаровъ, прибывъ изъ Москвы, объявилъ намъ объ уничтоженіи союза прежде Бурцова, говоря притомъ, что отъ Московскаго засѣданія поручено Бурцову объявить о томъ думѣ. Посему знали о семъ всѣ члены прежде, нежели дума собралась для выслушанія отъ Бурцова объ объявленіи. Въ сіе время показывали всѣ члены неудовольствіе свое на счетъ уничтоженія союза московскимъ засѣданіемъ, и изъ сего неудовольствія ихъ, изъявленнаго прежде объявленія Бурцовымъ о разрушеніи союза, видна была склонность ихъ не признавать уничтоженія общества. Когда Бурцовъ объявилъ о семъ думѣ, тогда я, какъ предсѣдатель, сказалъ, что дума будетъ о томъ имѣть свое сужденіе. Послѣ сего Бурцовъ вышелъ, и въ его присутствіи не было никакого сужденія.
Если бы я въ сіе время сталъ говорить въ пользу уничтоженія общества и притомъ бы объявилъ, что оное признаю и отъ общества удаляюсь и отстаю, да если бы къ тому же и Юшневскій меня въ томъ поддержалъ, то я точно полагаю, что мы успѣли бы прочихъ членовъ уговорить общество прекратить, и я, конечно, долженъ всегда въ томъ себя упрекать, что сіе не сдѣлалъ. Однако же, прежде еще собранія думы для выслушанія Бурцова показывали уже всѣ члены свое неудовольствіе о томъ, что въ Москвѣ было рѣшено, и въ то же время показывалъ и я свое о томъ же неудовольствіе, а потому, ежели сіе на нихъ такъ сильно подѣйствовало, какъ они говорятъ, то тѣмъ сильнѣе дѣлается моя скорбь, что однимъ вліяніемъ своимъ вовлекъ ихъ въ несчастный путь тайнаго общества; но, какъ мнѣ кажется, то по ихъ тогдашнему расположенію духа было достаточно на то рѣшимости въ нихъ самихъ (показанія 6 апрѣля, п. 8).
— Въ семъ же пунктѣ отвѣтовъ (19-мъ, см. выше) вы говорите, что Тульчинская дума рѣшилась продолжать союзъ благоденствія съ прежнею цѣлію и въ прежнемъ значеніи, но въ чемъ именно то и другое заключалось — не объясняете; полковникъ же Аврамовъ, князь Барятинской, ротмистръ Ивашевъ, штабъ-лѣкарь Вольфъ и другіе показываютъ, что при возобновленіи общества въ Тульчинѣ въ 1821 году принято было цѣлью его разрушеніе существующаго порядка вещей во что бы то ни стало, хотя бы послѣдствіемъ того было упраздненіе престола. Средства же къ достиженію сей цѣли предоставлены избраннымъ предсѣдателямъ (Вамъ и Юшневскому) съ полною надъ членами властію. Здесь поясните: a) кто именно предложилъ цѣль сію и средство къ ея достиженію? [49] b) Кромѣ избранія предсѣдателей и принятія цѣли общества, какія еще въ Тульчинѣ одобрены были предложенія? c) Кто изъ находившихся тамъ членовъ присутствовалъ въ собраніяхъ Думы?
— Я въ 19 пунктѣ прежнихъ отвѣтовъ не объяснялъ въ подробности прежняго значенія и прежней цѣли, съ коею Тульчинская Управа рѣшилась продолжать Союзъ Благоденствія, потому что они уже были объяснены выше 19 пункта.
Прежнее значеніе было революціонный способъ дѣйствія, а прежняя цѣль была республиканское правленіе, принятое обществомъ въ 1820 году. Сверхъ того пояснялъ я и то въ 19 пунктѣ, что при рѣшеніи Думы о продолженіи Союза были подтверждены какъ республиканское правленіе, такъ и революціонный способъ дѣйствія. Симъ не новая цѣль вводилась, но старая, прежде уже принятая, продолжалась.
Предсѣдателямъ была дана полная власть для управленія обществомъ до того времени, когда оно дойдетъ до готовности къ дѣйствію, но прежде начатія онаго должны были бояре быть собраны на общее окончательное совѣщаніе, имѣющее предшествовать начатію дѣйствія. Я, какъ предсѣдатель, предлагалъ предметы на совѣщаніе, а мнѣнія заключались по общимъ сужденіямъ. Когда разсуждали о цѣли, тогда первый вопросъ былъ, измѣняетъ ли общество прежнюю республиканскую цѣль или нѣтъ? Всѣ единодушно и безъ противорѣчія подтвердили продолженіе оной, причемъ я самъ въ пользу оной говорилъ.
Кромѣ избранія предсѣдателей и принятія цѣли общества, былъ еще одобренъ и рѣшительный революціонный способъ дѣйствія съ упраздненіемъ престола и, въ случаѣ крайности, съ изведеніемъ тѣхъ лицъ, которыя представятъ въ себѣ непреодолимыя препоны. Члены Тульчинской Думы, бывшіе тогда на-лицо, суть: Юшневскій, Аврамовъ, Ивашевъ, Крюковъ 1 и 2, князь Барятинской, Басаргинъ. Вольфъ и я (показанія 6 апрѣля, п. 9)[1].
