Г. Западные азиаты и европейцы
26. Кавказские народы
| «Своеобразный мир, который можно будет обозреть в целом, когда он будет понят в отдельных частях». |
| Карл Нейман. |
Труднопроходимые высокие горы между Чёрным и Каспийским морем уже в древности служили местопребыванием многочисленным народам. Здесь скапливались народы, которые не могли сидеть спокойно на узкой, не везде плодородной земле. Вселения и выселения до последней борьбы с русскими играли важную роль. Насильственные поселения часто сдерживали и смиряли непокорные племена. Уже древние вели происхождение колхийцев от насильственно поселённой египетской колонии. Армянские и грузинские колонии пересаживались в большом числе персидскими властителями на персидскую почву. Со времён шаха Аббаса в Фериданском округе существует 17 армянских деревень. Точно также черкесы перемещались в Бессарабию и в большом числе находятся во всех казацких линиях. По Понто-Каспийскому перешейку народы передвигались взад и вперёд: он был одним из ворот Европы и Азии, между тем как в кавказской горной стране, по обеим сторонам которой проходили дороги, остатки населения оставались ограниченными и замкнутыми. Так жили осетины в тесном пространстве между грузинами и кабардинцами, совершенно отрезанные от более низких долин и дорог к равнине. Этим объясняется многое в их нравах и обычаях. Рядом с ними живут другие, в среду которых проникали отступавшие из равнины. Там, где контраст характера природы так велик, как здесь, где лишь несколько дней пути отделяют от Кумской степи, «несомненно, самой пустынной страны во всей Европе» (К. Кох), плодородную предгорную область Бештау, не могло быть вопроса о том, в какую сторону могли направляться наступавшие орды.
В этом горном уединении сохранилось в живом виде много древнего, а также много дикого. Здесь оказывается даже нечто, напоминающее каменный век: так, армянские курды увеличивают тяжесть ярма молодых быков с помощью просверленного камня в 12 фунтов веса с целью сломить сопротивление животных. Разветвляющиеся подземные жилища, в которых Ксенофонт нашёл кардухов, и теперь ещё служат зимним жильём курдским и татарским пастухам и даже [785] известной части армянских земледельцев. На суровом армянском плоскогорье эта жизнь в норах, наподобие сурков, объясняется недостатком топлива, но этого нельзя сказать о средней части Куры на краю стройных лесов и вблизи укреплённых деревень, где на каждом доме надстроена каменная башня, безопасная от пуль. Армяне в Нидже и Султан-Нухе предоставляют рождающую женщину самой себе; даже у магометанских грузин, называемых ингилойцами, в Закатальском округе, женщина, когда для неё наступают муки рождения, в качестве «нечистой» изгоняется из жилых помещений: она должна отправиться в хлев или в амбар и там произвести на свет ребёнка без всякой посторонней помощи. Лишь по истечении 5—7 дней она может вернуться в свою семью и приступить опять к исполнению своих домашних обязанностей. У хевсуров женщина рождает в хижине вне деревни без всякой помощи и прежде должна была оставаться там целый месяц, между тем как отец ребёнка воздерживался семь недель от всякого участия в празднествах. Кормление детей грудью до третьего года составляет на Кавказе вовсе не редкое явление. Рабское положение замужней женщины едва ли где-нибудь выражено резче, чем у осетин, лезгин и хевсуров. Она носит зимой связки дров с крайней лесной границы в верхнюю долину и исполняет все работы, за исключением пашни и косьбы сена. Говорят по этому поводу, что продолжительная военная жизнь отучила мужчин от работы, но низменное положение женщины там слишком распространено, чтобы могло произойти от подобной случайности. Хевсуры до сих пор ещё предпочтительно дают детям имена, напоминающие древнее языческое прошлое: так, мальчиков они называют — Волк, Лев, Пантера, Медведь, а девочек — Солнышко, Солнечная Девушка, Роза и пр. Ласкать детей при всех не принято. Брачные союзы заключаются ещё в колыбели, и