[350]
№ 250. Робертъ Вильсонъ — Императору Александру.
Всемилостивѣйшій Государь! Успѣхъ, одержанный генераломъ Сакеномъ и знаменитые подвиги графа Витгенштейна, суть причины радостнаго празднества: вся армія опять возчувствовала съ признательностію, сколь много Россія обязана славою своею твердости и непремѣнности намѣреній Вашего Величества.
Переходъ непріятеля черезъ Березину затмилъ надежду, основанную на предъидущихъ обстоятельствахъ, и заставляетъ насъ опять сожалѣть о потерѣ драгоцѣнныхъ случаевъ. Однако мы надѣемся еще на благость Провидѣнія, которое неоднократно благословляло оружіе наше, ибо тяжко будетъ намъ, ежели мы не истребимъ врага вселенной.
Кажется, что мѣстное положеніе того края, гдѣ пробиралась французская армія, воспрепятствовало приближенію войскъ адмирала. Погрѣшность, буде погрѣшности непріятель обязанъ своимъ спасеніемъ, состояла въ потерѣ нами времени у Краснаго и въ Копысѣ, чѣмъ освобожденъ былъ непріятельскій тылъ, за которымъ бы намъ надлежало слѣдовать и угнетать его денно и ночно. Но по справедливости, каковую должно оказывать и непріятелю, должно признаться, что онъ оказалъ много искусства въ исполненіи своего плана.
Онъ заставилъ фельдмаршала думать, что пойдетъ на Игуменъ, а потомъ, въ 60-ти верстахъ отъ Борисова, онъ построилъ мосты въ Студянкѣ, сдѣлалъ разныя другія хитрости и обратилъ [351] вниманіе адмирала на пункты, отдаленные отъ настоящаго, назначеннаго имъ для переправы. Онъ подвергнулъ аррьергардъ опасности быть взятымъ и посредствомъ сего пожертвованія пробрался сквозь болотистое мѣсто, почитаемое непроходимымъ. Каково будетъ дальнѣйшее послѣдствіе сего предпріятія нельзя предсказать, но, по моему мнѣнію, сіе есть единственный примѣръ въ настоящей войнѣ, гдѣ непріятель показалъ искусство, и слѣдуя сему искусству, принялъ единственный способъ къ спасенію своей арміи. Сіе происшествіе напоминаетъ правило, къ коему военный человѣкъ часто прибѣгать долженъ и коего важность особенно чувствуютъ свидѣтели послѣднихъ происшествій. Если Ваше Величество изволили мнѣ дѣлать честь, воспоминая иногда о предварительныхъ моихъ разсужденіяхъ, то Вы изволите знать мысли мои. Завтра есть тать славы, такъ какъ и времени.
Если Бонапарте достигнетъ до Нѣмана въ достаточной силѣ, заслуживающей нѣкоторое уваженіе, то отъ Вашего Величества зависѣть будетъ повелѣть продолжать наступательныя дѣйствія, ежели то окажется приличнымъ по разсмотрѣніи взаимнаго положенія. Въ противномъ случаѣ война протянется ко вреду Россіи.
Теперь время дать рѣшительное направленіе политикѣ Вашего Величества въ разсужденіи Пруссіи. Бонапарте, полагаясь на силы ея для защищенія края, принадлежащаго ей по сю сторону Вислы, будетъ стараться ввести ее въ войну въ видѣ дѣйствующей державы (comme Puissance principale), что составляетъ разницу въ 30 т. человѣкъ, которые, какъ увѣряли меня, служатъ охотнѣе противъ русскихъ, нежели за нихъ.
Если удастся прогнать Бонапарте за Вислу и занять сію страну, то сія прибавочная сила не составляетъ важности. Если же въ томъ не удастся въ теченіе зимы, то весьма полезно будетъ завести негоціацію, которая бы удовольствовала Пруссію, и убѣдила, что она не останется въ потерѣ ни владѣніями, ни доходами, ни военною позиціею (?). [352]
Объ Австріи я ничего не говорю по причинамъ, извѣстнымъ Вашему Величеству.
Я получилъ письма отъ лорда Тэрконеля, которыя препровождаю къ лорду Каткарту. Главныя подробности доставлены уже оффиціально Вашему Величеству, прочія замѣчанія, буде заключаютъ какую нибудь важность, вѣроятно доведены будутъ лордомъ Каткартомъ до свѣдѣнія Вашего, но я долженъ упомянуть, что лордъ Тэрконель въ самыхъ жаркихъ выраженіяхъ говоритъ о преданности и усердіи адмирала Чичагова къ службѣ Вашего Величества и отечества и сожалѣетъ въ то же время объ отсутствіи генерала Эртеля.