— Изъ показаній многихъ, принадлежавшихъ къ Союзу Благоденствія, членовъ извѣстно, что наружною цѣлію сего было распространеніе просвѣщенія въ смыслѣ Союза, дабы общее мнѣніе, постепенно приготовленное, предшествовало мѣрамъ преобразованія въ государствѣ, но что вы, Никита Муравьевъ, Сергѣй и Матвѣй Муравьевы-Апостолы и нѣкоторые коренные члены, почитая способъ сей слишкомъ медлительнымъ и обширнымъ, желали ускорить исполненіе цѣли своей, и на сей конецъ въ 1821 году были созваны въ Москву депутаты отъ всѣхъ управъ; увидѣвъ же несогласіе на то большей части прочихъ членовъ, рѣшились объявить уничтоженіе Союза Благоденствія, дабы, избавившись отъ противомыслящихъ членовъ, свободнѣе слѣдовать принятымъ ими началамъ. Объясните: справедливы ли таковыя показанія?
— Сіе показаніе несправедливо: 1 ) потому что изъ названныхъ здѣсь членовъ союза ни одинъ не былъ въ Москвѣ, а слѣдовательно и не участвовалъ въ разрушеніи союза; 2) потому что назначеніе съѣзда въ Москвѣ было сдѣлано безъ всякаго участія съ [50] моей стороны, и я о семъ назначеніи узналъ, когда Якушкинъ пріѣхалъ въ Тульчинъ для объявленія объ ономъ и приглашенія туда прибыть; 3) потому что мы не признали сего уничтоженія и укоряли имъ членовъ, оное сдѣлавшихъ, говоря, что они не имѣли на то права; 4) потому что ежели бы мы имѣли таковую цѣль, то радовались бы уничтоженію союза на мѣсто того, что мы о томъ изъявляли неудовольствіе; 5) потому что наружная цѣль Союза Благоденствія была и безъ того за наружную извѣстна, и никакимъ дѣйствіямъ союза не мѣшала, чему служитъ доказательствомъ заключеніе Коренной Думы въ началѣ 1820 года о Республиканскомъ Правленіи.
Настоящая причина разрушенія союза въ концѣ 1820 года состоитъ въ томъ, что члены, тамъ бывшіе, не могли между собою согласиться, что генералъ Орловъ объявилъ свое отступленіе отъ союза, и что всѣ сіи несогласія и разногласія между членами, бывшими на Московскомъ съѣздѣ, ихъ самихъ побудили приступить къ разрушенію союза и объ ономъ объявить. Такъ по крайней мѣрѣ я полагаю: но ежели они имѣли сверхъ того еще какія-нибудь причины другія, то мнѣ таковыя остались неизвѣстными до сихъ поръ (показанія 6 апрѣля, п. 7).
— Члены, отклонившіеся отъ Союза Благоденствія въ 1821 году, не составили ли особенныхъ отдѣльныхъ обществъ, кромѣ южнаго, гдѣ, въ какое время и подъ какими наименованіями?
— По объявленіи въ 1821 году объ уничтоженіи въ Москвѣ Союза Благоденствія, продолжался оный союзъ въ Тульчинѣ и въ Петербургѣ. О продолженіи онаго въ Петербургѣ увѣдомилъ меня Никита Муравьевъ. Но что касается до членовъ, отклонившихся отъ союза въ Москвѣ, то ничего не могу сказать о томъ, составили ли они особое общество или нѣтъ. Сего не знаю. Наименованіе въ Петербургѣ и въ Тульчинѣ осталось прежнее, но образованіе общества получило словесныя измѣненія; письменнаго же новаго статута не было (показанія 13 января 1826 г., п. 2).
— Вы ли и полковникъ Бурцовъ были начальниками и основателями Союза Благоденствія на югѣ и кто были первые члены онаго?
— Я прежде полковника Бурцова находился въ Тульчинѣ и потому прежде его тамъ дѣйствовалъ. По прибытіи же Бурцова дѣйствовали мы вмѣстѣ. Первоначальные члены были: свитской подполковникъ Комаровъ, докторъ Вольфъ, полковникъ, что нынѣ генералъ-маіоръ, Кальмъ, полковникъ, что нынѣ оберъ-прокуроромъ въ Сенатѣ, Краснокуцкой. А потомъ Юшневскій, полковникъ Аврамовъ и адъютантъ Ивашевъ. Чрезъ генералъ-маіора же Кальма полковникъ Непенинъ и подполковникъ Хотяинцевъ. Я сихъ членовъ называю первоначальными, потому что они приняты были въ продолженіе 1819 года (то же, п. 18).
— Сіе, вновь составленное на югѣ, общество какую въ сношеніяхъ своихъ имѣло разность съ прежде существовавшимъ Союзомъ Благоденствія? [51]
— Вся разница состояла въ нѣкоторыхъ только измѣненіяхъ внутренняго образованія союза и въ томъ, что Южная Управа перестала отъ сего времени считать себя въ зависимости отъ Петербургской. Новаго же общества не составлялось, ибо нельзя принять за новое общество то, что было продолженіемъ и исправленіемъ прежняго Союза Благоденствія (показанія 13 января, п. 20).