покупка невест весьма распространена. Похищение невесты производится притворно перед настоящим заключением брака. По-видимому, первоначально там существовало единобрачие. Рядом с ним позволялось иметь побочных жён, дети которых оставались в доме в качестве полурабов. Семейные общины кавказских иверцев были известны римлянам, а подобная община грузин нередко заключает до ста членов в одном дворе. В священном понимании гостеприимства нельзя идти далее. Когда черкес принимает кого-либо в качестве гостя, он этим берёт на себя ручательство за его безопасность и жизнь. Если ему что-либо угрожает, жена хозяина даёт ему выпить молока из своей груди, вследствие чего он признаётся её законным сыном, и на его новых братьев возлагается обязанность защищать его, даже жертвуя жизнью, от его врагов и мстить за его кровь. Гость тогда только теряет свои права, когда он при посещении той же деревни остановится у другого. Тогда первый хозяин становится его злейшим врагом. Кровавая месть применяется обыкновенно к преступлениям, которые не могут быть искуплены пеней в виде коров. В Сванетии для преступника церковь становится неприкосновенным убежищем. Хевсуры выносят умирающего на свежий воздух, чтобы он мог там испустить дух. В прежнее время они сажали его в скорченном положении, с оружием и трубкою, на каменных скамейках построенной над землёю усыпальницы; в настоящее время они хоронят трупы в каменных могилах. Поминки по умершем у осетин справляются каждую субботу в течение целого года и сопровождаются играми и состязаниями; то же самое мы видим и у хевсуров. Заметно, что Кавказ — страна этнографических развалин и остатков не в одном только лингвистическом отношении.
Если не все кавказцы в резком смысле могут быть названы смешанными народами, как, например, сваны, которые, по преданию, [] произошли от беглецов грузинского племени, или хевсуры, «смешанный народ, образовавшийся в течение веков из соседних населений под прикрытием высоких гор» (Радде), то всё-таки в такой проходной стране, где теснились народы и искали себе убежища, не может быть речи о чистых расах. В эпоху, предшествовавшую появлению русских, происходили многочисленные скрещивания в Абхазской низине между переселявшимися и бежавшими из Турции турками, арабами и даже
неграми и туземными женщинами. Более низкие слои черкесов сильно смешаны с покорёнными ими татарами. Уже Карл Кох описывал северо-кубанских натохуаджей в виде «развалины народов». В этом постоянном обновлении крови он видел причину физических преимуществ, которые заставили Массуди воспеть хвалебный гимн черкешенкам, а Блуменбаха — признать кавказцев типом белой расы. Сохранившиеся сравнительно в более чистом виде и в то же время более древние северные кавказцы до покорения назывались кабардинцами. У них, так же как и в высших классах черкесов, обращено строгое внимание на чистоту крови, быть может, не без задней мысли о рыночной ценности хорошо обученных рабынь.
Армяне (см. рис., стр. 792) внешностью сильно напоминают евреев: кожа их светлее, чем у персов, волосы тёмные, но встречаются и каштановые, а в юном возрасте даже и белокурые; носы резко изогнутые, имеющие, подобно губам, склонность к мясистости, и ясно выраженное расположение к тучности. Многих армян можно было бы назвать светлыми и тучными северными персами. Этот народ, который по численности, способности и прошлому казался преимущественно перед другими призванным играть важную роль в брожении восточного вопроса, [787] долгое время оставался настолько спокойным, что можно было сомневаться — может ли развиться из его еврейской гибкости какая-либо решительность. Будучи политически зависимыми и лингвистически изолированными, что вынуждает их к изучению других языков, армяне сделались связующим звеном между турками и греками. Ни один из народов обширной Турецкой империи не приблизился в такой мере к туркам. Армяне принимают участие и находят выгоду в сохранении турецкого царства в Европе и Азии.
От них, напротив, далеко отстоят курды (см. рис., стр. 786), о которых Полак говорит, что они по цвету глаз, кожи и волос так мало отличаются от «северных, в особенности германских рас», что их легко можно принять за немцев. Этому расовому родству не противоречит репутация честности и храбрости, какою курды, несмотря на их хищнические наклонности, пользуются всюду, где оказалось возможным принудить их к работе или военному делу. В Персии шах поручает охрану своей безопасности курдским офицерам предпочтительно перед всеми другими. С похвалой отзываются и о преданности их своим наследственным вали, которую не могли поколебать ни турки, ни персы. Курд любит кочевать со своими стадами, а зимою живёт в подземельях, подобно кардухам Ксенофонта. Там, где курды сталкиваются с армянами, обнаруживается противоположность кочевников и оседлых, пастухов и земледельцев, угнетателей и угнетённых. Вследствие этого к числу ран, истощающих Азиатскую Турцию, принадлежит притязание курдов на известную часть земли и движимого имущества армян, которое они осуществляют, несмотря на то, что эти последние также платят дань Порте. Курды — сильно смешанный народ, преимущественно иранского типа, позволяющего сравнивать его с афганцами, хотя он и не имеет цельности. Восточные курды, вероятно, более восприняли турецкой примеси, чем западные. По словам ф, Мольтке, курды — «земледельцы по необходимости, воины по склонности; араб более вор, а курд более воин». Их можно назвать энергичными, склонными к насилию, одичавшими от племенной вражды и кровавой мести. Так как у них не существует продажи детей, как у кавказцев, то они размножаются быстро. Отсюда исходит их распространение по странам армян и персов. Женщины их занимают более свободное положение, чем у персиян и турок. Но лучшим другом и украшением курд всё-таки считает своё дамаскированное ружьё. В исламе они стоят на стороне семитов, то есть против персов, но восприняли и несторианские, и якобитские обычаи.
Сирийцы и месопотамцы сделались смешанными народами, так как повсюду, где страна их имеет степной характер, проникли бедуины, а в областях оседлости древний сирийский народ, принадлежавший к арамейской ветви семитов, уцелел только в небольших остатках. Арабы, турки, евреи, а в новейшее время и черкесы, заняли их место. Но основа народа осталась семитическою. В городах можно видеть греков, испанских евреев и неопределённых левантинцев европейского, полуевропейского и даже на одну десятую европейского происхождения или смешения, которые сами себя охотнее называют католиками. Глубже, чем расовые различия, как и повсюду на Востоке, проникают различия вероисповедания. Леванским маронитам, давно уже исповедующим христианскую веру и только в новейшее время примкнувшим к римской церкви, противополагаются друзы с таким вероучением, которое заключает в себе элементы христианские и зороастровские на магометанской основе. После жестокой борьбы с маронитами, большая часть их в последние десятилетия переселилась в Хауран. Особое положение занимают также ансарибы (назаирии) Сирии, свидетельство которых как [788] отверженных не допускается на суде ни христианами, ни магометанами. По-видимому, они деформируют свои черепа.
Грузины всего более соответствуют идеальному представлению о кавказских народах: высокие, сильные фигуры, светлокожие, с каштановыми или чёрными волосами, тёмными или серыми глазами и энергичными физиономиями, с широким, низким лбом, отчасти резко выступающим носом и широким лицом. Зоб и кретинизм обезображивают население многих долин; в высших горных областях порода вообще лучше, чем в низине. Без сомнения, не каждое лицо здесь можно назвать прекрасным. Попадаются резко выраженные примеси татарской крови, и многие так же разочаровывались в кавказской «красоте», как и в колхидском вине. Там есть страны с красивыми и менее красивыми обитателями. Первыми богат Артвин и бедна окружающая его армянская страна, так же как и окрестности Тифлиса. Именно, грузины, историческое значение которых давно уже принадлежит прошлому, через посредство своих дочерей производили постоянное облагораживающее влияние на тип соседних народов. Грузинки имеют многочисленных и влиятельных представительниц во всех гаремах Востока, кровь их течёт в жилах турецких, египетских, персидских и татарских знатных лиц, и в настоящее время на них часто женятся русские. Грузинскому характеру свойственны ленивые и чувственные черты, благодаря которым они отступали не перед одними европейцами. Преимущественно армяне сумели завладеть некогда большими богатствами грузин, и в настоящее время в прежней столице Грузии, Тифлисе, задают тон не грузины, а армяне, составляющие там 40% населения.
