2789/202

Материал из Enlitera
Перейти к навигации Перейти к поиску
Отечественная война в письмах современников (1812—1815 гг.)
Автор: Н. Ф. Дубровин (1837—1904)

Источник: Дубровин, Н. Ф. Отечественная война в письмах современников (1812—1815 гг.). — СПб.: 1882. Качество: 75%


[279]

№ 202. Донесеніе Св. Правительствующему Сѵноду, директорскаго товарища Московской Сѵнодальной типографіи титулярнаго совѣтника Павла Левашева.

24-го октября 1812 г.

Въ посланномъ мною сего 1812 года октября отъ 10-го дня изъ Михайлова города чрезъ почтовую экспедицію рапортѣ Святѣйшему Правительствующему Сѵноду представлено было о состояніи типографіи по 27-е число сентября, но неизвѣстенъ будучи, означенный рапортъ дошелъ-ли до своего назначенія, честь имѣю за казенною печатью вновь оный представить съ извѣстіемъ о состояніи типографскаго дома по 24-е октября. Находя въ Москвѣ повсемѣстную изъ присутственныхъ мѣстъ уборку дѣлъ и отправку ихъ изъ Москвы и не видя ни откуда предписанія о типографской книжной казнѣ и матеріалахъ, далъ типографской конторѣ предложеніе въ той силѣ, чтобы она благоволила представить конторѣ Святѣйшаго Сѵнода о томъ, въ какомъ видѣ благоволено будетъ оставаться типографіи. Ежели назначено будетъ отправлять оную изъ Москвы, то по замѣчанію потребно на подъемъ конторскихъ бумагъ, книжной казны, матеріаловъ и становъ болѣе 2,000 подводъ и десяти тысячъ рублей. Типографская контора съ прописаніемъ сего предложенія представила въ тотъ же день конторѣ Святѣйшаго Сѵнода. Членъ оной конторы, его высокопреосвященство, епископъ Дмитровскій и викарій Московскій и кавалеръ Августинъ, возвращая лично господину директору и мнѣ означенное представленіе, объявилъ, что контора Святѣйшаго Сѵнода не можетъ дать ни подводъ того числа, ни денегъ на подъемъ типографіи, присовокупя при томъ, что въ сіе время нѣтъ никакихъ бумажныхъ сношеній. При возвращеніи изъ конторы Святѣйшаго Сѵнода господина директора и моемъ въ типографію, объявлено было секретарю типографской конторы Пармену Яковлеву о учиненіи по [280] сему предмету и о закрытіи присутствія журнала, но сей не былъ предложенъ къ подписанію, а почему неизвѣстно. Августа 31-го я, видя въ Москвѣ необыкновенное движеніе и остановку продажею какъ съѣстныхъ припасовъ, такъ и другихъ вещей, предполагая изъ сего непріятныя слѣдствія, оставивши свой домъ безъ всякаго призора, перешелъ на житье въ типографію, для сохраненія ввѣренныхъ мнѣ кладовыхъ. Перваго числа сентября, укрѣпя сколько возможно двери въ кладовыхъ, приказалъ закласть кирпичами частію окна и двери. Втораго числа, видя, что караулы въ городѣ на гауптвахтахъ, притинахъ и у будокъ вездѣ сняты, чернь въ буйствѣ своемъ таскаетъ по улицамъ мертвое тѣло (Верещагина?) и чинитъ разные безпорядки, началъ принимать послѣднія мѣры для сохраненія ввѣреннаго мнѣ. Но вмѣсто сего долженъ былъ обратить особенное вниманіе на конторскія нужнѣйшія бумаги, приходо-расходныя книги, зерцало и казенную печать, которыя безъ всякаго призора оставлены секретаремъ Парменомъ Яковлевымъ, который, какъ видно, занявшись собственною безопасностію, оставилъ ввѣренную ему часть безъ всякаго вниманія. По уборкѣ бумагъ и прочаго, сколько я могъ найти, долженъ былъ употребить все вниманіе и всю осторожность съ нѣкоторыми изъ мастеровыхъ пришедшихъ изъ своихъ домовъ и квартиръ въ домъ типографскій съ имѣніемъ и семействами. Они, какъ видно, вмѣстѣ съ чернію, разбивая питейные дома, приходили въ нетрезвомъ состояніи и приносили изъ арсенала ружья и сабли. Дерзость нѣкоторыхъ изъ сихъ до того доходила, что они бѣгали по двору типографскому съ обнаженными саблями и заряженными ружьями и изрыгали непристойныя слова. Но ласкою, при помощи конторы типографской чиновниковъ, оставшихся со мною въ типографіи, Дмитрія Синицына, Сергѣя Яхоптова, Ивана Николаева и фактора Ивана Свиньина, успѣлъ я ихъ успокоить. Вслѣдъ за симъ послѣдовало вступленіе войска непріятельскаго въ Москву. Къ вечеру французскіе солдаты, приходя къ типографскимъ воротамъ и прося хлѣба, старались отбивать оныя, но не успѣли. Четвертаго числа, вечеромъ, ворвавшись [281] нѣсколько польскихъ солдатъ въ типографію, разграбили имущество мое и фактора Ивана Свиньина, котораго ранили саблею въ спину весьма сильно. Въ сіе число ночью пожары, которыхъ описать невозможно, достигали, при ужасномъ вихрѣ, съ трехъ сторонъ почти до самой типографіи. Она находилась въ величайшей опасности, ибо всѣ почти окружающія ея зданія горѣли; но при возможныхъ мѣрахъ, принятыхъ мною, расторопностію означенныхъ выше конторскихъ чиновниковъ, фактора Ивана Свиньина, также пришедшихъ и крывшихся отъ пожара оной же конторы чиновниковъ Аверкія Сергѣева, Николая Протопопова и помощію мастеровыхъ, она спасена отъ огня. Пятаго числа я извѣстясь, что французскимъ правительствомъ издана прокламація, въ коей было сказано: чтобы изъ всѣхъ казенныхъ мѣстъ, для безопасности ихъ подаваемы были извѣстія управляющему городомъ о состояніи тѣхъ мѣстъ. Видя и слыша повсемѣстный грабежъ лавокъ и домовъ, и надѣясь взять билетъ и караулъ для безопасности дома, утромъ въ сіе число пошелъ я къ Кремлю съ извѣстіемъ, въ коемъ просилъ караула. Но въ Кремль никто, кромѣ гвардіи, не былъ впущаемъ. Сколько не употреблялъ просьбъ караульному офицеру, зная нѣсколько французскій языкъ, сколько не объяснялъ силу прокламаціи, но вмѣсто всякаго отвѣта, оборачиваемъ былъ противу меня штыкъ. Въ четыре часа пополудни въ сіе же число большая партія солдатъ изъ двухсотъ или болѣе человѣкъ состоящая, отбивши ворота, ворвалась въ типографію, разбила архивъ, книжныя лавки, библіотеку, всѣ кладовыя какъ съ книгами, такъ матеріалами, ограбила совершенно всѣхъ живущихъ въ домѣ и отняла всѣ припасы. Шестаго, седьмаго и восьмаго чиселъ большія партіи солдатъ и черни входили безпрестанно въ кладовыя и мастерскіе покои, вездѣ обыскивали и грабили. Остановить грабежъ и входъ въ домъ не было возможности, ибо входили съ обнаженнымъ оружіемъ, или съ ломами и молотами.