— Въ чемъ заключалось внутреннее образованіе Южнаго общества и степени, присвоенныя членамъ онаго, т. е. что значили званія друга, брата, мужа и бояра, какія имѣли они права и кому изъ нихъ открывалась главнѣйшая цѣль и планъ общества?
— Южный округъ Союза Благоденствія управлялся Главною Управою или Директоріею, члены раздѣлялись на братья, мужья и бояре. Братьями назывались члены, не имѣющіе права принимать другихъ членовъ. Мужья имѣли сіе право. Бояре присоединялись къ Директоріи для рѣшенія важныхъ случаевъ. Друзьями назывались лица, въ союзъ не принятыя, но на которыхъ имѣлись виды. Цѣль и планъ открывались сполна мужьямъ и боярамъ. Каждый членъ долженствовалъ передъ членомъ, имъ принятымъ, таить имена всѣхъ прочихъ ему извѣстныхъ членовъ. Вотъ главныя правила, которыя были постановлены, но ни одно изъ нихъ не было исполняемо (то же, п. 21).
— Вы ли съ Юшневскимъ, или еще кто, кромѣ васъ, составляли ту невидимую директорію (directoire occulte), которая таинственно дѣйствовала на всѣхъ прочихъ, и какъ далеко простиралась власть ваша въ дѣлѣ общества?
— Точно такъ и члены Директоріи Южнаго округа долженствовали быть извѣстными однимъ боярамъ, но между тѣмъ всѣмъ были извѣстны. Сія Директорія состояла, какъ уже сказано въ 19 пунктѣ, изъ Юшневскаго и меня. Власть наша состояла въ надзорѣ за исполненіемъ установленныхъ обществомъ правилъ, въ сохраненіи связи между членами и Управами, въ назначеніи предсѣдателей по Управамъ, въ принятіи членовъ въ бояре и въ присоединеніи къ Директоріи новыхъ членовъ или предсѣдателей (то же, п. 22).
— Отъ всѣхъ ли, вступавшихъ въ общество, требовалась клятва или честное слово въ сохраненіи тайны о существованіи онаго, и къ чему еще обязывала помянутая клятва?
— Отъ каждаго новаго члена требовалась или клятва или честное слово въ сохраненіи тайны и въ елико возможномъ содѣйствіи Союзу. Опредѣлительнаго ничего не говорилось, ибо принимался уже тотъ, коего образъ мыслей былъ сходенъ съ образомъ мыслей Союза. Обыкновенно довольствовались честнымъ словомъ (показанія 13 января, п. 23).
— Полковникъ Леманъ показываетъ, что вы, принявъ его въ общество и обязавъ клятвою хранить тайну онаго, грозили ему, что малѣйшая измѣна или нескромность наказаны будутъ ядомъ шли кинжаломъ. Нѣкоторые изъ членовъ общества точно такъ же увѣряли принимаемыхъ ими, что ядъ и кинжалъ вездѣ найдетъ измѣнника. Поясните, сія угроза была ли общимъ правиломъ для [52] всѣхъ членовъ общества, или позволялась только нѣкоторымъ, и точно ли вы произнесли таковую Леману?
— Сіи угрозы не входили въ правила общества съ самаго времени уничтоженія перваго союза въ 1817 году. Въ первомъ же обществѣ входили они въ правила устава, будучи приняты изъ масонскихъ статутовъ и формъ. Можетъ быть, что въ разговорахъ объ обществѣ и о цѣломъ ходѣ онаго съ самаго его начала я о сихъ угрозахъ разсказывалъ полковнику Леману, но при его принятіи и не думалъ ихъ произносить, и не клятву съ него бралъ, а честное слово (показанія 6 апрѣля, и. 27).
На очной ставкѣ 12 апрѣля 1826 года полковникъ Леманъ остался при своемъ показаніи. Полковникъ Пестель, утвердивъ свое показаніе, присовокупилъ, что онъ при пріемѣ Лемана не дѣлалъ ему никакихъ угрозъ, чего не дѣлалъ онъ и другимъ, принятымъ имъ въ общество, но что въ разговорахъ съ нимъ, можетъ быть, разсказывалъ ему о бывшихъ въ прежнемъ обществѣ подобныхъ угрозахъ, но безъ всякаго примѣненія къ Леману.
— Общество подъ названіемъ Соединенныхъ Славянъ не принадлежало ли къ Южному, гдѣ находилась управа или дума его, въ какихъ сношеніяхъ было оное съ прочими обществами и кто именно составлялъ главное число членовъ его?
— Тайное общество соединенныхъ славянъ не принадлежало къ южному округу Союза Благоденствія и никакихъ съ нимъ сношеній не имѣло. Все, что мнѣ о семъ обществѣ извѣстно, я слышалъ отъ Бестужева-Рюмина, и оное заключается въ томъ, что артиллерійскій офицеръ 3 корпуса, по имени, кажется, Борисовъ, не знаю которой роты и бригады, былъ принятъ въ сіе общество въ Петербургѣ и, возвратившись изъ столицы, пріобрѣлъ между другими офицерами до 15 или 16 членовъ въ общество соединенныхъ славянъ. Именъ сихъ офицеровъ я не знаю. Бестужевъ открылъ сіе отдѣленіе общества соединенныхъ славянъ и перевелъ ихъ всѣхъ въ наше общество въ Васильковскую Управу Вотъ все, мнѣ извѣстное (показанія 13 января, п. 41).