Кроме мингрельцев, в лингвистическом отношении близко родственны грузинам живущие в древней Колхидской области лазы и обитающие к северу от мингрельцев, между ними и абхазцами, сваны, или сванеты. Бывшие независимыми одно поколение тому назад, 12 000 «свободных сванетов» на истоках Ингера, на южной стороне гор, представляют один из самых сильных народов Кавказа, который живёт только в деревнях с замкообразными домами и высокими башнями. К ним, по-видимому, переселились с юго-востока имеретины, а с запада мингрельцы, но тем и другим язык сванетов, развившийся в замкнутых горах, остался почти непонятным. Несмотря на кровавую месть и частую вражду, вспыхивающую между односельчанами, сванеты — трудолюбивый народ, деятельно пользующийся четырьмя месяцами произрастания в их высоких долинах. По происхождению им близко родственны живущие далее к востоку, в Большом Кавказе, тушины, пшавы и хевсуры, также небольшие, происшедшие преимущественно от беглых грузин смешанные народы, обитающие к северу от Тифлиса, в речной области Иоры и в средне- и высокоальпийской области. Бедные, сильные и простые, с древними нравами и привычками, они образуют в высшей степени своеобразные народности. Их религия (ср. также выше, стр. 765) выясняет их судьбу. Так же как у сванетов и осетин, она имеет характер воспринявшего многие примеси и потерпевшего от времени христианства, в котором, несмотря на искажённые церковные молитвы, идеи ислама пёстро перемешаны с идеями христианства. Кроме того, там совершается и поклонение природе на жертвенниках и в священных рощах. Сванеты всего более почитают царицу Тамару. Их церкви — маленькие часовни, незаметные наряду с колоссальными домами с башнями.
Такого сродства языков и ещё более тесного сродства нравов, как в Южном Кавказе, мы не находим у северных кавказцев. Они распадаются на большее число лингвистических групп и испытали также больше изменяющих влияний от [789] окружающих их народов. Между ними можно различить по меньшей мере три группы. Прежде всего мы встречаем черкесов в западной половине Кавказской области и за её пределами от границы Мингрелии почти до Керченского пролива. В физическом отношении эти народы всего ближе подходят к грузинам, у которых дочери черкесов, знаменитые черкешенки, оспаривают первый приз красоты. Среди их отдельных племён отмечают различия, исходящие из того, что отдельные группы, каковы, например, абхазцы, которым приписывается сильная грузинская примесь, более смуглы, черноволосы и худощавы, между тем как кубанские черкесы, ведущие в северном предгорье Кавказа кочевую жизнь, обладают менее правильным лицом и менее статной фигурой. Но и княжеские роды черкесов и кабардинцев, по-видимому, темнее по цвету кожи и волос, чем большинство их подданных, что они сами, как мусульмане, с гордостью приписывают арабскому происхождению. Характер черкесов отличается более благородными чертами от их восточных соседей, в особенности кистов и лезгин. Но и много татарских элементов перешло из степей на Северный Кавказ, как, например, способ постройки в подражание войлочным юртам, или там, где уже предпочитаются прочные постройки, сооружение сакли, хижины с плетёными стенами, обмазанными глиной, и плоской крышей на четырёх подпорках и соответствующей ей сторожевой башенкой из обмазанного плетения. В глубине гор строят прочнее. Черкесы во всех своих разветвлениях принадлежат к мусульманам и выказывают в особенности там, где они живут среди грузин, многие подтверждения того правила, что на Кавказе магометане трудолюбивее христиан. Они распадаются на две большие группы — адиге, к которым принадлежат настоящие черкесы и кабардинцы, и азега и абхазцев. Многие из обеих групп после недавней русско-турецкой войны переселились в Турцию.
Чеченцы (русское название), которых грузины называют кистами, и которые сами себя называют нахчури и нахче, то есть народ, живут приблизительно в числе 140 тысяч человек к востоку от кабардинцев и большой военно-грузинской дороги. Под Чечнёй подразумевается всё пространство между Аксаем, Тереком и последними террасами Кавказского хребта, которые называются горами Малой Чечни. Чеченцы выселились из гор в их нынешнее местообитание и оттеснили тюркских кумюков к востоку; некоторые из их родов в борьбе с русскими, которую чеченцы поддерживали всего упорнее, опять вернулись в горы. Это — народ «узденей», свободных людей, не знающих князей и управляющихся отдельными родами, которые до сих пор ещё носят наименования деревень, принадлежавших им в горах. Предания, нравы и обычаи указывают на то, что они некогда были христианами. Ислам вторгся к ним с полным успехом лишь в конце прошлого века. Чеченцы считались всегда одним из самых воинственных и в то же время самых диких и жестоких народов Кавказа.
