[425]
№ 313. Объясненіе могилевской духовной консисторіи присутствующаго соборнаго ключаря протоіерея Іоанна Стратановича, поданное Ѳеофилакту, архіепископу рязанскому.
Не упреки совѣсти, коею я чистъ передъ Богомъ и предъ всемилостивѣйшимъ моимъ Монархомъ, но нареканіе, каковое навлекло на себя духовенство Могилевской епархіи учиненіемъ присяги на вѣрность французскому императору Наполеону, въ каковое время и я къ несчастію моему находился, понуждаютъ меня во объясненіе свое представить вашему высокопреосвященству нижеслѣдующее:
По занятіи непріятелемъ Минской губерніи, о чемъ достовѣрно можно было знать отъ тамошняго духовенства, переѣзжавшаго черезъ Могилевъ за паспортами своего начальства, и когда приближался уже онъ къ границамъ Могилевской, просили многократно здѣшняго архипастыря нѣкоторые изъ могилево-градскаго духовенства, а тѣмъ болѣе консисторіи присутствующіе, въ числѣ коихъ и я, позволить намъ удалиться изъ Могилева, докладывая между тѣмъ и сами собою черезъ секретаря, что предстоитъ опасность какъ церковному и казенному имуществу, такъ и консисторскому архиву. Но архипастырь почему-то не только не далъ на сіе ничего рѣшительнаго, но даже накрѣпко запретилъ намъ выѣзжать изъ Могилева. Итакъ, видя я неминуемую опасность, каковая со дня на день умножалась, принужденъ былъ 4-го числа іюля мѣсяца отправить изъ Могилева мое семейство съ родственницею моею, коллежскою ассесоршею Марченковою, въ числѣ ея семейства, за паспортомъ отъ свѣтскаго правительства оной, Марченковой, даннымъ, надѣясь, что при видимой опасности позволитъ и намъ архипастырь нашъ удалиться, и потому я, будучи одинъ безъ семейства, удобнѣе могу пройти вмѣстѣ съ дѣлами консисторскими, кои консисторія предположила вывезти въ Черниговъ, и посему заготовила какъ для присутствующихъ, такъ и для канцелярскихъ [426] служителей туда паспорты. Но такое надѣяніе мое было тщетно. Непріятель 8-го числа того же іюля мѣсяца очень рано приблизился къ Могилеву, о чемъ достовѣрно узнали всѣ отъ взятаго въ плѣнъ россійскимъ разъѣздомъ французскаго кирасира, приведеннаго въ Могилевъ; въ каковое время, когда всѣ свѣтскіе чиновники начали выѣзжать изъ Могилева, то и я какъ можно поспѣшнѣе пошелъ въ консисторію для взятія паспорта, гдѣ, сыскавъ другаго присутствующаго протоіерея Іоанна Вансевича и секретаря, идущаго къ архипастырю, просилъ доложить о выдачѣ намъ таковыхъ паспортовъ и что дѣлать съ консисторскими дѣлами, равно узнать выѣзжаетъ ли самъ его преосвященство. Но архипастырь, не вѣря никакой опасности, продержалъ у себя секретаря не малое время, отпустивъ безъ всякой рѣшимости. Послѣ чего ходили мы къ архипастырю сами вмѣстѣ съ секретаремъ, прося его со слезами объ увольненіи насъ, но и тутъ ничего рѣшительнаго не получили. Въ каковое время, когда уже близъ самаго города началась перестрѣлка, пошелъ опять секретарь къ архипастырю просить разрѣшенія и получилъ въ отвѣтъ сіи слова: «я остаюсь и вамъ всѣмъ оставаться», что̀ услыша я отъ секретаря бросился было бѣжать за Днѣпръ и безъ паспорта, но увидѣлъ уже, что черезъ Днѣпръ мостъ былъ французскою конницею занятъ и караулы поставлены. А посему, не имѣя къ переходу черезъ Днѣпръ никакого способа, принужденъ былъ въ страхѣ и отчаяніи, чему свидѣтелями были протоіерей Іоаннъ Вансевичъ и секретарь, воротиться. Потомъ того же дня въ вечеру хотѣлъ я бѣжать съ здѣшнимъ второй гильдіи купцомъ Николаемъ Торочковымъ, но, по причинѣ частыхъ разставленныхъ французами пикетовъ, видя невозможность пройти, опять воротился; наконецъ, спустя два дня, посылалъ я съ здѣшнимъ іеромонахомъ Орестомъ извѣстнаго ему крестьянина за городъ провѣдать, можно ли пройти хотя въ крестьянскомъ платьѣ, и тотъ воротясь объявилъ намъ невозможность. Итакъ я оставался въ Могилевѣ скитаясь по чужимъ домамъ, ибо мой собственный весь былъ занятъ французскимъ постоемъ, и когда [427] 13-го числа іюля мѣсяца остался я ночевать въ комнатѣ здѣшней семинаріи учителя философіи Константина Китовича, то въ исходѣ 12-го часа пополудни былъ позванъ его преосвященствомъ архіепископомъ Варлаамомъ, гдѣ приказалъ онъ мнѣ, яко соборному ключарю, нарядить къ завтрашнему дню, т. е. къ 14-му іюля, священниковъ для служенія съ его преосвященствомъ въ соборѣ, ибо-де, проговорилъ архипастырь, получилъ я отношеніе объ учиненіи присяги, а кому? и какой присяги, ничего мнѣ не сказалъ, что я услыша, залившись слезами передъ лицомъ его преосвященства, только объявилъ невозможность служить завтрашняго дня, за неимѣніемъ ни дьяконовъ, ни пѣвчихъ, то былъ съ гнѣвомъ отъ него изъ кельи высланъ. Послѣ того на другой день опять къ нему былъ потребованъ и посланъ пріуготовляться въ соборѣ, куда пріѣхавъ преосвященный служилъ самъ обѣдню и послѣ обѣдни учинилъ присягу. Я же въ то время, когда читана была присяга, стоялъ въ алтарѣ и формально не присягалъ, но только вызванъ былъ изъ алтаря для подписи. Равно предписаній о семъ въ подчиненныя мѣста ни одного не подписывалъ, что можно усмотрѣть изъ исходящей книги, а послѣ, когда немного Могилевъ отъ непріятеля очистился, удалился я изъ Могилева, и сыскавъ семейство въ пограничномъ Климовицкомъ повѣтѣ, поѣхалъ въ Малороссію въ г. Стародубъ, гдѣ и проживалъ пока непріятели выгнаны были изъ Могилева, что ваше преосвященство изволите усмотрѣть изъ свидѣтельства изъ стародубской полиціи мнѣ даннаго. Сіе все по истинной справедливости изобразивъ, предаю на благоуваженіе вашему преосвященству.