[202]
№ 157. Робертъ Вильсонъ — къ неизвѣстному.
Лордъ Тэрконель оставилъ меня сего утра и отправился къ адмиралу Чичагову — для меня личная потеря, но польза службы меня къ тому побудила. Моей ногѣ получше и потому я поѣхалъ къ г. Милорадовичу.
Сей генералъ, за день передъ тѣмъ, видѣлся съ Мюратомъ, который просилъ его лично о дозволеніи его кавалеріи фуражировать по правую и лѣвую стороны лагеря. Милорадовичъ отвѣчалъ: «Зачѣмъ вы хотите лишить насъ удовольствія брать лучшихъ вашихъ кавалеристовъ comme des poules?» — «О! если такъ, то я возьму свои мѣры, я выведу колонны по флангамъ съ пѣхотою и артиллеріею». — «Того-то я и желаю и полки мой нетерпѣливо того ожидаютъ». Мюратъ поскакалъ прочь и вмѣсто того чтобъ выслать колонны для прикрытія фуражировъ, казаки прошедшею ночью (привели) 43 кирасира, а сего утра 53 чел.
Фельдмаршалъ, по возвращеніи моемъ, звалъ меня обѣдать, но я побоялся роскошнаго стола и поѣхалъ къ принцу Ольденбургскому, который живетъ не такъ пышно.
Я нашелъ у себя дома одного изъ своихъ драгунъ и казака. Прочіе мои люди идутъ съ моими лошадьми отъ гр. Воронцова: верстъ за 100 они были остановлены, приняты за французовъ, [203] но послѣ освобождены по приказанію одного знакомаго мнѣ генерала.
5,000 челов. выступили нынче изъ лагеря разными отрядами. Капитанъ Фигнеръ командуетъ однимъ изъ сихъ отрядовъ изъ 600 челов.; или я ошибаюсь, или сей офицеръ окажетъ важныя услуги. Нога моя все еще распухла, а рана въ хорошемъ состояніи; я надѣюсь, что скоро заживетъ.