Осетины занимают в числе около 111 тысяч самые высокие обитаемые области на Кавказе вокруг Казбека. По языку они выказывают сходство с персами и армянами, а по истории с прежними христианскими племенами Кавказа. Ислам, правда, ослабил связь с другими христианскими народами, но не мог внедриться сам, и у них возникла совершенно особая религия. Она не допускает никакого духовного сословия, а только наследственных или избранных священников, которые в точном смысле являются настоятелями народных храмов и называются деканоссами или папарами. Осетины и теперь ещё почитают Деву Марию под именем «Mady Mairam», но они отводят ей место на возвышенностях и в пещерах гор, где воздаётся поклонение и покровительствующим духам деревни, в башнях и домах, лежащих выше деревни. Обязанность духовного [790] лица, приносящего жертвы, исполняет у них старшина общины. Он один имеет право входить в узкую дверь храма, где приносится жертва. Храм мал, низок, тёмен, без окон и без какого-либо украшения; внутри находится каменный жертвенный алтарь, на котором стоят несколько сосудов с пивом и различные амулеты. Покровительствующим духам деревень, по-видимому, воздаётся больше почитания, чем другим святым, к которым обращаются осетины, как, например, Св. Илии и Св. Николаю; наряду с ними признаются святые, покровительствующие всем охотничьим животным, и осетин просит у них разрешения, собираясь отправиться на охоту. И у неодушевлённых предметов есть святые, покровительствующие им, и в конце концов в жизни осетин нет ни одной вещи, которая не имела бы своего «бога» или своего «святого». Осетинские колдуны и предвещатели, так же как и лица, заведующие церемониями при заключении брака и погребении, обращаются со своими просьбами и заклинаниями к бесчисленным святым — к «святому паутины», к «святому волос и ногтей», к «святому трав и ветров» и к «святому жуков, червей и змей». Каждый шаг осетина окружён ворожбой и заклинаниями, и колдун есть настоящее духовное лицо. Им известны большая часть песен, заключающих своеобразную мифологию: так, они воспевают населявший в прежнее время Кавказ исполинский героический народ нартов. Подвиги нартских князей, над которыми возвышается прометеевский образ Батраса, или Батираэса, напоминают те, славу которых воспевают персидские героические сказания. И многое другое в нравах и обычаях осетин указывает на заимствование извне и из дальнего прошлого. Противоположно восточным народам, они сидят на скамьях и стульях. Собрание домохозяев деревни изрекает приговоры, которые прежде могли быть и смертными приговорами, и домохозяин должен исполнить их над принадлежащими к его семье. Семейная власть и гостеприимство высоко стоят у осетин. Перед пиршеством с друзьями хозяин произносит слова освящения, держа в одной руке кубок, а в другой кусок мяса. Осетин сам по себе не знает ни письма, ни чисел, и все свои счета отмечает на бирке.
Восточная группа народов Северного Кавказа обнимает обитателей Лезгии, или Дагестана, небольшие народы, в общем около 400 тысяч душ, говорящие на разных языках и далеко оттеснённые соседями. Часть их по расе и образу жизни составляет переход к татарам пограничной низины; пася свои стада рогатого скота и овец, они живут, как их предки во времена римлян, албанцы, в войлочных юртах, которые в отличие от татарских имеют удлинённую форму, или в маленьких деревянных домах, состоящих из отдельных частей, чтобы их можно было переносить с одного пастбища на другое. Само имя их указывает смешение. В середине Дагестана живут так называемые авары. Слово «авар» тюркского происхождения и означает «разбойник». Но у этих народов нет общего имени, и они называют себя по названию главной деревни своего племени. Имя «лезгин» также означает «разбойник». Занимающиеся земледелием кумюки, или кази-кумюки, этой области не имеют ничего общего с одноимённым тюркским племенем к северу от Терека, кроме неосновательно прилагаемого к ним наименования. Здесь замечается сильное персидское влияние. Способ постройки каменного дома с плоской крышей и широким валом и тщательная внутренняя отделка его далеко уже отходят от черкесской простоты. Строгое последование шиитскому толку накладывает на лезгин печать более резко выраженного мусульманства, чем на их западных соседей, но не мешает тому, что в их празднике Байрама замечаются некоторые черты празднования Пасхи у русских.