— Въ чемъ именно заключались значительныя сношенія Муравьева съ обществомъ Соединенныхъ Славянъ, о которыхъ, имѣли вы самыя вѣрныя и подробныя свѣдѣнія, введя Муравьева въ предсѣдатели Думы изъ опасенія, чтобы онъ не отошелъ отъ вашего общества; который изъ Муравьевыхъ производилъ сіи сношенія и что было прямою ихъ цѣлью?
— Всѣ свѣдѣнія, которыя я когда-либо имѣлъ объ обществѣ Соединенныхъ Славянъ, заключаются въ томъ, что мною уже объяснено на сей счетъ въ 41 пунктѣ (предыдущій). Сергѣй Муравьевъ и Бестужевъ-Рюминъ находились всегда вмѣстѣ; и потому, что одинъ дѣлалъ, то было извѣстно и другому. Причины же, по которымъ Муравьевъ былъ причисленъ къ Директоріи, объяснены мною въ 19 пунктѣ (выше) со всею точностію (показанія 13 января, п. 42). [53]
— Не имѣли ли сіи общества высшихъ надъ собою правителей, дѣйствовавшихъ сокровенно или таинственно, и кто были таковыми?
— Южный округъ Союза Благоденствія никакихъ не имѣлъ высшихъ надъ собою правителей, дѣйствовавшихъ сокровенно или таинственно, и до отъѣзда моего изъ Петербурга въ 1824 году не имѣлъ также и сѣверный округъ таковыхъ, да и послѣ того не слыхалъ я, чтобы таковые появились или установились въ немъ (показанія 13 января, п. 4).
— Не считали ли общества своими покровителями кого-либо изъ высшихъ лицъ въ государственной службѣ, которыя или знали о существованіи оныхъ, или по правиламъ и образу мыслей подавали надежду на содѣйствіе, или же на одобреніе намѣреній общества?
— Я никого не зналъ и теперь не знаю такового лица изъ высшихъ чиновъ въ государственной службѣ; а ежели Петербургскій округъ былъ съ кѣмъ-нибудь изъ таковыхъ лицъ въ сношеніи или получилъ на кого-либо надежду, то сіе должно было случиться незадолго передъ симъ: ибо намъ въ Южномъ округѣ не было ничего о томъ сообщено (то же, п. 5).
— Нѣкоторымъ членамъ общества вы разсказывали, что многія изъ лицъ, ближайшихъ къ Государю, думаютъ и желаютъ другого образованія въ государствѣ, хотя они и не члены общества; и Василью Давыдову говорили, что Петербургское общество намѣрено назначить членами временнаго правленія адмираловъ Мордвинова и Синявина, и что третьимъ членомъ хотя и предполагаемъ былъ генералъ Раевскій, но отринутъ. Здѣсь поясните: 1) кто именно изъ лицъ близкихъ къ Государю думалъ и желалъ другого образованія въ государствѣ и какимъ образомъ сдѣлался вамъ извѣстнымъ образъ мыслей ихъ? и 2) кто сообщилъ вамъ о намѣреніи общества назначить Мордвинова и Синявина членами временнаго правленія и на чемъ именно сіе предположеніе общества основывалось?
— Я не знаю никого изъ лицъ близкихъ къ Государю и ничей образъ мыслей мнѣ не извѣстенъ. Я никогда никого изъ нихъ и не называлъ. А разсуждали не я одинъ, но многіе и почти всѣ, что когда революція возьметъ свой ходъ, тогда вѣрно много покажется людей, которые присоединятся къ революціи, особенно при хорошемъ успѣхѣ, а можетъ быть и изъ высшихъ чиновниковъ. Сіе было одно только гадательное предположеніе, при коемъ никого не называли и никого не имѣли въ виду.
Бестужевъ-Рюминъ, видѣвшись въ Кіевѣ съ кн. Трубецкимъ и полковникомъ Брыгинымъ, пріѣзжалъ потомъ ко мнѣ въ Линцы и сказывалъ мнѣ, что онъ отъ Трубецкого и Брыгина извѣстился о намѣреніи Сѣвернаго Общества назначить адмираловъ Мордвинова и Синявина членами временнаго правленія и что прежде хотѣли назначить и Раевскаго, но потомъ его отринули, а производителемъ дѣлъ при нихъ долженствовалъ быть Николай Тургеневъ. [54] Какъ мнѣ сіе сказалъ Бестужевъ, такъ точно и я передалъ Давыдову (показанія 6 апрѣля, п. 24).
— До какой степени общества успѣли умножить своихъ сообщниковъ во всѣхъ сословіяхъ и родахъ службы государственной?
— Всѣ дѣйствія Союза Благоденствія ограничивались до сихъ поръ, сколько мнѣ извѣстно, однимъ сословіемъ дворянства и службою военною. Ежели и приняты въ общество гражданскіе чиновники, то весьма мало (показаніе 13 января, п. 16).
