Отвѣты П. И. Пестеля на вопросы Слѣдственнаго Комитета, съ 13 января по май 1826 года.
3. Общество сыновъ отечества (Союзъ Спасенія) и Союзъ Благоденствія.
— Кто именно были первоначальные основатели и члены тайныхъ обществъ въ Россіи?
— Первыя лицы, которыя говорили со мною объ учрежденіи тайнаго общества въ Россіи были: Новиковъ, Никита Муравьевъ, князь Сергѣй Трубецкой и Федоръ Глинка. Сіе было осенью 1816-го года. Въ генварѣ 1817 года составилось въ Петербургѣ Общество Истинныхъ и Вѣрныхъ сыновъ отечества. Предсѣдателемъ избранъ былъ князь Сергѣй Трубецкой, надзирателями или блюстителями: князь Лопухинъ и Александръ Муравьевъ, секретаремъ Никита Муравьевъ. Прочіе тогдашніе члены были, сколько припомнить могу: Сергѣй Муравьевъ, Матвѣй Муравьевъ, князь Илья Долгоруковъ, князь Шаховской, Федоръ Глинка, Иванъ Шиповъ, Новиковъ, Лунинъ и я, а черезъ нѣсколько времени Бурцовъ и Михайло Муравьевъ.
Въ скорости послѣ того уѣхалъ я къ своему мѣсту въ первый корпусъ. Послѣ отъѣзда моего узнало наше общество, что подобное составилось въ Москвѣ, въ коемъ были Фонвизинъ, Калошинъ и Якушкинъ. Сей послѣдній пріѣзжалъ въ Петербургъ для соединенія обоихъ обществъ въ одно и имѣлъ о томъ пренія съ княземъ Лопухинымъ, какъ мнѣ потомъ пересказывали. Какимъ образомъ сіе соединеніе совершилось, я уже не знаю, но когда въ концѣ 1817 года пріѣзжалъ я въ Петербургъ, то уже было оное сдѣлано, и большая часть членовъ нашихъ находилась въ Москвѣ съ гвардіею. Тамъ переобразовали общество Сыновъ Отечества въ военное общество и раздѣлили членовъ на два отдѣленія. Въ одномъ былъ первенствующимъ членовъ Никита Муравьевъ, а въ другомъ Катенинъ. Сіе недолго продолжалось и учредили въ Москвѣ же Союзъ Благоденствія съ Зеленою Книгою, которую и къ намъ въ Петербургъ прислали. Мы ее приняли, и съ того времени началъ дѣйствовать Союзъ Благоденствія, а прежнее устройство съ его статутомъ было уничтожено. (Показанія 13 января 1826 г., п. 1.)
— Первоначальное общество, составившееся въ Петербургѣ въ 1816 году, вы называете обществомъ Истинныхъ и вѣрныхъ сыновъ отечества, а капитанъ Муравьевъ — Союзомъ Спасенія, иные же, принадлежавшіе къ сему обществу, не даютъ оному никакого наименованія. Поясните: какъ общество сіе дѣйствительно называлось большею частію членовъ?
— Я называлъ первоначальное общество, составившееся въ 1816 году: Обществомъ истинныхъ и вѣрныхъ сыновъ отечества, потому что Уставъ оного общества, принятой въ началѣ 1817 года, сіе имѣлъ заглавіе; о наименованіи же общества Союзомъ Спасенія никогда я не слыхалъ. (Показанія 6 апрѣля 1826 г., п. 1). [35]
— Въ разсужденіи цѣли начальнаго общества члены говорятъ различно: одни, что оная была введеніе Монархическаго Конституціоннаго Правленія, другіе освобожденіе крестьянъ отъ крѣпости, нѣкоторые же просто введеніе новаго порядка вещей. Поясните: въ чемъ именно заключалась настоящая цѣль перваго общества?
— Настоящая цѣль перваго общества была введеніе Монархическаго Конституціоннаго Правленія; а одно освобожденіе крестьянъ отъ крѣпости было цѣлью при самомъ первомъ началѣ и весьма короткое время, но вмѣстѣ съ принятіемъ устава объ устройствѣ общества принята и цѣль Конституціи, о которой говорилось однакоже членамъ не прежде, какъ во второй степени, а въ первой при начальномъ принятіи говорилось только глухо о введеніи новаго порядка. (Тоже, п. 2.)
— Нѣкоторые члены показываютъ, что статутъ начальнаго общества отринутъ или ничтоженъ по множеству формъ и клятвъ, въ ономъ предполагавшихся, и потому, что проповѣдывалъ насиліе и слѣпое повиновеніе боярамъ. Поясните, въ какомъ точно духѣ былъ написанъ означенный статутъ и почему дѣйствительно былъ уничтоженъ?