Названные выше дагестанские авары не выказывают тюркского
[791]
типа; по расе они кавказцы, и их язык занимает в группе языков Восточного Кавказа место рядом с чеченским. Поэтому у них нет ничего общего с гуннами, вторгавшимися в Среднюю Европу. Тем не менее, существуют некоторые пункты, на которых может основываться доказательство их родства с аварами, позднее вступившими в Европу. Предание и язык говорят о происхождении их с севера и из равнинной страны, где, по мнению Ханыкова, они вели некогда кочевой образ жизни. Если мы припомним, что авары увели с собою племя алан, что аланы сопоставляются с осетинами и что, наконец, в области осетин отыскиваются черепа, деформированные по способу аварских черепов, то этим, по-видимому, объясняется и распространение так называемых аварских черепов и в Восточной Европе.
В одежде кавказских народов на севере господствует татарское влияние, также и в применении войлока для платья и в войлочном плаще без рукавов, бурке; на юге преобладает армянское и персидское влияние. Религиозное разделение сказывается и в костюме. Жёны шиитов лезгин носят длинные, со множеством складок шаровары, узкую юбку до колен — то и другое ярких цветов, голубую рубашку и низкую шапочку вроде фески, но закутывание лица у них и у других магометанок на Кавказе встречается только в виде исключения. Армянки и грузинки носят, напротив, длинные платья. Женщины предпочитают белый цвет, которого избегают мужчины, и носят красные шапочки, отвергаемые мужчинами. Напротив, оба пола, особенно у щеголеватых кабардинцев, стараются иметь возможно стройный стан. Редко случается, чтобы женская одежда под влиянием бумажных и шёлковых материй так быстро утрачивала свою оригинальность, как здесь; то же можно сказать и о мужской одежде. Во многих местностях Дагестана уцелели только своеобразные головные и поясные украшения. Одежда мужчин отличается большей цельностью. Доходящий до колен узкий кафтан (чоха), который обыкновенно подпоясывается и серый цвет которого оттеняется меховой оторочкой, полукруглая шапка из сукна или высокая коническая меховая шапка, видоизменения которой в высоте, форме и мохнатости позволяют заключить о более или менее выдающемся характере её собственника, связанное с большим вкусом, узорчатые или даже затканные золотыми нитями носки, наконец, кожаные с загнутым носком туфли персидской формы встречаются в южной и северной частях Кавказского хребта. Без сомнения, этим не исключаются уклонения в различных подробностях. Обычаи, вроде того, что мы видим у сванетов, нашивать кресты на одежде, в особенности там, где проходит шов, — не имеют общего распространения. Украшение патронными сумками, пришиваемыми на груди, форма шапок и более или менее длинный покрой платья подвергаются различным видоизменениям. Магометане бреют голову, причём лезгины оставляют треугольник над ухом, и бороде придаётся различная форма у разных племён (см. таблицу «Народные типы Восточной и Северной Европы» выше.)
Первым оружием в горах является окованный железом альпийский посох, боковой отросток которого может служить оригинальным, а в серьёзном случае и опасным оружием. Отсюда ещё большой шаг до обвешивания себя всевозможным оружием, что составляет гордость черкеса. Шашка, кинжал и пистолеты были в воинственное время неизбежной принадлежностью черкесского костюма. В особых случаях к ним присоединялись кольчуга, ружьё, (азиатский) лук и колчан, наполненный стрелами. Много ценного дамаскированного оружия ввозилось тогда из Турции и Персии, и старинные доспехи, переходя из рода в род, составляли гордость княжеских сыновей. Соответственно [792] с тем украшалась и конская сбруя. Стрелы с белыми орлиными перьями высоко ценились, и простой народ не должен был пользоваться ими. Стрельба из лука до новейшего времени оставалась любимой игрой у черкесов.
