[417]
№ 309. Рапортъ могилевской консисторіи преосвященному Ѳеофилакту.
Во исполненіе даннаго отъ вашего высокопреосвященства сего 31-го числа декабря, за № 61, предписанія, сія консисторія покорнѣйше доноситъ, что члены ея и секретарь съ канцелярскими служителями, о коихъ прилагается при семъ списокъ[1], учинили присягу на вѣрность французскому императору Наполеону, сего 1812 года іюля 14-го дня, при архіерейскомъ служеніи, по представляемой у сего въ спискѣ формѣ[2], по которой и самъ преосвященный архіепископъ Варлаамъ присягалъ. А читалъ оную присягу находившійся прежде въ оспенномъ комитетѣ секретаремъ губернскій секретарь Санковскій, въ присутствіи со стороны комиссіи члена ея, Могилевскаго повѣта маршала Ивана Маковецкаго.
Впрочемъ осмѣливается консисторія о побудительныхъ къ [418] такой присягѣ причинахъ просить у вашего высокопреосвященства на объясненіе свое милостиваго позволенія, донося при томъ, что по 2-й статьѣ предписанія исполненіе учинено быть имѣетъ завтрашняго дня.
1812 г. декабря 31-го дня, могилевскаго каѳедральнаго Іосифскаго собора священникъ Максимъ Піучевскій, допрашиванъ и показалъ: 1) что онъ, Піучевскій, во дни рожденій французскаго императора и императрицы, т. е. сего 1812 г. августа мѣсяца 3-го и 13-го чиселъ, говорилъ въ показанномъ каѳедральномъ соборѣ при архіерейскихъ служеніяхъ двѣ проповѣди, изъ коихъ первой было содержаніе вообще о вседѣйствующемъ Промыслѣ Божіемъ, съ обращеніемъ въ заключеніи, какъ припомнитъ онъ, къ французскому императору Наполеону такимъ выраженіемъ: «На комъ болѣе дѣйствуетъ Всевышняго Промыселъ, какъ не на великомъ Наполеонѣ: предпріятія его чрезвычайны, подвиги — велики, дѣла — пресловуты, событія дальновидныхъ его намѣреній приводятъ въ удивленіе всю вселенную». Какое-жь напослѣдокъ было сей проповѣди продолженіе, онъ, Піучевскій, теперь не припомнитъ.
А второй, яко она дана была ему, Піучевскому, самимъ преосвященнымъ архіепископомъ Варлаамомъ по пріѣздѣ его въ церковь къ служенію, въ самой церкви, черезъ служащаго въ домовой его преосвященства канцеляріи канцеляриста Петра Козакевича, и онъ, Піучевскій, стоя на клиросѣ всю обѣдню, не успѣлъ пересмотрѣть — содержанія вовсе не знаетъ. 2) Чьего тѣ проповѣди были сочиненія также не знаетъ, ибо какъ первая дана ему самимъ преосвященнымъ Варлаамомъ въ покояхъ его, въ 10 часовъ утра, предъ служеніемъ, съ повелѣніемъ сказать оную по литургіи въ соборѣ, такъ и другая по вышеизображенному вручена ему для сказанія въ церкви отъ его преосвященства черезъ Козакевича, а только помнитъ, что сіи двѣ проповѣди писаны рукою Козакевича, каковыхъ проповѣдей ниже списковъ съ оныхъ онъ, Піучевскій, у себя не имѣетъ, яко [419] первая отобрана отъ него по повелѣнію его преосвященства того же самаго дня когда говорилъ, заразъ по обѣднѣ, въ дому, келейнымъ служителемъ Иваномъ Славинскимъ, а другая — при выходѣ изъ церкви рѣченнымъ канцеляристомъ Козакевичемъ.