[233]
№ 176. Письмо лорда Тэрконеля матери.
Помѣта рукою Аракчеева: «Получено отъ Государя 26-го октября».
По прибытіи моемъ въ армію адмирала Чичагова, я немедленно явился къ нему; мнѣ много говорили о холодности его обхожденія, а потому вовсе неожиданно для меня было [234] благосклонное и ласковое привѣтствіе, коимъ онъ меня встрѣтилъ и коимъ я не могу довольно нахвалиться. Теперь я радъ, что нахожусь въ здѣшней арміи: можетъ быть намъ предоставлено совершенно отрѣзать комуникаціи у Бонапарте и нанести ему болѣе вреда, нежели прочія арміи.
Адмиралъ Чичаговъ, весьма недавно вступившій на военное поприще (?), человѣкъ твердаго, дѣятельнаго и предпріимчиваго характера, и я думаю, что онъ введетъ въ моду морскихъ генераловъ. Начало его весьма хорошо, ибо онъ не только что привелъ изъ Молдавіи армію въ совершенномъ порядкѣ, но побралъ множество плѣнныхъ у австрійцевъ и саксонцевъ при отступленіи ихъ. Нѣсколько дней тому назадъ одинъ нашъ отрядъ нечаянно напалъ на польскій гвардейскій полкъ и взялъ самого генерала, штандарты, полковую казну и всѣ багажи оному принадлежащіе.
Соединенныя австрійскія, саксонскія и французскія силы вездѣ ретировались по приближеніи адмирала, коего армія простирается сверхъ (болѣе) 70 т. человѣкъ, въ томъ числѣ находятся 200 (?) эскадроновъ лучшей кавалеріи въ свѣтѣ. Непріятель маневрируетъ, вѣроятно, съ тѣмъ, чтобы помѣшать здѣшней арміи дѣйствовать на тылъ Бонапарте, но мы въ такой позиціи, что не допустимъ къ нему никакихъ подкрѣпленій. Я надѣюсь, что главная россійская армія въ состояніи нанести ему чувствительный ударъ: разные легкіе отряды должны его столько ослабить, что онъ или рѣшится къ отступленію и тогда ему должно будетъ разбить стоящую противъ него армію, или пробиваться сквозь здѣшнюю, имѣя ее у себя въ тылу. Короче сказать, я полагаю, какъ и прежде, что онъ находится въ такой дилеммѣ, изъ которой не можетъ выпутаться никакимъ инымъ образомъ, какъ посредствомъ негоціаціи, на которую, конечно, не согласятся, потому что гласъ народа до того не допуститъ, хотя бы и Императоръ былъ къ тому склоненъ; но я увѣренъ, что Императоръ не такихъ мыслей. Что же касается до военныхъ начальниковъ, то кажется, что мы теперь можемъ полагаться на ихъ благоразуміе и что они не сдѣлаютъ промаха.