[413]
№ 307. Доношеніе архіепископу рязанскому Ѳеофилакту Могилево-Братскаго и Буйницкаго монастырей настоятеля архимандрита Іоасафа.
По нечаянному нашествію сего года іюля 8-го числа въ городъ Могилевъ непріятельскихъ войскъ, не успѣвъ я куда-либо удалиться, остался въ прописанномъ Буйницкомъ монастырѣ, гдѣ 10-го числа всѣ бывшія въ келіи моей вещи разграблены; той же участи и монастырское движимое имѣніе подвержено. Почему и рѣшился я идти въ Могилевъ просить защиты, но непріятели, встрѣтивъ меня недалеко отъ монастыря отошедшаго, принуждали возвратиться въ оный, для ихъ требованій. А какъ я не хотѣлъ того учинить, то они, разсердясь на меня, первѣе тягли съ собою, а напослѣдокъ одинъ изъ нихъ столь сильно ударилъ меня въ грудь, что я упалъ стремительно на землю и даже отъ сильнаго паденія въ головѣ моей закружилось, потомъ били меня кулаками, отъ каковыхъ побоевъ опомнясь, я, по удаленіи ихъ въ монастырь, продолжалъ путь страхомъ побуждаемый. Тутъ на пути встрѣтилъ я несомую мнѣ изъ Могилево-Братскаго монастыря повѣстку о явкѣ моей къ преосвященнѣйшему архипастырю, и за прибытіемъ въ монастырь, опасаясь я отъ побоевъ худаго послѣдствія, бросилъ кровь. Между тѣмъ узналъ отъ игумена Захарія, что я повѣсткою требуюсь къ присягѣ, по таковой не хотя (не желая) я учинить и не могши уже самъ пойти, послалъ его, игумена Захарію, къ архипастырю, не совѣтуя ему чинить присяги съ таковыми словами: «гдѣ же наша вѣрность и вѣра?» Но за то награжденъ ругательными словами, да и братію, требуемую къ оной, въ соборъ не отпустилъ. Послѣ чего наутро 15-го іюля получено мною съ братіею изъ могилевской духовной консисторіи предписаніе съ приложеніями копій отношеній къ его высокопреосвященству архіепископу Варлааму, временной гражданской комиссіи и присяжнаго листа и затѣмъ повелѣвающее о учиненіи нами на вѣрность французскому императору и италійскому королю Наполеону присяги и о [414] воспоминаніи впредь при священнослуженіяхъ и благодарственномъ ко Всевышнему молебствіи вмѣсто Императора Александра — Наполеона, съ тѣмъ, чтобы таковой присяжный листъ за подвигомъ нашимъ доставленъ былъ свѣтскому чиновнику, при присягѣ быть имѣющему, и о исполненіи того рапортовало было консисторіи. Но я вовсе не имѣвъ намѣренія чинить таковую присягу, оставилъ оное безъ дѣйствія, и даже не рапортовалъ о полученіи онаго, съ намѣреніемъ куда либо скрыться, если бы только выздоровѣлъ, и приходившему изъ полиціи чиновнику, по настаиванію протоіерея Вансевича, который чиновникъ видѣлъ меня больнаго, сказалъ я: «когда архипастырь присягу учинитъ, то намъ и не нужно чинить оныя». Засимъ 23-го того же іюля духовная консисторія вторичнымъ предписаніемъ, упоминая о такомъ нерапортованіи мною, подтверждала, чтобы я заразъ рапортовалъ о исполненіи предписанія онаго, съ показаніемъ кому или куда доставилъ я по свѣтской части присяжный листъ. На которое вторичное предписаніе изготовилъ было я рапортъ отказываясь отъ онаго, но братія Буйницкаго монастыря, первѣе по увѣщанію моему давъ мнѣ согласіе, послѣ страха ради архипастырскаго, на томъ рапортѣ не подписались, кромѣ братскихъ четырехъ священно-служащихъ, а согласились учинить по волѣ архипастыря. Почему, видя я несогласіе братіи, а еще болѣнъ будучи, и таковое вторичное предписаніе оставилъ безъ выполненія, не рапортуя также и о полученіи оныхъ, съ намѣреніемъ по выздоровленіи лично еще увѣщевать Буйницкую братію къ подписанію вышесказаннаго рапорта. Между тѣмъ посылалъ въ гражданскую комиссію священника Симеона, подписавшагося на рапортѣ узнать, оная ли настаиваетъ на присягѣ нашей? Но тамъ сказано: «намъ не до присяги вашей, можно учинить оную и послѣ». Изъ сего довольно я узналъ, что меня съ братіею наше духовное начальство къ присягѣ понуждаетъ, ибо сверхъ того приходили ко мнѣ присутствующій священникъ Герасимъ Пржегоржевскій и приказныя съ понужденіями учинить присягу. И для того принужденъ я былъ, хотя совершенно не [415] выздоровѣвши, 2-го августа, наканунѣ Наполеонова рожденія, удалиться въ Буйницкій монастырь и тамо паки уговаривалъ братію подписаться на рапортѣ, хотя бы за то подвергнули себя суду. Но какъ и за симъ, не подписались, то я и оставилъ сей рапортъ въ ожиданіи къ выполненію моего предпріятія куда либо скрыться до выздоровленія. Но, напротивъ того, 6-го числа августа такъ сильно заболѣлъ рѣзомъ въ животѣ, что едва жизни не лишился, и находясь больнымъ два мѣсяца, принужденъ былъ пользоваться лекарствами и потому опасался дабы меня не взято было (?) больнаго подъ стражу и затѣмъ не послѣдовало бы со мною черезъ изнуренія и самой смерти. А 9-го числа августа мѣсяца паки получено мною предписаніе съ подтвержденіемъ накрѣпко о выполненіи неотложно прежняго консисторскаго предписанія и съ требованіемъ отъ меня въ толикомъ промедленіи объясненія. Напослѣдокъ, когда послышалъ я сильное архипастырское угроженіе съ называніемъ меня измѣнникомъ, предать комиссійскому суду и что его высокопреосвященство, резолюціею своею на рапортъ присутствующаго іеромонаха Ореста, доносившаго о неучиненіи мною еще присяги данною, требовалъ отъ консисторіи отвѣтъ, почему оная не принудила меня къ тому, послалъ іеромонаха Виктора въ консисторію для развѣданія, что̀ еще ему тамъ сказано будетъ и чтобъ на спросъ о причинѣ неучиненія оной объявилъ: что таковая за неявкою свѣтскаго чиновника не учинена. Тогда изъ духовной консисторіи четвертымъ уже предписаніемъ, 15-го августа полученнымъ, велѣно, не ожидая кого либо для приведенія къ присягѣ, а также буде бы не было и свѣтскаго чиновника, учинить таковую присягу мнѣ съ братіею и о исполненіи рапортовать, съ присылкою и показаннаго о медленности объясненія.
Итакъ, я, не находя средствъ, по причинѣ связавшей меня болѣзни, избѣгнуть рапортованія о исполненіи предписаній, видя же что и безъ свѣтскаго чиновника дозволено учинить присягу, то, не обремѣняя совѣсти клятвопреступленіемъ, принужденъ былъ учиненіе формальной присяги однимъ подписомъ [416] присяжнаго листа выполнить требуемое предписаніями и многократными черезъ нарочныхъ въ Буйницкій монастырь присылаемыхъ словесными побужденіями. Каковое подписаніе и учинилъ я съ братіею Буйницкаго монастыря въ настоятельской келіи, имѣвши мысль всегда быть вѣрнымъ своему Г. И. Александру. 15-го августа, и того-жь числа консисторіи отрапортовалъ съ объясненіемъ причинъ медленности. Въ самой же истинѣ единственная тому причина была нежеланіе мое чинить таковой. Братскаго же монастыря братія приведена 16-го августа къ присягѣ покровскимъ священникомъ Ѳеодоромъ и какъ таковый присяжный листъ отправленъ изъ консисторіи въ комиссію, то архипастырь, узнавши, что въ Буйницкомъ монастырѣ свѣтскаго чиновника не было, изволилъ посылать въ комиссію для возвращенія того присяжнаго листа и учиненія по тому слѣдствія, но въ томъ посланному секретарь тамошній отказалъ. Что же касается до предписанія о воспоминаніи при священно-служеніи и благодарственномъ ко Всевышнему молебствіи, вмѣсто Г. И. Александра — Наполеона, то я во все время нашего плѣненія, за своего Г. И. и за всю Высочайшую фамилію, при священно-служеніяхъ и всегда молился, а Наполеона никогда не поминалъ и молебствій за него не служилъ. О чемъ всемъ вашему высокопреосвященству нижайше донося, честь имѣю и подлинные упоминаемые четыре консисторскія предписанія и рапортъ мой на благоусмотрѣніе представить[1].
Примѣчанія
- ↑ Первое предписаніе состоялось 14-го іюля (см. выше); второе подтвержденіе было отъ 22-го іюля, за подписью протоіерея Михаила Богуславскаго; третье за подписью его же, отъ 8-го августа, и, наконецъ, четвертое, отъ 14-го августа, за подписью іерея Герасима Пржегоржевскаго.