Так как горные страны и плоские возвышенности Кавказа в общем не отличаются плодородием, то высоко живущие осетины, хевсуры и родственные им народности не могут заниматься ни достаточно распространённым горным хозяйством, ни сколько-нибудь выгодным земледелием. Им труднее всего поддерживать зимою большие стада. Единственную обширную область скотоводства представляет прежняя турецкая Армения, откуда давно уже производится значительный вывоз овец. Известную историю о жирном курдюке, к которому для удобства подвязывается маленькая тележка, ещё недавно д-р Арцруни в Тифлисе рассказывал о стадах на Ване, где разводятся также ангорские козы. Скотоводство значительно и в лезгинской области, собственная стройная порода овец которой, похожая на коз, хорошо приспособлена к горным пастбищам. О кавказских козах рассказывают, что они смешиваются с дикими безоаровыми козами. Воинственные черкесы разводили с большими затруднениями чистые конские породы. В плодородных низинах и на уступах Мингрелии, Имеретии, Грузии и Кахетии земледелие, заключающееся в возделывании риса, пошло назад. Виноградники и плодовые сады, о которых прежние путешественники отзывались с восторгом, в настоящее время занимают гораздо меньшее пространство. Утверждают, что климат делается всё более и более изменчивым, и болезнь винограда коснулась и дикой лозы мингрельских лесов. Но здесь местные жители ленивы и любят удовольствия. Вина Кахетии пользуются славой самых старых и настоящих кавказских. И грузины возделывают лозу и... выпивают бо́льшую часть вина в бесконечных попойках с соблюдением старинных пиршественных обычаев. К сожалению, кроме того, [793] сюда проникло из Персии курение опиума. На высоте 1000—1300 метров над уровнем моря виноградная лоза ещё растет, и здесь разводятся также шелковичные черви, маис и итальянское просо (Setaria) вместе с пшеницей. Жизнь здесь не так легка, как в низине, но на Кавказе трудолюбие увеличивается вместе с высотою. Горным хлебом можно назвать ячмень и овёс. На северо-восточном склоне хлебная граница поднимается почти до 2600 метров. В более низких частях Дагестана, где засуха напоминает о близости степи, почти в каждой деревне можно найти искусственные пруды. Там мало пользуются плугом, и зазубренный серп служит не столько для срезания, сколько для захватывания и выдёргивания. Хлеб сохраняют в больших корзинах, свободно стоящих на подставках или в земляных ямах. Хлеб по восточному обычаю — более поджаренные, чем выпеченные, а часто даже пресные лепёшки. В Дагестане хлеб пекут из ячменной или бобовой муки. Пристрастие к луку и чесноку широко распространено, и во многих местностях их можно назвать главными овощами; следующее место за ними занимают стручковые растения, в особенности крупные бобы.
Насколько важно сохранение лесов в этих высоко лежащих, холодных и отчасти сухих от природы местностях — показывает ухудшение земледелия и даже уменьшение населения Эрзерума вследствие уступки России лесов на Соганлу. Легенда, будто эти леса были посажены армянским царём, указывает на высший уровень лесной культуры в Армении в прежнее время; и относительно Дагестана существуют указания, что там платановая роща близ Нухи приписывалась искусственному насаждению. Лесной материал, и прежде всего благородное буксовое (самшитовое) дерево, давно уже составляет предмет вывоза с Кавказа. Из большого обилия дикорастущих растений кавказские народы воспользовались многими. В Дагестане пьют в виде чая оконечности веток одного вида крушины, едят стебли многих видов Heracleum, Andropogon, Cnidium, а также листья Sempervivum pumilum.
Женщина является представительницей домашней промышленности, которая прежде более всего заботилась об одежде. Грубое лезгинское полотно, дагестанские кожаные изделия, вышитые золотом, шёлковые кумухские пояса, ковры собственного приготовления, покрывающие пол в лезгинских хижинах, сделались предметами торговли. Пристрастие к деревянным сосудам из одного куска дерева, по-видимому, напоминает более древнее время; такие же сосуды находятся в настоящее время в употреблении у басков. На Кавказе изготовляются доброкачественные гончарные изделия без глазури. Прекрасно глазированные и расписанные блюда и тарелки, украшающие стены крестьянских домов Дагестана, попали сюда путём торговли или_прежних набегов на персидские пограничные провинции. Объёмистые глиняные сосуды нужны для превращения взбалтыванием молока в масло, и в них зарывают вино в землю. Некогда на Кавказе процветала высокоразвитая бронзовая промышленность, а в позднейшее и в настоящее время заимствована из Персии выделка полированной стали, выложенной благородными металлами.