— Статутъ перваго общества имѣлъ много клятвъ и формъ, потому что составленъ былъ въ духѣ масонскихъ учрежденій, формъ и клятвъ. Въ скорости, по принятіи обществомъ сего статута, разъѣхались члены, составлявшіе оный, то-есть князь Трубецкой, князь Долгоруковъ и я; а по сему и находили остальные члены разныя въ немъ недоумѣнія. Вслѣдствіе чего и уничтожили оный въ Москвѣ, когда были тамъ въ 1817 году зимою. (Тоже, п. 3.)
— Комитету извѣстно, что Зеленая Книга, служившая уставомъ Союза Благоденствія, состояла изъ двухъ частей и что члены коренного союза обязаны были каждый составить одну управу; управы были: дѣловыя, побочныя и главныя. Дѣловыя управы должны были состоять не менѣе, какъ изъ 10 членовъ, и получали первую часть законоположенія; побочныя управы назывались тѣ, которыя получали образованіе свое отъ другой управы; тѣ и другія, по основаніи 3-хъ побочныхъ управъ, получали названіе главныхъ управъ, и съ онымъ списокъ окончательнаго образованія союза, т. е. второй части законоположенія.
Противу сего требуется подробное и опредѣлительное ваше показаніе: какія, гдѣ и кѣмъ именно основаны были управы со времени образованія Союза Благоденствія до разрушенія онаго, какъ далеко простирался кругъ дѣйствій каждой, какія вольныя общества ими завѣдывались, когда и кѣмъ составлена вторая часть Зеленой Книги, въ чемъ состояли главныя ея черты, у кого подлинный экземпляръ оной хранился и кому именно списки съ оной были сообщены?[1]
— Раздѣленіе управъ на дѣловыя, побочныя и главныя опредѣлялось Зеленою Книгою, но въ дѣйствіе никогда приведено не было. Всѣ управы были одинаковаго значенія, исключая коренной управы, находившейся въ Петербургѣ и состоявшей всегда изъ [36] наличныхъ[2] членовъ коренного союза. Число управъ, въ Петербургѣ бывшихъ, совершенно мнѣ неизвѣстно, ибо я ни разу ни съ одною изъ нихъ никакого не имѣлъ сношенія и зналъ только одну коренную, подъ непосредственнымъ вѣдѣніемъ коей состояли всѣ петербургскія управы. Московская управа основалась прежде еще петербургскихъ, ибо и Зеленая Книга была въ Москвѣ составлена. О дѣйствіяхъ же ея не имѣлъ я никогда никакихъ свѣдѣній и вообще ни въ малѣйшихъ не состоялъ сношеніяхъ ни съ кѣмъ изъ московскихъ членовъ.
Въ Тульчинѣ была управа учреждена мною и полковникомъ Бурцовымъ, о дѣйствіяхъ коей имѣлъ честь комитету подробно, объяснить въ прежнихъ отвѣтахъ моихъ (см. ниже). Кромѣ же Петербурга, Москвы и Тульчина не было нигдѣ никакихъ управъ, по крайней мѣрѣ никогда ни отъ кого о томъ ни единаго слова не слыхалъ. Въ первомъ корпусѣ не было управы, но члены были въ союзъ приняты мною, какъ уже имѣлъ честь показывать. Новиковъ имѣлъ порученіе основать управу въ Малороссіи, но въ семъ не успѣлъ. — Зеленою Книгою было опредѣлено основать Вольныя Общества, но ни одно таковое нигдѣ не было основано. — Вторая часть Зеленой Книги не была составлена. Я, по крайней мѣрѣ, оной не видалъ и ни отъ кого про ея составленіе даже и не слыхалъ, а тѣмъ еще менѣе была она раздаваема. Въ первой части была сія вторая часть обѣщана, но осталась безъ исполненія. (Отдѣльный вопросный пунктъ 29 марта 1826 года. Дѣло № 5, стр. 163.)
— Для свѣдѣнія комитета объясните, кто именно былъ членомъ коренного союза общества или совѣта, а если вспомните, то покажите, кто и когда поступалъ въ оное?