— До какой степени и въ какихъ наиболѣе войскахъ (не исключая и нижнихъ чиновъ) и въ прочихъ государственныхъ сословіяхъ распространенъ былъ преступный духъ преобразованія и безначалія?
— Духъ преобразованія былъ духомъ Союза Благоденствія, и потому былъ распространенъ тамъ, гдѣ общество имѣло своихъ членовъ и именно между сочленами. Слѣдовательно, наиболѣе въ гвардіи, потомъ въ 3 корпусѣ, потомъ во 2 арміи. Что же до нижнихъ чиновъ касается, то между ними духъ преобразованія не былъ распространенъ, а существовалъ духъ сильнаго неудовольствія, изъявляемый особенно Семеновскими солдатами, служащими въ 3 корпусѣ, какъ о томъ я слышалъ отъ Бестужева-Рюмина (то же, п. 17).
— На чемъ именно основалась надежда Южнаго общества на содѣйствіе 1-го, 2-го и 3-го корпусовъ, т. е. было ли въ предварительныхъ сношеніяхъ съ чинами оныхъ, и имѣло ли какое-либо удостовѣреніе о ихъ готовности къ произведенію революціи и вообще стремилось ли общество всѣхъ начальниковъ войскъ исподволь обратить къ своей цѣли?
— Общество имѣло желаніе какъ можно болѣе начальниковъ войскъ обратить къ своей цѣли и принять въ свой союзъ, особенно полковыхъ командировъ, предоставляя каждому изъ нихъ дѣйствовать въ своемъ полку, какъ самъ наилучше найдетъ. Желало также и прочихъ начальниковъ въ общество пріобрѣсти: генераловъ, штабсъ-офицеровъ, разныхъ командировъ. Надежда на 3-й корпусъ была двойная: во-первыхъ, на членовъ общества изъ штабсъ- и оберъ-офицеровъ, а во-вторыхъ, на Семеновскихъ солдатъ, которые своимъ жребіемъ весьма недовольны и притомъ вліяніе имѣютъ на другихъ солдатъ. О семъ узнали члены Васильковской Управы во время лагеря 1825 года. Они говорили съ Семеновскими солдатами о ихъ положеніи и замѣтили сильный между ними духъ неудовольствія. Такъ, по крайней мѣрѣ, о семъ мнѣ разсказывалъ Бестужевъ-Рюминъ. На 1 и 2 корпусъ надѣялись потому, что въ оныхъ находятся Семеновскіе солдаты, о коихъ полагали, что они вѣрно въ томъ же духѣ, какъ и солдаты 3 корпуса. Сношеній съ ними не имѣли, но изъ Семеновскаго происшествія видно было единодушіе прежнихъ солдатъ сего полка (тоже, п.28)
Въ позднѣйшихъ показаніяхъ 6 апрѣля 1826 года:
Сіе и нынѣ подтверждаю; другихъ же извѣстій о сихъ солдатахъ я никакихъ не имѣлъ. Если же къ возмущенію готовы [55] были Семеновскіе солдаты 3 корпуса, то по единодушному поведенію ихъ во время семеновскаго происшествія заключили мы, что надѣяться можно и на тѣхъ, которые находятся въ 1 и 2 корпусахъ (п. 46).
— Въ начальныхъ отвѣтахъ, данныхъ въ Тульчинѣ[2], вы отрицались, что на приготовленіе нижнихъ чиновъ къ возмутительнымъ дѣйствіямъ никого не соглашали, ни сами никакого направленія солдатамъ не давали; но по изысканнымъ открытіямъ извѣстно:
а) что по вступленіи въ командованіе Вятскимъ полкомъ вы оказывали явное послабленіе нижнимъ чинамъ, но во время ожиданія смотра при г. Барѣ, выведя весь полкъ, приказывали бить палками всѣхъ, замѣченныхъ въ ошибкахъ по фронту, и когда удивленные сею перемѣною нѣкоторые офицеры спросили о причинѣ, то вы сказали: «Я хочу дать солдатамъ чувствовать, что чѣмъ далѣе отъ нихъ Государь, тѣмъ начальники къ нимъ снисходительнѣе, но чѣмъ Онъ ближе, тѣмъ имъ хуже»;
б) что послѣ маневровъ 1824 года, когда вы съ Поджіо, Лереромъ, Фохтомъ и Майбородою разсуждали о средствахъ приготовленія солдатъ къ цѣли общества, и когда изъ нихъ Фохтъ предложилъ свое мнѣніе, чтобы, раздѣливъ солдатъ на гласныхъ и безгласныхъ, стараться привязывать къ себѣ первыхъ, а за ними уже не смѣютъ не итти послѣдніе, тогда вы, одобривъ мысль сію, совѣтовали Майбородѣ привесть оную въ исполненіе и
в) сему же Майбородѣ по лѣту 1825 г. вы настоятельно поручали начать приготовленіе роты его и доносить вамъ ежедневно о успѣхѣ; но онъ уклонился отъ исполненія того. Обстоятельства сіи показываютъ, что вы точно имѣли намѣреніе развратить солдатъ своего полка, на который, по словамъ князя Волконскаго, вы много надѣялись.
