[292]
№ 205. Примѣчанія на рапортъ главнокомандующаго арміями генералъ-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова, помѣщенный въ газетѣ «Сѣверная Почта», № 75.
Фельдмаршалъ князь Голенищевъ-Кутузовъ, въ рапортѣ своемъ Государю Императору, помѣстилъ: «что потеря Москвы нераздѣльно связана съ послѣдствіемъ потери Смоленска».
Весьма трудно истолковать, какую связь между собою могли имѣть Смоленскъ съ Москвою, дабы заключать, что занятіе непріятелемъ перваго города могло повлечь за собою и взятіе послѣдняго. Смоленскъ не есть крѣпость, защищающая предѣлы государства или входъ въ Москву; городъ сей не есть предмѣстье Московское; слѣдственно, потеря Москвы имѣетъ столько же связи съ потерею Смоленска, какъ и потеря Могилева, Минска, Борисова, Лепеля и многихъ другихъ городовъ.
Храбрыя обѣ первыя, западныя арміи по всей справедливости могутъ считать себя укоряемыми помѣщеннымъ въ упомянутомъ рапортѣ примѣчаніемъ, но несправедливость сего упрека обнаруживается слѣдующимъ поясненіемъ случившихся событій.
Непріятель, не могшій воспрепятствовать соединенію подъ Смоленскомъ первыхъ двухъ западныхъ армій, предпринялъ прервать сообщеніе ихъ съ 3-ю западною арміею, отрѣзать ихъ отъ южныхъ областей, главнѣйшихъ пособій продовольствія, а вмѣстѣ съ тѣмъ и предупредить занятіемъ дороги, ведущей черезъ Дорогобужъ въ Москву. На сей конецъ онъ сосредоточилъ всѣ свои силы около Смоленска, на лѣвомъ берегу Днѣпра. [293]
Движенія непріятельскія совершенно обнаруживали его намѣренія, но трехдневныя, бывшія подъ симъ городомъ сраженія, покрывшія вѣчною славою непобѣдимое мужество обѣихъ армій, и занятіе 6-го августа Дорогобужской дороги 2-ю арміею, совершенно испровергли непріятельскія намѣренія. Великая потеря, понесенная непріятелемъ въ семъ сраженіи, и уничтоженіе зловредныхъ для насъ его намѣреній, ежели не могутъ назваться блистательными побѣдами, по крайней мѣрѣ должно почесть весьма важнымъ для обѣихъ армій выигрышемъ. Мужественныя сіи арміи оставили Смоленскъ не потому, что были принуждены силою непріятельскаго оружія, но потому, что уничтоживъ непріятельскія намѣренія, не нужно уже было жертвовать тысячами храбрыхъ посреди древнихъ стѣнъ Смоленска и зданій, сокрушенныхъ непріятельскими бомбами и гранатами и представлявшихъ однѣ развалины.
Обѣ арміи слѣдовали отъ Смоленска на встрѣчу вызванныхъ войскъ изъ Калуги и Московскаго ополченія и съ нетерпѣніемъ ожидали сего соединенія, дабы вступить съ непріятелемъ въ генеральное сраженіе, которое произошло напослѣдокъ при селѣ Бородинѣ.
Никогда и никакія войска не сражались столь мужественно какъ сіи двѣ храбрыя арміи, и непріятель, истощивъ всѣ свои ужасныя усилія, первый прекратилъ нападеніе и оставилъ пріобрѣтенныя имъ нѣкоторыя выгоды, дабы отвести войска свои нѣсколько назадъ. Арміи наши остались на мѣстѣ сраженія, могли по всей справедливости считать себя побѣдителями въ семъ достопамятномъ дѣлѣ, и когда всѣ были въ упованіи вступить на другой день въ новый бой, тогда ночью дано было повелѣніе отступать.
Изъ всего вышеписаннаго усмотрѣть можно, что не оставленіе Смоленска повлекло взятіе Москвы, но отступленіе послѣ Бородинскаго сраженія, во время коего арміи потеряли отъ безпорядковъ несравненно болѣе, нежели въ семъ кровопролитномъ бою, гдѣ россійскій воинъ считалъ себя побѣдителемъ, и выборъ [294] той невыгодной позиціи, въ которую арміи приведены были подъ стѣны города и въ которой онѣ подвергались совершенному истребленію въ случаѣ непріятельскаго на нихъ нападенія[1].
Примѣчанія
- ↑ Впослѣдствіи, князь Барклай-де-Толли составилъ въ свое оправданіе обширную записку, подъ заглавіемъ: «Изображеніе военныхъ дѣйствіи первой арміи въ 1812 г.» (См. Чтенія въ Обществѣ исторіи и древностей, 1858 г., кн. IV). См. также статьи: «Мысли и замѣчанія о планѣ отступленія русскихъ внутрь Имперіи и проч.» Ив. Жукова. Чтенія 1867 г., кн. IV. «Война 1812 г.» И. Липранди. Чтенія 1868 г., кн. I; 1869 г., кн. I и II. «Записка Барклая-де-Толли». Воен. Журналъ 1859 г., кн. I.