[114]
№ 108. Графъ Ростопчинъ — Балашеву.
Высочайшіе рескрипты объ утвержденіи избранныхъ чиновниковъ по ополченію, объ отправленіи полковника Влодека къ [115] арміи и объ увольненіи изъ земскаго войска крестьянъ графа Мамонова, я имѣлъ счастіе получить и по онымъ исполненіе сдѣлано. По требованіямъ князя Кутузова завтра посылается отсюда 500 упряжныхъ лошадей для артиллеріи, четыре батарейныхъ роты, 26,000 снарядовъ, 4,600 человѣкъ въ двухъ полкахъ формируемыхъ генералъ-маіоромъ Миллеромъ, 100 человѣкъ изъ ополченія совершенно выученныхъ пушечной стрѣльбѣ и десятидневный провіантъ сухарями.
Я объявилъ Сенату, чтобъ онъ и дѣла и себя приготовилъ къ отъѣзду въ избранный имъ самимъ губернскій городъ и вслѣдствіе сего закрылъ здѣшнія присутственныя мѣста.
Распоряженія въ подводахъ совсѣмъ разстроены и страхомъ жителей деревенскихъ и безпорядками въ арміи; позади ея казаки, раненые и ихъ проводники грабятъ по деревнямъ.
Разъѣздовъ 200 драгунами дѣлать невозможно, теперь уже здѣсь болѣе 11,000 раненыхъ, а еще столько же ожидать должно.
Ризницы отправлены и съ ними вмѣстѣ церковныя сокровища, я ихъ послалъ въ Вологду и здѣшнія присоединятся къ Троицкой. Народъ Москвы и окрестностей будетъ драться отчаянно въ случаѣ приближенія нашей арміи, которая уже теперь въ 87-ми верстахъ отсюда. Иностранцы совсѣмъ не унимаются и еще вчера одинъ громко проповѣдывалъ бунтъ, предсказывалъ все что сдѣлаетъ Бонапарте здѣсь и ругалъ Государя. Такъ какъ обстоятельства чрезвычайныя, народъ раззлобленъ и недоволенъ, что иностранныхъ я не жестоко наказываю, то послѣзавтра сего иностраннаго я прикажу повѣсить на конной за возмущеніе.
Сердце мое обливается кровію, видя, по несчастію, теперь возможность непріятелю быть въ столицѣ; онъ идетъ съ отчаяніемъ, чтобы не погибнуть отъ голода, и первая проигранная баталія со стороны нашей рѣшитъ судьбу Москвы и наложитъ хуже смерти позоръ на Россію.