— Вступая въ командованіе вятскимъ полкомъ, желалъ я довести полкъ кротостью до желаемаго состоянія, но потомъ убѣдился, что сего невозможно по причинѣ закоренѣлой лѣности, въ семъ полку бывшей. Сверхъ того не могъ я по справедливости сначала строгость употреблять, ибо не были солдаты выучены и не имѣли учителей. Посему и поступалъ я такъ, какъ въ тульчинскихъ отвѣтахъ показалъ. Послѣ же смотра въ Барѣ корпуснымъ командиромъ рѣшился я свою манеру обращенія перемѣнить, удостовѣрясь, что такъ какъ всѣ средства и способы даны были солдатамъ къ полнымъ познаніямъ по фрунту, одна ихъ лѣность и нерадивость препятствовали желаемымъ успѣхамъ. Послѣдствія оправдали мое заключеніе. Приведенныя здѣсь слова могъ бы я говорить только члену общества; въ 1823 году не былъ принятъ ни Майборода, ни Старосельскій. Я можетъ быть впослѣдствіи говорилъ, что нижніе члены взоровъ своихъ не распространяютъ далѣе полкового начальства, и что строгость передъ Высочайшимъ смотромъ, усилившаяся во всѣхъ полкахъ отъ стремленія, чтобы все было хорошо, не возбудила мысли у солдатъ, что терпимая [56] ими строгость есть послѣдствіе служебнаго направленія, исходящаго отъ Вышняго и Верховнаго начальства, но что они все приписываютъ полковому. Перемѣнилъ же я свое обращеніе потому, что къ оному служебными причинами принужденъ былъ, впослѣдствіи оправдавшими сію перемѣну. Въ то же время, когда въ лагеряхъ ожидался Высочайшій смотръ, все мое вниманіе и стремленіе обращены были единственно на то, чтобы успѣшно смотръ отбыть, и въ то время объ обществѣ мало я и думалъ.
Фохтъ объяснялъ упоминаемое здѣсь мнѣніе, и мы разсуждали, что солдаты послѣдуютъ за тѣмъ начальникомъ, кого лично любятъ, и что дабы на ихъ содѣйствіе и послѣдованіе надѣяться, достаточно ихъ къ себѣ лично привязать, особенно тѣхъ, коихъ Фохтъ называлъ главными. Майборода поѣхалъ въ Москву въ октябрѣ 1824 года и возвратился въ маѣ или началѣ іюня 1825 г. Явившись ко мнѣ, отдалъ онъ мнѣ бумаги по службѣ и разсказалъ о Булгари; объ обществѣ же нашемъ мы тутъ ни слова не говорили. Послѣ того имѣлъ я свои причины бытъ имъ весьма недовольнымъ и съ того времени весьма сухо съ нимъ обходился, такъ что послѣ его возвращенія ни разу съ нимъ объ обществѣ не говорилъ. Сіе яснымъ служитъ доказательствомъ, сколь несправедливо сіе показаніе Майбороды.
Я въ полку ни солдатъ, ни офицеровъ не развращалъ и, за исключеніемъ Майбороды и Старосельскаго, обходился со всѣми прочими такъ, какъ-будто бы самъ никогда къ тайному обществу не принадлежалъ и никакихъ намѣреній не имѣлъ. Я въ семъ ссылаюсь на всѣхъ начальниковъ, даже на Лорера и наконецъ на самый полкъ, какъ о томъ объяснялъ въ тульчинскихъ отвѣтахъ. Преемникъ мой въ вятскомъ полку увидитъ на дѣлѣ справедливость сихъ словъ моихъ. — Лореръ можетъ также сказать, что я прямой надежды на полкъ не имѣлъ и имѣть не могъ, ибо не таково было мое обращеніе въ полку. Признательно же скажу, что ежели бы я видѣлъ основательное приближеніе времени къ начатію дѣйствія, то конечно бы постарался увѣриться въ полкѣ, но до самаго времени моего арестованія ничего мною по полку для цѣли общества предпринято не было. (Показанія 6 апрѣля, п. 22).
— Когда, гдѣ и кѣмъ именно былъ принятъ въ тайное общество квартирмейстерской части поручикъ Аврамовъ, въ коихъ сношеніяхъ съ кѣмъ изъ членовъ находился и какое принималъ участіе въ дѣйствіяхъ общества?
— Поручикъ Аврамовъ находился въ сношеніяхъ съ членами общества Тульчинской управы и, сколько мнѣ извѣстно, не принималъ никакого особеннаго участія въ дѣйствіяхъ общества, то-естъ никого самъ, кажется, въ общество не принялъ, а только былъ членъ, раздѣляющій образъ мыслей и желающій конституціоннаго правленія. Имѣлъ и я съ нимъ разговоры объ обществѣ, но не болѣе двухъ или трехъ разъ и то разговоръ общій безъ упоминанія о какихъ-либо подробностяхъ. Принятъ онъ въ общество въ 1823 году поручикомъ Крюковымъ 2. [57]
Всѣ вообще молодые офицеры квартирмеистерской части главнаго штаба 2 арміи находились довольно долгое время въ Немировѣ при окончаніи карты Подольской съемки. Между ими былъ и Крюковъ 2. Черезъ него пріобщены къ обществу большая ихъ часть. Но такъ какъ я тогда уже не находился въ Тульчинѣ, то и оставался безъ подробныхъ свѣдѣній, кто изъ нихъ кѣмъ именно принятъ изъ нихъ же. Сіе показаніе относится къ нимъ всѣмъ. Члены же Тульчинской управы наименованы мною въ отвѣтахъ моихъ на тетрадь вопросныхъ пунктовъ. Свитскіе офицеры наиболѣе были въ сношеніяхъ между собою (отдѣльный вопросъ 19 марта; дѣло № 425).