Мертвыя тѣла, лежащія на улицахъ, — доказательство буйства солдатъ и позволенія даннаго имъ бить беззащитныхъ [282] гражданъ, которые хотѣли стать за свою собственность. На 9-е число въ полночь, съ опасностію жизни своей, рѣшился я осмотрѣть кладовыя, и видя у всѣхъ дверей замки и задвижки сбитыми, призвавши типографскаго слесаря, сколько можно было, укрѣпилъ двери, заперъ и запечаталъ; двухъ же книжныхъ лавокъ и бумажныхъ кладовыхъ, находящихся въ домѣ графа Шереметева, ни осмотрѣть, ни запереть не могъ. Ибо въ первыхъ жили солдаты, во вторыхъ же поставлены лошади. 10-го числа, сдѣлавши словесное отношеніе французскому коменданту городской части, вновь учрежденному, испрашивалъ позволенія запереть означенныя лавки и кладовыя; но онъ не сказавши мнѣ ничего рѣшительнаго и приказывая мнѣ начать продажу книгъ въ оныхъ, снабдилъ меня билетомъ для безопасности моего лица и имущества, назвавши меня типографщикомъ. Сей билетъ ни къ чему другому не послужилъ, какъ только къ тому, что я, будучи обнадеженъ на субординацію военную французскую, показывая сей билетъ солдатамъ, входящимъ для грабежа, былъ битъ нѣсколько разъ за сіе. Съ 11-го по 27-е сентября видѣлъ я ежедневно мучительныя оскорбленія отъ непріятельскихъ солдатъ, которые или приводили съ собою смердящихъ своихъ больныхъ, или приходили и выгоняли меня изъ покоевъ, занимаемыхъ мною, въ коихъ располагались или печь хлѣбы, или мыть и шить бѣлье. Не рѣдко случалось, что я принужденъ былъ ночевать съ мастеровыми при станахъ, или на чердакѣ. Съ 17-го числа сентября не имѣлъ какъ я, такъ и живущіе въ домѣ почти хлѣба. Картофель, которымъ изъ человѣколюбія меня снабжали мастеровые, была единственная моя и ихъ пища, но и сей, по недостатку хлѣба у французскихъ солдатъ, почти вездѣ на дорогахъ былъ отнимаемъ у несчастныхъ жителей Москвы. Чувствуя большое разстройство въ здоровьѣ; видя, что предстоитъ мнѣ и имъ голодная смерть, слыша также что остальные жители бѣгутъ изъ Москвы и не находя средствъ чѣмъ бы могъ себя пропитать, ибо домъ мой сгорѣлъ, имѣніе разграблено, сверхъ того въ типографіи съ 24-го числа даже не стали давать и [283] дровъ, къ коимъ приставленъ караулъ французскій и кои возили для отопленія Кремлевскаго дворца. Почему для сохраненія жизни и дабы имѣть удобный случай довести до свѣдѣнія начальства положеніе типографіи, 27-го числа сентября вышелъ я изъ Москвы, дабы Христовымъ именемъ на дорогѣ испросить хлѣба. Наконецъ, отошедши отъ города сто девять верстъ, за Каширою въ семи верстахъ, нашелъ человѣколюбиваго помѣщика Якова Михайловича Маслова, живущаго въ своемъ селѣ Кокинѣ. Онъ снабдилъ меня необходимымъ платьемъ, далъ мнѣ покой и хлѣбъ. Безъ сей помощи стужа и голодъ лишили бы меня жизни.

