[447]
№ 329. И. А. Пуколовъ — графу Аракчееву.
Курьеры пріѣзжаютъ рѣже прежняго. Предъ послѣднимъ не было никакихъ извѣстій пять дней. Всѣ безпокоились не зная ничего. И о Варшавѣ и о Данцигѣ говорятъ здѣсь что заняты. Скоро у пасъ будетъ хорошая гданская водка, а изъ Варшавы навезутъ польскихъ товаровъ, — все къ лучшему. Если бы что и разсудилось написать в. с., то не извольте сомнѣваться: письма наши не будутъ читаны въ англійскомъ собраніи. Теперь даже и того не знаю здоровы-ли вы? А прочее пускай тѣ знаютъ, кому знать надобно.
По окончаніи печальной церемоніи надъ Принцемъ, третьяго дня открыли здѣсь театръ «Пожарскимъ». А вчера играли «Старинныя святки». Актриса московская Сандунова отличалась пуще вице-короля италіанскаго, даже пуще самого Бонапарте и мы восхищались пѣніемъ ея, а особливо величаніемъ русскаго героя князя Кутузова-Смоленскаго. Многіе и плакали отъ умиленія и это не то, какъ нѣкогда одинъ изъ пріятелей моихъ горько [448] зарыдалъ о страждущемъ человѣчествѣ, когда тарибара пѣтухъ унесъ на облака (?).