[214]
№ 166. Робертъ Вильсонъ своей супругѣ въ Лондонъ.
Помѣта рукою Аракчеева: «Получено отъ Государя 10-го октября».
Третьяго дня я ѣздилъ къ французскимъ аванпостамъ и проѣхалъ мимо оныхъ на полъ пистолетнаго выстрѣла; со мною былъ мой драгунъ и полковникъ Потемкинъ, мнѣ хотѣлось [215] рекомендовать себя и драгуна своего (который былъ въ сраженіи подъ Бородинымъ) въ знакомство нашихъ пріятелей въ непріятельской арміи.
Желая, чтобъ они не обманулись, я упросилъ Потемкина, чтобы онъ подъѣхалъ съ какимъ нибудь извиненіемъ и поговорилъ о чемъ нибудь съ французскимъ офицеромъ, котораго мы на одномъ изъ ведетовъ замѣтили; онъ сіе выполнилъ и въ продолженіе разговора далъ ему знать, кто я такой.
Появившаяся изъ ближняго лѣса кавалерійская партія насъ заставила ѣхать назадъ. Вскорѣ потомъ пріѣхалъ Мюратъ и желалъ поговорить съ генераломъ Корфомъ; но онъ отослалъ его къ......, не желая имѣть съ нимъ никакого сношенія.
Я отправилъ въ Константинополь другаго курьера по прибытіи полковника Мишо съ извѣстіемъ о рѣшимости Императора продолжать войну, не смотря на то, что Москва занята непріятелемъ. Я писалъ также, чтобъ дано было знать австрійцамъ, что перемирія нѣтъ и не будетъ, хотя непріятель всячески старается разглашать о томъ.
Фельдмаршалъ Кутузовъ мнѣ пересказывалъ, что онъ отозвался Лористону ясно: «Ежели я заключу съ вами перемиріе на 6 дней и черезъ 6 мѣсяцевъ потомъ состоится миръ непріятный для Имперіи, то меня почтутъ виновникомъ и мое потомство подвергнется проклятію (ma postérité sera maudite). Сія война, сударь, необыкновенная; она должна имѣть рѣшительныя слѣдствія, мы не можемъ трактовать о мирѣ, если будемъ и за Волгою».
О семъ важномъ анекдотѣ фельдмаршалъ мнѣ прежде не сказывалъ и я очень сожалѣю о томъ.
Брадатые донскіе воины (изъ коихъ большая часть старые служивые и отцы семействъ отличившихся) подходятъ безпрестанно и зима, наша сильная союзница, уже подсылаетъ къ намъ подкрѣпленія съ передовыхъ постовъ своихъ.
Вчера я обѣдалъ съ Строгановымъ; лагерь представляетъ теперь величественное зрѣлище; у насъ было общее празднество по случаю занятія Мадрида. [216]
Платовъ подарилъ мнѣ донскаго вина, которое, по моему мнѣнію, лучше шампанскаго, славную сушеную стерлядь и копченой семги. Сей подарокъ тѣмъ пріятнѣй для меня, что я могу раздѣлить его съ другими. Ногѣ моей лучше.
Вчера я игралъ роль примирителя между фельдмаршаломъ и генераломъ Бенигсеномъ; но замиреніе будетъ только временное.