О состояніи типографіи по 27-е сентября честь имѣю донести: 1) На сколько суммою расхищено въ книжныхъ и матеріальныхъ кладовыхъ, библіотекѣ, книжныхъ лавкахъ и бумажныхъ магазинахъ, неизвѣстно. 2) При станахъ и на чердакахъ находящіеся листы неоконченныхъ книгъ, связанные въ кипы и висящіе на шестахъ, при обыскѣ непріятельскими солдатами весьма много перемѣшаны, частію истоптаны, частію сожжены. Поляки и, по замѣчанію, жиды, входя ночью со свѣчами въ сіи мастерскія, поджигали листы, висящіе на шестахъ, но стараніемъ мастеровыхъ, живущихъ въ тѣхъ покояхъ, тотчасъ были потушаемы. Видя таковое злонамѣренное ухищреніе враговъ человѣчества и имени Христова, каждую ночь разставлялъ я караулъ изъ мастеровыхъ, которые рапортовали мнѣ, что иногда находили порохъ на лѣсахъ вновь строющагося корпуса типографіи, иногда въ дровахъ, иногда видѣли какъ непріятельскіе солдаты стрѣляли въ оныя; 15-же сентября рапортовано мнѣ было, что жена мастероваго, мывшая бѣлье на больныхъ солдатъ, лежавшихъ въ покояхъ типографской конторы, нашла ночью въ сѣняхъ оной небольшой буракъ, наполненный порохомъ и залитой смолою, который тотчасъ ею брошенъ былъ въ приличное мѣсто. 3) Въ наборныхъ, какъ церковной, такъ гражданской печати, многія кассы разсыпаны, а реалы опрокинуты; въ кладовой же лежащія вновь отлитыя литеры, свернутыя въ [284] картонахъ, весьма многіе разсыпаны и раскиданы. 4) Въ Рисовальной палатѣ инструменты многіе переломаны; въ находящейся же при оной кладовой вѣнчики всѣхъ видовъ весьма перемѣшаны, частію истоптаны, частію передраны, но всѣ-ли они, неизвѣстно. 5) Въ библіотекѣ изъ многихъ шкаповъ книги скиданы на полъ. Учинить разборъ какъ вѣнчикамъ, такъ и книгамъ въ библіотекѣ невозможно, ибо безпрестанно и вездѣ ходятъ солдаты. 6) Матрицы и мѣдныя доски хотя и вырыты изъ земли, куда онѣ были спрятаны, но по замѣчанію не расхищены, развѣ малая часть матрицъ разнесена на ногахъ. 7) При оставленіи мною типографіи 27-го сентября ввѣрилъ я ключи отъ кладовыхъ, запечатавши своею печатью, фактору Ивану Свиньину, доказавшему свое усердіе, ревность и вѣрность къ службѣ въ сіе несчастное время, и снабдилъ его инструкціею, по коей онъ безъ крайней нужды не долженъ входить въ кладовыя. Ежели же необходимость заставитъ его отворить оныя, долженъ имѣть входъ съ шестью или семью свидѣтелями. 8) Съ 22-го числа комнаты, въ коихъ помѣщена типографская контора, заняты постоемъ гвардейскимъ капитаномъ и тремя французскими офицерами съ шестью солдатами. 9) Получилъ я рапортъ 2-го октября на письмѣ отъ фактора Ивана Свиньина съ выходящими изъ Москвы, что по означенное число въ типографіи особеннаго ничего не происходило.