— Комитету извѣстно, что вы поручали подпоручику Лихареву писать различныя статьи въ духѣ общества и между прочимъ о военныхъ поселеніяхъ и что подобное порученіе сдѣлано отъ васъ свитскимъ офицерамъ 2 арміи о составленіи плана, по которому можно было бы образовать часть квартирмейстерскую. Поясните, какія именно сочиненія были написаны для васъ Лихаревымъ и другими свитскими офицерами, и какое сдѣлано изъ оныхъ употребленіе?
— Лихаревъ самъ предложилъ составить записку о всѣхъ замѣчательныхъ происшествіяхъ, случившихся въ военныхъ поселеніяхъ Харьковской и Херсонской губерній; однакоже, онъ сей записки не кончилъ и я оной не видалъ.
Свитскимъ офицерамъ и въ особенности старшему Бобрищеву-Пушкину поручилъ я составить записку о состояніи квартирмейстерской части съ присовокупленіемъ предположенія о ея усовершенствованіи. Сія записка не была составлена и я оной не видалъ (показаніе 6 апрѣля, п. 25).
— Упоминаемый въ прежнемъ показаніи вашемъ полковникъ Хотяинцевъ вами ли только или, какъ онъ говоритъ, вмѣстѣ съ генераломъ Кальмомъ принять въ тайное общество? При свиданіи же съ нимъ, Хотяинцевымъ, въ Кіевѣ въ 1823 году вы сказывали ли ему, что общество продолжается и далъ ли онъ вновь согласіе принадлежать оному?
— Полковникъ Хотяинцевъ былъ принятъ въ общество г.-м. Кальмомъ, а потомъ со мною, какъ членъ, ознакомленъ. Въ Кіевѣ 1823 года я ему сказывалъ о продолженіи общества и онъ далъ свое согласіе о принадлежаніи къ оному. Послѣ того онъ чаще видѣлся съ Сергѣемъ Муравьевымъ (показанія 19 января, п. 1).
— Принадлежали ли къ Тайному Обществу поручики Бобрищевы-Пушкины 1-й и 2-й и штабъ-лѣкарь Вольфъ, о коихъ въ прежнемъ показаніи вы ничего не упоминаете, гдѣ и кѣмъ именно были приняты какъ Пушкины и Вольфъ, такъ названные вами въ числѣ членовъ общества 5-й роты капитанъ Пыхачевъ и командиръ артиллерійской роты — подполковникъ Фроловъ 4-й?
— Вольфъ принятъ мною, а Пушкины въ Тульчинѣ, но кѣмъ именно не знаю, ибо сіе случилось, когда меня уже въ Тульчинѣ болѣе не было. Я былъ уже въ полку. Пыхачевъ и Фроловъ приняты Сергѣемъ Муравьевымъ и Бестужевымъ-Рюминымъ (показанія 19 января, п. 3). [58]
— Сказывали вы нѣкоторымъ членамъ, что Южное общество весьма много обязано полковнику Бурцову, оказавшему услугу тѣмъ, что когда при пересмотрѣ въ Главномъ Штабѣ 2 арміи бумагъ, отобранныхъ 32 Егерскаго полка у маіора Раевскаго, нечаянно упалъ со стола списокъ членамъ тайнаго общества, то Бурцовъ, сіе замѣтившій, тихонько поднялъ оный съ полу, измялъ въ рукѣ, и положилъ въ мундирный рукавъ, а послѣ сжегъ. Отвѣчайте: точно ли такъ сіе случилось?
— Я о семъ происшествіи слышалъ въ томъ же видѣ, какъ оно здѣсь писано, отъ Юшневскаго, доктора Вольфа и полковника Аврамова, которые въ 1822 году, когда Раевскаго дѣло началось, имѣли свое пребываніе въ Тульчинѣ, а я былъ тогда уже при полку (показанія 13 января, п. 52).
— Подобно сему, когда одинъ изъ членовъ вопросилъ васъ, не принадлежитъ ли къ обществу генералъ криксъ-коммисаръ Путята, то вы отвѣчали, что нѣтъ, а вотъ его служащій по квартирмейстерской части — вашъ т. е. членъ общества, поясните и о семъ обстоятельствѣ съ откровенностію?