Вся политическая жизнь и историческая деятельность кавказских народов тесно связана с их обитанием в домах с крепкими замкообразными, многоярусными башнями с бойницами, часто от 20 до 25 метров высоты. Дома эти, даже соединённые в виде деревни, стоят на горе каждый в отдельности. Подобные дома с башнями всего чаще встречаются в горах. У свободных сванетов каждый отдельный двор снабжён башнею. Но даже и мингрелец, обитатель плодородной низины, располагающей к плотному поселению, живёт в отдельном дворе, окружённом стенами, и в Дагестане вал и ров тянутся вокруг жилища с толстыми каменными воротами. Здесь в комнатах, убранных часто довольно [794] уютно, живут тесно замкнутые роды, хозяйственной сплочённости которых удивлялись уже римляне, знавшие иверцев нынешней Грузии. Здесь развилась их сила для самопомощи и готовность к борьбе. По отношению к власти отца, жена и дети играют роль рабов. У осетинов, а также и у других народов, сын никогда не заговорит и не сядет в присутствии отца; когда этот последний входит, все встают. Вопрос о войне и мире разрешается собранием домохозяев. Общие интересы, которые у более мелких народов ясно очерчены в географическом смысле, придают политическую связь этим сплочённым деревенским племенам; подобные союзы не всегда, впрочем, ограничивались ближайшими горами. Даже Армения в своей республике Хоторджур, состоящей из восьми католических деревень, выказывает замечательный остаток древней свободы. Обитатели её уже по старинному обычаю обязаны оказывать друг другу услуги, что приводит их к общинному владению. Живое семейное и племенное чувство армян по своим экономическим последствиям вызывает неприязненное чувство у соседних народов.
Так же как этот образ правления, и связанная с ним прославленная храбрость кавказских народов не составляет свойства какого-либо одного племени. Она — общее достояние всех, хотя не у всех проявляется одинаково. Армяне, после недолгого политического процветания, рано отстали и отвыкли от обращения с оружием. Некогда в этом отношении всего более выдвигались грузины, черкесы и лезгины. Их воспитанию в этом направлении содействовали кровавая месть и бесконечные распри деревень и кланов. Там, где военная выправка проникала целые поколения, как это было в долгий период завоевания Кавказа русскими, совершалось более тесное сплочение свободных людей кланов под властью военных вождей, самым выдающимся образцом которых может служить Шамиль. Начиная от степной границы, турецкие беги с целью покорения давно уже вмешивались в независимую жизнь деревенских республик и обращали в крепостное состояние многочисленное население на северном склоне. Эти зависимые отношения разрешились тем положением, какое заняли ногайские и тюркские племена, как, например, карачаи относительно горных племён Кабарды. Горные народы остались связанными в виде свободных родов даже и после покорения. В вооружении и военном снаряжении их действовало, по-видимому, персидское влияние, а в нравах также и христианское средневековой эпохи. И в настоящее время исван с рыцарской преданностью служит женщине, груди которой он коснулся зубами и с которой его связывают чистые отношения дружбы и покровительства.
Прошло уже то время, когда кавказские береговые племена в качестве мореплавательных народов появлялись в виде страшных пиратов на быстрых галерах, и когда посылались большие экспедиции, чтобы положить конец этому вредному промыслу, который уже в древности был связан с похищением людей и торговлей рабами. Для торговли, которая тогда, как и теперь, была нужна для недостаточно производительной горной страны, по-видимому, и в прежние времена служило более иноземное, чем собственное мореходство. Кавказцы всегда нуждались в соли и хлебе и отпускали со своей стороны строевой лес, кожи, воск и мёд. Они не чуждались торговли, как их сарматские соседи, которые, по словам Страбона, не умели сами обрабатывать железа и поэтому снабжали свои копья и стрелы костяными наконечниками. В металлических работах они превосходили некогда всех своих соседей, и сырой материал для них доставлялся им из рудников Кавказа. В формах многочисленных древних бронзовых вещей проявляются иранские влияния, предшествовавшие исламу.