13-го октября, — извѣстясь, что непріятель выступилъ изъ Москвы, чувствуя нѣкоторое облегченіе въ своемъ здоровьѣ, 18-го числа отправился въ Москву. По пріѣздѣ въ оную, благодареніе Богу, нашелъ типографію въ томъ же видѣ, въ какомъ ее оставилъ; кромѣ того: 1) что нѣкоторые служащіе и рабочій народъ, живущіе въ домѣ, претерпѣваютъ крайній недостатокъ въ хлѣбѣ, отчего нашелъ многихъ больныхъ, а нѣкоторые уже и умерли; 2) во время подорванія арсенала и части Кремлевскихъ стѣнъ, во всемъ домѣ въ рамахъ стекла переломались, а въ нѣкоторыхъ окнахъ разбиты и самыя рамы, стѣны же и кровли всѣ цѣлы, кромѣ того что въ нѣкоторыхъ мѣстахъ [285] желѣзная кровля пробита желѣзными связями, летѣвшими изъ Кремля. Въ отвращеніе голодной смерти я роздалъ рабочему народу хлѣба и припасовъ, сколько могъ его привезти съ собою и сколько снабдилъ оными меня человѣколюбивый помѣщикъ, у котораго я имѣлъ жительство. Сверхъ того, купилъ еще семьнадцать пудовъ муки, которой надѣюсь станетъ на продовольствіе несчастныхъ дней на двѣнадцать и ожидаю отъ человѣколюбиваго помѣщика Якова Михайловича Маслова пятидесяти пудовъ, за которую долженъ буду отдать деньги, когда начальство благоволитъ прислать оныя. Видя при настоящемъ осеннемъ времени сколько можетъ перемѣнная погода вредить книгамъ, матеріаламъ и самымъ станамъ, а также и живущіе въ домѣ типографскомъ канцелярскіе чиновники и рабочій народъ, лишившіеся своихъ домовъ, должны терпѣть стужу, въ отвращеніе того счелъ за необходимое вставить стеклы въ рамахъ, въ самыхъ нужнѣйшихъ кладовыхъ и комнатахъ. Не имѣя въ виду денегъ, ни казенныхъ, ни своихъ, и узнавши что имѣетъ оныя живущая въ типографскомъ домѣ госпожа надворная совѣтница Марья Яковлевна Протопопова, испросилъ у ней подъ росписку триста пятьдесятъ рублей и послалъ изъ типографскаго дома нарочнаго для сысканія и покупки на первый разъ въ Коломну и прилежащіе къ сему городу двухъ пли трехъ ящиковъ стеколъ, одного алмаза и мѣлу, которыхъ матеріаловъ въ Москвѣ совершенно въ продажѣ нѣтъ да и не слышно, чтобы вскорѣ привезены оные были въ Москву. Рапортовано мною было Святѣйшему Правительствующему Сѵноду, что въ книжныхъ лавкахъ и бумажныхъ магазинахъ, находящихся въ домѣ графа Шереметева, при общемъ грабежѣ, двери были разбиты и поставлены въ однихъ солдаты, во вторыхъ лошади. Не смотря на отношеніе мое французскому коменданту по 12-е число магазины заняты были лошадьми. По выходѣ непріятеля изъ города, факторъ Иванъ Свиньинъ и чиновникъ типографской конторы Николай Протопоповъ, при помощи казацкой команды заперли какъ лавки, такъ и магазины, ибо русская чернь начала было грабить лавки и [286] наклала нѣсколько возовъ книгъ, но командою казацкою была остановлена.