— О принятіи въ Петербургѣ въ общество молодого Путяты, находившагося, ежели не ошибаюсь, адъютантомъ при генералъ-адъютантѣ Закревскомъ, слышалъ я отъ одного изъ членовъ, прибывшихъ изъ Петербурга, но сіе пріобрѣтеніе столь мнѣ казалось маловажнымъ, что я на оное весьма малое обратилъ вниманіе; и потому въ точности никакъ опредѣлить не могу, кто мнѣ о томъ сказывалъ, но кажется, что я о томъ слышалъ или отъ князя Волконскаго, бывшаго въ Петербургѣ въ концѣ 1824 года, или отъ Бестужева, который оное слышать могъ отъ князя Трубецкого. Впрочемъ, это суть только догадки и я вторично объясняю, что никакой нѣтъ возможности, при всемъ искреннемъ желаніи съ точностію всѣ тѣ мелочи помнить, которыя происходили въ обществѣ въ теченіе цѣлыхъ девяти лѣтъ его существованія (показанія 13 января, п. 53).
— Сверхъ того объясните: принадлежитъ ли къ Южному Обществу, или, не бывъ членомъ, содѣйствуетъ ли намѣреніямъ онаго и въ чемъ именно служащій при генералъ-интендантѣ Юшневскомъ 7 класса Гене?
— Гене обществу не принадлежалъ и ни въ чемъ оному не содѣйствовалъ (то же, п. 54).
— Комитету извѣстно, что Гульчинская директорія не позволяла принимать въ общество генераловъ безъ особеннаго ея разрѣшенія и что въ 1825 году она отклонила принятіе одного приготовленнаго уже генерала. Поясните кто былъ сей готовый, но не принятый въ общество генералъ, кромѣ графа Витта?
— Готоваго къ принятію генерала кромѣ графа Витта не было никого, сколько мнѣ извѣстно, и правила не существовало, чтобы генераловъ не принимать безъ разрѣшенія директоріи. Поводомъ же къ сему показанію служило, полагаю я, слѣдующее: Давыдовъ или кн. Волконскій, не помню навѣрно, который изъ двухъ, сообщилъ директоріи слышанное имъ отъ Сергѣя Муравьева и Бестужева-Рюмина, что полковникъ Враницкій имъ [59] предлагалъ стараться о приготовленіи генерала Ридигера, съ коимъ онъ давно знакомъ. Не имѣя достаточно довѣренности въ сужденіи Враницкаго о генералѣ Ридигерѣ, было дано знать отъ директоріи, чтобы они сего дѣйствія не предпринимали, потому что навѣрно въ своихъ ожиданіяхъ ошибутся. Такъ дѣло сіе и кончилось (показанія 6 апрѣля, п. 28).
— Комитету извѣстно, что въ Кіевѣ на контрактахъ 1823 года былъ революціонный обѣдъ, на которомъ присутствовали до 30 полковниковъ и до 5 генераловъ, и что вы находились въ числѣ первыхъ изъ нихъ. Поясните, у кого быль обѣдъ сей, кто именно тутъ присутствовалъ и что происходило въ такомъ значительномъ избраніи революціонистовъ?
— Сей обѣдъ происходилъ у Василья Давыдова и на ономъ находились полковники: Швейковскій, Тизенгаузенъ и Враницкій, князь Барятинскій, Лихаревъ и я. На короткое время заходили оба Поджіо и князь Волконскій, а также и генералъ Александръ Давыдовъ. Послѣ обѣда пришелъ генералъ Орловъ. Замѣчательнаго на семъ обѣдѣ ничего не происходило и даже мало было разговоровъ объ обществѣ по причинѣ людей и посѣщенія генерала Давыдова, хотя и приходилъ онъ на короткое время. Во время присутствія генерала Орлова завелся съ нимъ разговоръ Политической Теоріи, но не объ обществѣ и не о революціонныхъ предметахъ (показанія б апрѣля, п. 23).
— Комитету достовѣрно извѣстно, что года съ полтора тому назадъ, когда Вятскій пѣхотный полкъ проходилъ чрезъ Гайсинъ, то въ сіе время на квартирѣ вашей замѣченъ былъ старикъ съ бѣлыми волосами, который очень долго съ вами работалъ и вмѣстѣ съ нимъ вы писали какіе-то іероглифы; но коль скоро вошелъ исправникъ, то вы работу свою прекратили, и означенный старикъ послѣ того отправился въ Николаевъ. Объясните откровенно, кто именно былъ тотъ сѣдовласый старикъ, который работалъ съ вами въ Гайсинѣ, что именно вы съ нимъ писали и какіе іеороглифы были предметомъ вашей работы? у кого оные изъ васъ двухъ остались? куда и зачѣмъ старикъ сей отправился изъ Гайсина и гдѣ онъ теперь находится?
— Я съ Вятскимъ полкомъ не проходилъ чрезъ Гайсинъ, и въ Гайсинѣ бывалъ только проѣздомъ, останавливаясь на почтѣ для перемѣны лошадей. Сверхъ того былъ я разъ въ Гайсинѣ у генералъ-маіора Берхмана и другой разъ у полковника Бурцова. Съ сѣдовласымъ же старикомъ никогда не видался и іероглифовъ съ нимъ не составлялъ. Ничего даже не могу придумать, что бы служить могло поводомъ къ сему показанію (показанія 15 апрѣля, п. 1).