— Первоначально были членами коренного союза или совѣта Союза Благоденствія: генералъ-маіоръ Фонвизинъ, полковники Александръ Муравьевъ, князь Трубецкой, князь Илья Долгоруковъ, Шиповъ, Глинка и Бурцовъ, подполковники: Михайло Муравьевъ, Сергѣй и Матвѣй Муравьевы-Апостолы, ротмистръ Лунинъ, капитанъ Никита Муравьевъ, поручикъ Якушкинъ и я. А потомъ пріобщены къ оному: генералъ-маіоръ Орловъ, полковники Граббе и Брыгинъ, дѣйствительный статскій совѣтникъ Тургеневъ, графъ Толстой, Семеновъ и Калошинъ. Я не утверждаю, чтобы я здѣсь всѣхъ наименовалъ и даже вѣроятно, что нѣкоторыхъ пропустилъ, о коихъ не могъ вспомнить, а о другихъ, можетъ быть, и не зналъ, потому что во время существованія Союза Благоденствія, до его уничтоженія въ 1820 году, главное дѣйствіе общества происходило въ Петербургѣ, гдѣ я очень рѣдко бывалъ, и въ Москвѣ, гдѣ я вовсе не бывалъ. Генералъ-маіоръ Орловъ поступилъ въ коренной совѣтъ во время съѣзда въ 1820 году въ Москвѣ, когда же поступили въ оный Тургеневъ, Граббе, Брыгинъ, графъ Толстой, Семеновъ и Калошинъ мнѣ по истинѣ совершенно неизвѣстно, ибо я вообще очень малыя свѣдѣнія имѣлъ о пріобрѣтеніи членовъ въ общество по Петербургу и Москвѣ. Изъ всѣхъ же тульчинскихъ членовъ никто не былъ пріобщенъ къ коренному совѣту Союза Благоденствія до самаго [37] его уничтоженія въ 1820 году. Я здѣсь именую тульчинскими членами всѣхъ, принадлежавшихъ къ южному округу какъ до уничтоженія Союза Благоденствія, такъ и по возобновленіи онаго въ немъ оставшихся, сверхъ вышеназванныхъ. — Также неизвѣстно мнѣ время пріобщенія къ обществу князя Оболенскаго, Рылѣева, полковника Митькова (коего никогда и не видалъ), полковника Нарышкина, Семенова (егерскаго гвардейскаго полка) и князей Голицыныхъ (въ гв. Преображенскомъ полку служившихъ). О всѣхъ же членахъ, мною когда-либо принятыхъ или къ южному округу принадлежавшихъ, имѣлъ я честь комитету подробно донести въ прежнихъ моихъ показаніяхъ. (Отдѣльный вопросный пунктъ 11 мая 1826 года. Дѣло № 5).
— Знали ли вы о намѣреніи тайнаго общества покуситься на жизнь блаженной памяти Государя Императора въ бытность Его Величества въ Москвѣ въ 1817 году и о избранномъ къ совершенію сего злодѣйства Якушкинѣ?
— Въ 1817-мъ году въ бытность мою въ Петербургѣ получилъ князь Сергѣй Трубецкой изъ Москвы письмо отъ одного изъ членовъ, въ которомъ извѣщались члены въ Петербургѣ бывшіе, что члены, въ Москвѣ находящіеся, рѣшились дѣйствіе начать и потому требуютъ нашего согласія и нашего прибытія въ Москву. Князь Трубецкой въ тотъ же день испросилъ себѣ отпускъ въ Москву съ тѣмъ, чтобы туда отправиться и тамошнимъ членамъ сказать, что мы не соглашаемся на ихъ предложеніе, и ихъ удержать отъ исполненія онаго. Но между тѣмъ они сами уже сіе намѣреніе бросили. Оное возникло между ними по случаю извѣстій, ими полученныхъ, о тѣхъ ужасахъ, которые якобы происходили въ Новгородской губерніи при введеніи военныхъ поселеній. Жребій назначилъ Якушкина. Скорое оставленіе сего намѣренія доказываетъ, что оно произведено было минутнымъ остервененіемъ о слыханныхъ якобы ужасахъ, и подтверждаетъ мое замѣчаніе, въ 3 пунктѣ сдѣланное, что отъ намѣренія до исполненія весьма далеко. Слово и дѣло не одно и то же (показанія 13 января, п. 25).
— На счетъ заговора въ Москвѣ въ 1817 году противъ блаженной памяти Государя Императора, вы говорите, что поводомъ къ оному были извѣстія, полученныя тамъ о происходившемъ въ Новгородскихъ военныхъ поселеніяхъ, но князь Трубецкой, письмо коего служило предлогомъ къ помянутому заговору, и другіе показываютъ, что московскимъ членамъ сообщено было ложное извѣстіе объ отдѣленіи Польскихъ губерній отъ Россіи и о свободѣ крестьянъ отъ крѣпости. Поясните: что дѣйствительно было поводомъ къ сему заговору?
— Объ отдѣленіи Польскихъ губерній отъ Россіи не слыхалъ я никогда ни отъ кого. — Освобожденіе крестьянъ отъ крѣпости входило въ цѣль общества и слѣдовательно не могло, полагаю я, возбудить оное къ заговору. Мнѣ же говорили члены, бывшіе въ то время въ Москвѣ, и между прочимъ Никита Муравьевъ, что приступили къ составленію сказаннаго заговора по извѣстіямъ, полученнымъ о происходившемъ въ Новгородскихъ поселеніяхъ. Не бывъ самъ въ Москвѣ, говорю то, что слышалъ (показанія 6 апрѣля, п. 4). [38]
— Въ чемъ именно заключались всѣ различныя и въ разныя времена предположенныя цѣли, или намѣренія, и мѣры къ исполненію ихъ со стороны Сѣвернаго и Южнаго Обществъ, и когда, въ какихъ мѣстахъ полагалось начать открытыя дѣйствія?
