[108]
№ 101. Князь Багратіонъ — графу Ростопчину (собственноручно).
Со слезами читалъ листъ печатный вами изданный. Истинный ты русскій вождь и баринъ. Я тебя давно обожаю и давно чтилъ вездѣ и по гробъ чтить не перестану. Но больно, мой почтенный главнокомандующій, что не удостоилъ мнѣ прислать, я бы далъ при приказѣ въ армію. А какъ сейчасъ получилъ партикулярно, то и далъ всѣмъ читать и всѣ закричали и много и долго будутъ кричать: «слава Богу, графу Ростопчину честь и слава!» И подлинно слава Богу, что вамъ ввѣрили въ такой хаосъ Москву. Если бы Гудку (Гудовичу), то чисто бы шнапсъ какъ кн. Кирила говоритъ.
Я посылаю своего человѣка купить кое-что, мочи нѣтъ ослабѣлъ, но надо уже добивать себя. Служилъ Италіи, Австріи, Пруссіи, кажется говорить смѣло о своемъ надо больше. Ей-Богу, [109] мой почтенный другъ, я радъ (служить), рвусь, мучаюсь, но не моя вина, руки связаны какъ прежде, такъ и теперь.
Непріятель вчера не преслѣдовалъ, имѣлъ роздыхъ, дабы силы свои притянуть; онъ думалъ мы дадимъ баталію сегодня; но сейчасъ я получилъ рапортъ отъ аванпостовъ, что начали показываться; по обыкновенію, у насъ еще не рѣшено: гдѣ и когда дать баталію? — все выбираемъ мѣста, и все хуже находимъ.
Дай Богъ вамъ здоровья, будь мой благодѣтель русскій. Ей-Богу, Богъ всегда съ нами, т. е.: Богъ съ тѣмъ кто любитъ вѣру, отечество и непоколебимъ. Прощайте, съ нами Богъ. Слава въ вышнихъ Богу и на землѣ миръ съ честью воспоемъ. Господи силою твоею да возвеселится Царь. Я такъ крѣпко уповаю на милость Бога, а ежели ему угодно, чтобы мы погибли, стало мы грѣшны и сожалѣть уже не должно, а надо повиноваться, ибо власть его святая.
Сынъ вашъ премилый и здоровъ.