Представляя все сіе Святѣйшему Правительствующему Сѵноду, осмѣливаюсь испрашивать присылки денегъ на вставку стеколъ и починку рамъ и печей во всемъ домѣ, на что потребно необходимо до тысячи рублей. Осмѣливаюсь также донести, что денежное пособіе канцелярскимъ служителямъ и рабочему народу необходимо потому, что какъ тѣ, такъ и другіе, лишась всего имѣнія, претерпѣваютъ крайній недостатокъ въ хлѣбѣ, и не видя помощи, должны будутъ, для своего пропитанія, оставя типографію, удалиться въ другіе города, что многіе уже и сдѣлали. Отъ сего могутъ выдти послѣдствія тѣ, что типографскій домъ останется пустъ; матеріалы, которые требуютъ скорой уборки, могутъ погнить и повредиться. Сего денежнаго пособія надѣюсь довольно будетъ канцелярскимъ служителямъ и рабочему народу третнаго жалованья безъ вычету впредь. Испрашиваю позволенія у Святѣйшаго Правительствующаго Сѵнода: 1) Мнѣ, лишившемуся дома и почти всего имѣнія, съ семействомъ помѣститься въ типографскомъ домѣ и въ покой, занимаемый факторомъ. 2) Канцелярскимъ служителямъ и рабочему народу, не имѣющимъ средствъ отыскать и нанять квартиръ, также помѣститься въ ономъ же домѣ въ мастерскихъ и другихъ покояхъ. 3) Поелику изъ типографскаго дома вывезены почти всѣ дрова для отопленія Кремлевскаго дворца, испрашиваю позволенія вмѣсто дровъ употреблять лѣсъ, заготовленный Кремлевскою экспедиціею на постройку новаго корпуса и лежащій на типографскомъ дворѣ. Ежели же сего недостанетъ при имѣемой быть дороговизнѣ дровъ, нахожу выгоднѣйшимъ для типографіи снять лѣса отъ новаго корпуса и употреблять оныя для отопленія печей, тѣмъ нужнѣе сіе учинить, что по неимѣнію почти нигдѣ дровъ въ Москвѣ, могутъ быть ночнымъ временемъ съ улицы расхищены сіи лѣса и подвязи. 4) Осмѣливаюсь представить о канцелярскихъ типографской конторы служителяхъ и факторѣ, находящихся въ нашествіи непріятеля въ Москву въ [287] типографскомъ домѣ и много пособствовавшихъ мнѣ въ сбереженіи какъ капитала типографіи, такъ и въ сохраненіи при окружавшемъ оную ужаснѣйшемъ пожарѣ отъ огня, оказали особенное рвеніе и усердіе къ службѣ: коллежскій секретарь Аверкій Сергѣевъ, губернскіе секретари Дмитрій Синицынъ и Василій Поповъ, коллежскій регистраторъ Иванъ Николаевъ, канцеляристъ Сергѣй Яхонтовъ, подканцеляристъ Аркадій Протопоповъ и чтецъ Николай Дмитровъ; отличное же усердіе оказали служащій въ означенной типографской конторѣ, коллежскій регистраторъ Николай Протопоповъ и факторъ Иванъ Свиньимъ, который подвергалъ жизнь свою величайшей опасности въ сохраненіи капитала и дома, что доказывается тѣмъ, что онъ весьма сильно былъ раненъ саблею непріятельскимъ солдатомъ. Симъ осмѣливаюсь испрашивать особеннаго награжденія. 5) Что принадлежитъ до убытку, понесеннаго типографіею, надѣюсь, что сей въ сравненіи капитала типографіи не такъ великъ, и не болѣе простирается, по моему мнѣнію, десяти тысячъ рублей.

Содержание