— Съ самаго начала говорено было о желаніи даровать свободу крѣпостнымъ крестьянамъ и для того пригласить большую часть дворянства къ поданію о томъ просьбы Государю Императору. О семъ было неоднократно и въ послѣдствіи повторяемо, но первоначальная мысль о семъ была кратковременна: ибо скоро получили мы убѣжденіе, что нельзя будетъ къ тому дворянство склонить. Въ послѣдствіи времени были мы еще болѣе въ томъ убѣждены, когда малороссійское дворянство совершенно отвергнуло похожее на то предложеніе своего военнаго губернатора. Вмѣстѣ съ учрежденіемъ Общества Сыновъ Отечества появились мысли конституціонныя, но весьма неопредѣлительныя, однакоже болѣе склонныя къ монархическому правленію. Сужденія и разговоры о семъ продолжались весь 1817, 1818 и 1819 годы.
Первую мысль о республиканскомъ правленіи подалъ проектъ конституціи Новикова. Наконецъ, въ началѣ 1820 года было назначено здѣсь, въ Петербургѣ, собраніе коренной думы Союза Благоденствія. Такъ называлось собраніе всѣхъ наличныхъ въ Петербургѣ коренныхъ членовъ Союза. Сія коренная дума, по правиламъ Зеленой Книги, имѣла законодательную власть Союза. Коренными членами назывались тѣ члены, которые присутствовали при учрежденіи Союза Благоденствія и первоначально въ оный вступили. Предсѣдателемъ союза былъ тогда графъ Толстой, а блюстителемъ князь Долгоруковъ. Присутствовали въ то время въ коренной думѣ, сверхъ предсѣдателя и блюстителя, еще Тургеневъ, Лунинъ, Глинка, Иванъ Шиповъ, Сергѣй, Матвѣй и Никита Муравьевы и я, да еще нѣкоторые другіе, о коихъ не упомню.
Князь Долгоруковъ, по открытіи засѣданія, которое происходило на квартирѣ у полковника Глинки, предложилъ думѣ просить меня изложить всѣ выгоды и всѣ невыгоды, какъ монархическаго, такъ и республиканскаго правленія, съ тѣмъ, чтобы потомъ каждый членъ объявлялъ свои сужденія и свои мнѣнія. Сіе такъ и было сдѣлано. Наконецъ, послѣ долгихъ разговоровъ было преніе заключено и объявлено, что голоса собираться будутъ такимъ образомъ, чтобы каждый членъ говорилъ, чего онъ желаетъ: монарха или президента; а подробности будутъ современемъ опредѣлены. Каждый при семъ объявлялъ причины своего выбора, а когда дѣло дошло до Тургенева, тогда онъ сказалъ по-французски: Le president sans phrases; то есть: Президентъ безъ дальнихъ толковъ. Въ заключеніе приняли всѣ единогласно республиканское правленіе. Во время преній, одинъ Глинка говорилъ въ пользу монархическаго правленія, предлагая императрицу Елисавету Алексѣевну. Сіе заключеніе коренной думы было сообщено всѣмъ частнымъ думамъ, а въ томъ числѣ и Тульчинской. Съ сего времени республиканскія мысли начали брать верхъ надъ монархическими.
Такимъ образомъ, и послѣ объявленія въ началѣ 1821 года въ Москвѣ объ уничтоженіи Союза Благоденствія продолжало [39] республиканское правленіе быть цѣлью тѣхъ частей Союза Благоденствія, которыя сказанное уничтоженіе не признали. Но такъ какъ вообще въ Союзѣ съ самаго его начала до самаго конца ни одно правило не было постояннымъ образомъ въ дѣйствіи и ни одна мысль не была постояннымъ образомъ въ памяти членовъ, весьма часто то, что сегодня было рѣшено, завтра опять поступало на сужденіе и споръ, то и нельзя никакъ удостовѣрительно сказать, какой образъ правленія Союзъ въ самомъ дѣлѣ наконецъ бы избралъ. Сіе болѣе бы всего зависѣло отъ обстоятельствъ; и вотъ причина, почему имѣлъ я намѣреніе написать главу о Верховной Власти вдвойнѣ: одну монархическую, а другую республиканскую, и почему я въ одномъ изъ прежнихъ моихъ показаній говорилъ, что сей предметъ въ Союзѣ еще не созрѣлъ и что показанія по оному членовъ должны быть весьма разногласны, особенно, что касается объяснительныхъ статей и подробностей.
При семъ умѣстнымъ будетъ сказать, что при сужденіяхъ и разговорахъ о конституціяхъ и предполагаемомъ общемъ порядкѣ вещей весьма часто говорено было, что ежели самъ государь подаритъ отечество твердыми законами и постояннымъ порядкомъ дѣлъ, то мы будемъ его вѣрнѣйшими приверженцами и оберегателями; ибо намъ дѣло только до того, чтобы Россія пользовалась благоденствіемъ, откуда бы оное не произошло, и въ такомъ случаѣ готовы совершенно забыть о республиканскихъ мысляхъ. — (Показанія 13 января, п. 3)[3]
— Въ дополненіе сказаннаго вами о совѣщаніи, происходившемъ въ 1820 году въ квартирѣ полковника Глинки, объясните: были ли при семъ совѣщаніи полковникъ фонъ-деръ Бригенъ, Павелъ Колошинъ, Нарышкинъ и Семеновъ (и какой именно?) а также, какого они были мнѣнія и какого рода подавали утвердительные или отрицательные голоса свои?
— Бригенъ и Колошинъ, сколько припомнить могу, находились при сказанномъ совѣщаніи. Нарышкина при ономъ не было, а касательно Семенова никакъ утвердительно сказать не могу, но кажется, что и онъ былъ при томъ. Сей Семеновъ есть статской чиновникъ, а иначе его описать не знаю. Всѣ присутствовавшіе при сказанномъ совѣщаніи подали голосъ въ пользу республиканскаго правленія, какъ то уже имѣлъ я честь комитету объяснить. Глинка говорилъ въ пользу монархическаго, но голосъ наконецъ далъ также въ пользу республиканскаго. (Отдѣльный вопросный пунктъ 8 февраля 1826 года. Дѣло № 5).
1826-го года 10-го апрѣля въ присутствіи Высочайше утвержденнаго комитета по отрицанію полковника Глинки дана ему очная ставка съ полковникомъ Пестелемъ, который показалъ, что [40] въ началѣ 1820 года въ квартирѣ перваго было совѣщаніе членовъ коренной думы, гдѣ послѣ долгаго разсужденія о выгодахъ и невыгодахъ монархическаго и республиканскаго правленій, положено было, чтобы каждый изъ членовъ объявилъ, что онъ желаетъ: монарха или президента. Вслѣдствіе сего каждый изъ нихъ объяснилъ причины своего выбора, а когда дѣло дошло до Тургенева, то онъ сказалъ: «Le président sans phrases!» — Въ заключеніе всѣ единогласно приняли республиканское правленіе, не исключая и Глинки, который во время преній одинъ говорилъ въ пользу монархическаго правленія и предлагалъ Императрицу Елисавету Алексѣевну. Когда заключеніе сіе было сдѣлано коренною думою, яко законодательною властью союза, то положено было и сообщить объ ономъ всѣмъ частнымъ думамъ. Онъ, Пестель, исполнилъ сіе по Тульчинской думѣ и полагаетъ, что оное также сдѣлано и по прочимъ думамъ. Съ того времени и по возобновленіи южнаго общества постоянною цѣлью онаго было республиканское правленіе и революціонные способы дѣйствій. Напротивъ сего Глинка утвердительно отвѣчалъ, что показаннаго Пестелемъ совѣщанія вовсе не было и что вообще, сколько онъ помнитъ, ни опредѣлительныхъ собраній, ни правильныхъ засѣданій нигдѣ не было; но что, когда онъ и нѣкоторые изъ членовъ слушали курсы наукъ (означенныхъ въ отвѣтахъ его) съ намѣреніемъ приготовить себя къ службѣ на пользу отечества, то, по удобности квартиры его, дѣйствительно заѣзжали къ нему не болѣе трехъ разъ когда трое, когда четверо изъ членовъ, такъ называемаго, отдѣленія политическихъ наукъ, единственно съ тою цѣлью, чтобы лучше вразумиться въ сихъ наукахъ, заводили между собою разговоры и даже споры, гдѣ между прочими предметами были иногда простые разговоры о разныхъ системахъ и о формахъ правленія, но все сіе въ общемъ полемическомъ, или ученомъ смыслѣ. Подобные разговоры часто заводимы были между членами вездѣ, гдѣ они ни встрѣчались; равнымъ образомъ Государыню Императрицу въ такомъ смыслѣ, въ какомъ показалъ Пестель, онъ, Глинка никогда не предлагалъ, но говорилъ и печаталъ о добродѣтельныхъ дѣяніяхъ какъ Ея Величества, такъ покойнаго Государя Императора и Государыни Маріи Ѳеодоровны.
На сей очной ставкѣ утвердили: полковникъ Пестель утвердилъ показаніе свое съ проведеніемъ разныхъ доводовъ для подкрѣпленія своего показанія. Полковникъ Глинка, отрицая улику полковника Пестеля, остался при прежнемъ своемъ показаніи (10 апрѣля 1826 г. Дѣло № 82).
Семеновъ[4] показалъ, что въ 1819 или 1820 году въ коренномъ совѣтѣ было разсуждаемо о выгодахъ и невыгодахъ разныхъ образовъ правленій. Пестель доказывалъ превосходство передъ прочими правленія Соединенныхъ Штатовъ Америки. Всѣ были согласны съ Пестелемъ, что правленіе Соединенныхъ Штатовъ [41] лучше всѣхъ доселѣ извѣстныхъ правленій. Но когда начали разсуждать о томъ, можетъ ли сей образъ правленія введенъ быть въ Россіи, тогда мнѣніе большей части членовъ было отрицательное, и Глинка сильно доказывалъ, что въ Россіи, гдѣ монархическія начала вкоренены въ понятіяхъ народа, введеніе республиканскаго правленія невозможно. Споръ сей не былъ конченъ общимъ согласіемъ и положено было возобновить разсужденіе въ слѣдующемъ засѣданіи; только сего не было и вопросъ остался нерѣшеннымъ.
Произносилъ ли Тургеневъ — le président sans phrases, и предлагалъ ли Глинка Государыню Императрицу — не помнитъ, но знаетъ, что упомянутыя разсужденія членамъ здѣшней управы сообщены не были, и что мысли здѣшнихъ членовъ всегда были въ пользу монархическаго представительнаго правленія.
На сей очной ставкѣ утвердили: полковникъ Пестель утвердилъ свое показаніе, приведя нѣкоторые доводы къ подкрѣпленію своего показанія. Титулярный совѣтникъ Семеновъ остался при своемъ показаніи, присовокупляя, что, какъ помнится ему, князя Долгорукова на семъ совѣщаніи не было. (10 апрѣля 1826 г. Дѣло № 82.)
Полковникъ Пестель, утвердивъ показаніе свое, подкрѣпилъ оное многими доводами.
Полковникъ фонъ-деръ-Бригенъ, при уликѣ г. Пестеля, сознался въ томъ, что означенное совѣщаніе было точно формальное засѣданіе думы, что князь Долгорукій отъ имени думы просилъ г. Пестеля изложить выгоды и невыгоды монархическаго и республиканскаго правленій, что было имъ и удовлетворено. Затѣмъ, при выслушаніи мнѣній каждаго, не помнитъ, чтобы Тургеневъ произнесъ означенныя слова, но утверждаетъ, что предметъ совѣщанія не былъ рѣшенъ, и что Глинка, такъ же какъ гр. Толстой и онъ, фонъ-деръ-Бригенъ, не дали рѣшительныхъ мнѣній своихъ, а первый изъ нихъ, Глинка, сказалъ, что какъ Россія всегда блаженствовала подъ правленіемъ императрицъ, то желательно бы имѣть императрицу на престолѣ. (10 апрѣля. Дѣло М 392.)
Полковникъ Пестель утвердилъ показаніе свое, подтвердивъ оное приведеніемъ многихъ подробностей, сопровождавшихъ сіе засѣданіе и рѣшеніе.
Тит. сов. Колошинъ соглашался съ тѣмъ, что засѣданіе думы точно было формальное и что по просьбѣ оной г. Пестель изложилъ выгоды и невыгоды монархическаго и республиканскаго правленій; но прочаго, г. Пестелемъ показаннаго, совершенно не припомнить, хотя и не отрицаетъ онаго (12 апрѣля 1826 г. Дѣло № 65).
1826 года апрѣля 10-го дня въ присутствіи Высочайше учрежденнаго комитета, по разнорѣчію въ показаніяхъ, дана очная [42] ставка полковнику Пестелю съ капитаномъ Никитою Муравьевымъ въ томъ, что первый изъ нихъ показываетъ:
а) что въ началѣ 1820 года въ Петербургѣ, въ квартирѣ полковника Глинки, было собраніе членовъ коренной думы Союза Благоденствія, гдѣ и т. д. (см. выше) и
б) что Муравьевъ, отвѣтствуя на письмо его, Пестеля[5], коимъ просилъ увѣдомить о своихъ дѣйствіяхъ, доставилъ къ нему чрезъ князя Волконскаго начатую имъ, Муравьевымъ, конституцію, о которой въ письмѣ увѣдомлялъ, что пишетъ оную въ монархическомъ смыслѣ, ради вновь принимаемыхъ членовъ (comme un rideau derrière lequel nous formerons nos colonnes), прибавляя, что онъ самъ лично остается тѣмъ же приверженцемъ республиканскаго правленія, каковымъ былъ и прежде; сей образъ мыслей онъ, Пестель, нашелъ въ Муравьевѣ и при личномъ свиданіи съ нимъ въ Петербургѣ въ 1824 году, когда Муравьевъ говорилъ ему то же, что прежде писалъ, а именно, что монархическія формы даны его конституціи ради вновь принимаемыхъ членовъ, причемъ отзывался съ сильнымъ негодованіемъ о лицахъ Императорской фамиліи и вмѣстѣ съ тѣмъ оспаривалъ разныя статьи конституціоннаго предположенія его, Пестеля.
Капитанъ же Никита Муравьевъ утверждалъ, что въ собраніи членовъ въ квартирѣ полковника Глинки, хотя и происходили разсужденія о правленіяхъ, но рѣшительно не была принята никакая форма оныхъ, т. е. ни монархическая, ни республиканская; что мнѣнія членовъ, тогда изъявленныхъ, не упомнитъ, но кажется Глинка говорилъ о монархическомъ, а упоминалъ ли при семъ Императрицу Елисавету Алексѣевну также не упомнитъ; что полковнику Пестелю дѣйствительно говорилъ, что онъ лично правленіе республиканское предпочитаетъ монархическому, но не хочетъ никого другого соглашать къ своему мнѣнію о семъ предметѣ.
Полковникъ Пестель: 1. Уличая Муравьева, повторилъ приведенное выше показаніе свое безъ всякой отмѣны; въ доказательство же истины онаго, напомнилъ Муравьеву, что прежде означеннаго совѣщанія у Глинки они условились быть тамъ одного мнѣнія. |
Капитанъ Муравьевъ: 1. Послѣ нѣкоторыхъ отрицаній сознался, что на совѣщаніи у Глинки, въ какомъ дѣлѣ всѣ присутствовавшіе согласились принять республиканское правленіе; но оное прочимъ думамъ объявлено не было. |
2. Насчетъ писаннаго Муравьевымъ и потомъ лично подтвержденнаго мнѣнія о республиканскомъ правленіи Пестель [43] подтверждалъ сдѣланное имъ показаніе, приводя въ улику Муравьева различные доводы. Полковникъ Пестель. |
2. Что если онъ, Муравьевъ, и писалъ къ Пестелю въ томъ смыслѣ, какъ онъ показываетъ, но прямого намѣренія слѣдовать [43] республиканскимъ мнѣніямъ его, Пестеля, никогда не имѣлъ. Капитанъ Муравьевъ[6]. |
— Въ собраніи Коренной Думы, происходившемъ в ь 1820 году у полковника Шипова въ Преображенскихъ казармахъ, когда нѣкоторые изъ присутствовавшихъ изъявили опасенія свои на счетъ безначалія и безпорядковъ, могущихъ произойти, при введеніи республиканскаго правленія, то вы возразили, что сіе могло отвратиться учрежденіемъ временнаго правленія, а потомъ вы уже слегка коснулись до необходимости цареубійства. Сія послѣдняя мысль возбудила сильный споръ между княземъ Долгоруковымъ, возстававшимъ противъ оной, и Никитою Муравьевымъ, поддерживавшимъ предложеніе Ваше, на чемъ и самое собраніе окончилось, но въ отвѣтахъ своихъ объ ономъ ничего не говорите. Поясните: какимъ образомъ сіе происходило?
— У полковника Шипова происходило не собраніе Коренной Думы, но только съѣхались нѣкоторые члены для разговора объ обществѣ, не въ видѣ Думы, но какъ частные члены Союза. Насъ [44] было очень мало и даже предсѣдатель Думы не находился при томъ. Я о семъ происшествіи не упоминалъ, потому что не въ засѣданіи Коренной Думы сіе происходило, о которой я въ томъ пунктѣ говорилъ, и что таковыхъ съѣздовъ очень часто и очень много бывало: ибо гдѣ только члены сойдутся безъ постороннихъ лицъ, то почти всегда имѣли общества единственнымъ предметомъ своихъ разговоровъ. Опасенія на счетъ безначалія и безпорядковъ, при революціи произойти могущихъ, изъявлялъ я всегда самъ, и, говоря о необходимости временнаго правленія, приводилъ въ подкрѣпленіе сей необходимости всѣ опасенія на счетъ безначалія и безпорядковъ: мнѣніемъ полагая, что надежнѣйшее и единственное средство къ отвращенію оныхъ состояло бы въ учрежденіи временнаго правленія.
Что же касается до необходимости цареубійства, то напрасно мнѣ приписываютъ первую мысль и первое предположеніе объ ономъ: ибо въ сей день не въ первый разъ говорено было объ ономъ, какъ то уже доказываетъ Московскій заговоръ 1817 года. Мы всѣ имѣли несчастіе сію мысль раздѣлять долгое время прежде сего собранія, и въ числѣ раздѣлявшихъ сію мысль былъ также и князь Долгоруковъ. Ежели онъ началъ въ семъ случаѣ спорить о семъ съ Муравьевымъ, то сіе доказываетъ, какъ я уже неоднократно говорилъ, что часто члены спорили противу тѣхъ мнѣній, кои передъ тѣмъ сами раздѣляли, и кои потомъ опять своими объявляли. Спорь же сей сдѣлался сильнымъ отъ личныхъ колкостей, замѣнившихъ настоящій предметъ разговора (показ. 6 апрѣля, и. 6).
„Помнится мнѣ, что вслѣдъ за симъ засѣданіемъ (въ квартирѣ Глинки) было другое и, если не ошибаюсь, на квартирѣ у Шипова, въ казармахъ Преображенскаго полка, гдѣ были всѣ тѣ же члены, кромѣ Глинки, гр. Толстого и, кажется, Н. Тургенева, гдѣ въ первый разъ было говорено о цареубійствѣ и которое кончилось большимъ споромъ между Н. Муравьевымъ и Долгорукимъ и гдѣ, по сему случаю, ничто не было рѣшено. — Послѣ же сего совѣщанія не упомню, чтобы были еще какія другія“. (2 февраля 1826 года).
Вопросъ С. Муравьеву-Апостолу, 3 февраля 1826 года.: „Въ дополненіе вчерашняго показанія своего объясните съ свойственнымъ вамъ чистосердечіемъ сіе: кто какія дѣлась въ квартирѣ Шипова (Ивана) предложенія о совершеніи цареубійства, съ какою цѣлью и какимъ образомъ предполагалось исполнить сіе? Въ чемъ именно заключался означенный вами большой споръ, между Никитою Муравьевымъ и Долгорукимъ бывшій, и какого рода рѣшительнымъ предположеніемъ было кончено сіе совѣщаніе?“
„Сколько за давностію времени упомнить могу, совѣщаніе въ квартирѣ Шипова началось тѣмъ, что Н. Муравьевъ, говоря о средствахъ ввести въ Россіи народное правленіе, коснулся до необходимости смерти тогда царствующаго Государя, противъ чего Долгорукій возсталъ, говоря, что онъ на сіе никакъ не согласится, и вотъ отчего возникъ между нами споръ, о коемъ я показалъ; о средствахъ же исполненія предлагаемой Н. Муравьевымъ мѣры [45] ни слова не было говорено и кажется, что совѣщаніе сіе кончилось вышесказаннымъ споромъ, и что никакого не принято было рѣшительнаго предположенія.—
Теперь припоминаю, что вышесказанная предлагаемая Н. Муравьевымъ мѣра была еще разъ представлена членамъ и принята ими по голосамъ, но не упомню на совѣщаніи ли въ квартирѣ Шипова или на другомъ какомъ-либо. Помню только, что Долгорукаго тутъ не было, а изъ присутствовавшихъ членовъ помню себя, Н. Муравьева и Пестеля“.
Примѣчанія
- ↑ Перед этим абзацем в книге стоит, очевидно, по ошибке тире, а перед следующим, наоборот, тире отсутствует. — Примечание редактора enlitera.ru
- ↑ Исправлено «наличвыхъ». — Примечание редактора enlitera.ru
- ↑ Вторая половина этого пункта 3-го, содержащая отвѣтъ на вопросъ о „началѣ открытыхъ дѣйствій“, помѣщена ниже въ § 6-мъ.
- ↑ Выпускаю изъ протокола очной ставки показаніе Пестеля, которое изложено такъ же, какъ въ очной ставкѣ съ Глинкою.
- ↑ Объ этомъ см. ниже § 5, о сношеніяхъ Южнаго Общества съ Сѣвернымъ.
- ↑ Показаніе Пестеля о засѣданіи въ квартирѣ Глинки подтверждено было, кромѣ этихъ очныхъ ставокъ, также слѣдующими показаніями:
1) Лунина: „Въ собраніи происходившемъ на квартирѣ полковника Глинки въ 1820 году, находился Пестель, точно излагалъ выгоды и невыгоды монархическаго и республиканскаго правленій. Не помню, было ли кѣмъ сказано: „Le Président sans phrases“, но и туть мое мнѣніе было конституціонное правленіе съ ограниченною исполнительною властью при монархѣ или президентѣ, полагая того и другого въ одинаковомъ видѣ“ (дѣло № 335).
2) Сергѣя Муравьева-Апостола: „Насчетъ совѣщанія, бывшаго на квартирѣ у полковника Глинки, я помню, что дѣйствительно оно такъ происходило, что Долгорукій предложилъ Пестелю объяснить выгоды и невыгоды того и другого правленія, и что послѣ сего изложенія, когда стали собирать голоса, И. Тургеневъ сказалъ: „le président sans phrases“, прочіе же, кромѣ Глинки, были того же мнѣнія. Присутствовали тутъ члены — Долгорукій, Пестель, Никита Муравьевъ, Глинка, Шиповъ, (Иванъ) Лунинъ. Гр. Толстой и, кажется, Сергѣй Трубецкой: другихъ не упомню. Сколько упомню, также на семъ совѣщаніи ни слова но было говорило насчетъ мѣръ, къ коимъ прибѣгнуть нужно было противъ царствующаго тогда Государя и Высочайшей фамиліи, и что все совѣщаніе происходило въ полемическомъ разсужденіи о преимуществѣ правленія республиканскаго надъ монархическимъ“ (2 февраля).
Дополнительный вопросъ: На вопросъ о совѣщаніи, бывшемъ въ 1820 году въ квартирѣ полковника Глинки, вы показывали, что все совѣщаніе сіе о выгодахъ и невыгодахъ монархическаго и республиканскаго правленій происходило въ полемическомъ разсужденіи.
Поясните, по какому поводу и съ какимъ намѣреніемъ были между членами сіи ученыя разсужденія?
Отвѣтъ: „На совѣщаніи, бывшемъ въ 1820 году на квартирѣ полковника Глинки, тогдашній блюститель общества, князь Долгорукій, открылъ засѣданіе просьбою къ Пестелю изложить всѣмъ присутствующимъ членамъ выгоды и невыгоды, какъ монархическаго, такъ и республиканскаго правленія, и я разсужденіе оное назвалъ полемическимъ, ибо оно было безъ приложенія къ какой-нибудь сочиняемой обществомъ конституціи“. (28 марта 1826 г. Дѣло № 395).