Из черновых бумаг Чокана Валиханова
Тенкри (бог)
Огонь почитается за аулие (святой) [...] Проклятие[1].
В огонь нельзя плевать, нельзя наступать на очаг.
Невеста, поступая в новое семейство, должна войти в юрту отца, принести в жертву огня ложку масла, делает селям (преклонение колена) и бьёт головой (падает навзничь), приговаривая: «Аруах разы болсын» — аруах (дух предков), будь доволен! Во время горения жертвы мать или кто-нибудь из женщин, нагревая ладонь на огне, водит по лицу новобрачной и новобрачная отдаёт в честь огня халат, который берёт хозяин (отец мужа) юрты как владелец очага и заставляет её сесть на баранью шкуру, говоря при этом: «Будь мягка, как кожа». Для того чтобы дать джан (присяги), разводят в двух местах огонь, проводят между этих двух огней и заставляют целовать дуло ружья, из которого убит человек[2].
Лечат огнём так: из семи частей тела скота вырезывают куски, бросают в огонь и греют больное место. Преимущественно в ревматизмах. Очищают от болезни в этом жертвенном огне, бросают в огонь жестяной ковш, раскаляют его докрасна, потом кладут в него масло и синюю тряпку; когда это загорит, то подносят под самый нос больного и наливают холодную воду — выходит ужасный пар. Способ лечения называется джелушун. [275]
Когда увидят новую луну, то три раза прискакивают и три раза делают поклон, потом срывают траву и, принеся домой, бросают в огонь.
Арвах [...] : дух предков, во всех трудных житейских случаях обращаются к ним, говоря: «Арвахи, держите меня за руку и поддерживайте под мышки», — и приносят жертву; из коров такую корову: с рогами наподобие луны и копытами наподобие сергеи (юрту поддерживает); из баранов — белого с полоской на лбу и белого с жёлтой головой, синего барана с ушами наподобие баурсаков — с раздвоенными ушами и двумя зубами и совершенно белого, как [...] с полоской на лбу — и также первенца в стаде. Если пожалеют первенца, то вымазывают слюной обещанного животного голову другого барана и приносят в жертву. Когда умирает человек, то его аруаху (духу) зажигают по одной свечке каждый день до сорокового дня, или только 10 дней, четыре дня. Свечи ставят у правого порога. Потому полагают, что до сорока дней дух умершего посещает свою юрту и узнаёт о расположении своих детей; для того каждый день до зажжения свечи в сумерки отворяют дверь, наполняют одну чашку кумысом и в дверях постилают белую кошму, готовят приём для покойника. Все присутствующие в юрте, прочитав Коран, выставляют чашку аруаху и зажигают свечку.
При выносе покойника говорят: «От бога целым телом далёк», — и обводят около него домашнюю утварь, съестное.
Земля не имеет почтения, не ходят по месту, где была стоянка аула, почитая его местом сбирания духов, боясь арвахов, и вообще болезни ревматизма, которую приписывают неосторожному похождению. Только не рвут первую траву.
Звёзды почитают душами людей, если видят падение звёзд, то говорят: «Моя звёздочка стоит ещё!» — и делают два раза воздушное [...] думая, что одна душа [...] и, следовательно, индивидуум должен умереть. Часто приходится слышать отца при входе его вечером в юрту: «Сегодня двое должны умереть». — «Как?» — «Две звезды пали». [276]
Все необыкновенные явления природы считают за места священные, освящённые пребыванием аулии (мух.), все курганы называются оба, что значит куча. Дерево, одиноко растущее в степи, или уродливое растение с необыкновенно кривыми ветвями служат предметом поклонения и ночёвок. Каждый, проезжая, навязывает на это дерево куски от платья, тряпки, бросает чашки, приносят жертвы животных или же навязывают гриву лошадей.
Соленое озеро тоже наз. Кен, место, куда брошен взгляд аруахов или аулие.
Вообще скот как единственное средство народа ведёт к разным поклонениям к нему: не наступают на кости животных; если прольётся молоко, киргиз всё [...], чтобы не оставил их [...] и чтобы умилостивить [...] делая крест и поклон [...] правую руку [...] к лбу, подбородку, правому плечу, потом левому. То же делают, когда переходят через скотские, джеили, говоря, что джеили имеют киё, и делают тауть [...] Если увидят кузнечную наковальню, то тотчас подходят и делают крест. Не переходят через укрюк, топор и бакан[3], говоря: переступивший через бакан не разбогатеет, переступивший через топор никогда не будет довольствоваться. Лошади, верблюды, бараны, коровы. Последнее животное, если попадётся ночью, то киргиз должен ударить плетью, ибо это есть седалище злых духов. Козы также не уважаются. Если животное имеет какую-нибудь особенность, то его называют аулие и почитают выражениями счастья; лошади с гнёздами, на гривах и хвостах, которые делают по понятию киргизов злые духи, шайтан, почитаются также за предмет счастья, таких животных никому не отдадут — «счастье уйдёт»; если отдают, только берут так наз. слекей — слюну. Например, у лошадей вырывают клочок гривы, ослюнивают в слюне животного и кладут в колту. Не стреляют-лебедей, боясь кие, и называют его царём птиц. Не бьют сову, филина, дятла, куюрга (синяя ворона) и [277] кукушку. Последнее был человек. Приехал жених, у него потерялась лошадь, сестра невесты отправилась в поиск и второпях надела один сапог жениха, другой свой; это было весной: вот отчего у кукушки одна нога красная, другая синяя, и вот почему кричит Ат-жок-кокок (нет лошади, ку-ку). Кукушка имеет хасиет (священное). Берут ветку, на которой сидела кукушка и бросают в сабу с молоком, говорят, что даст обильное масло[4].
Мухаменданская вера [...] единобожием веру в танкриев и, допуская существование бесплотных душ, джинов, фериев и шайтанов, не могла уничтожить злых духов шаманских. Пери бывают мусульмане и кафиры. Пери всегда делают зло и бывают в образе коршунов, орлов; вторые делают зло тогда, когда человек сам [...] они кочуют, как киргизы делают так и ... бывших в их аулах.
Джин это — дух, к которому обращаются баксы, это — бес, который имеет свои имена; они бывают мужчины й женщины, молодые и старые и, по уверению баксов и народа, они имеют образ человеческий, о них скажем в статье о баксах.
Альбасты — дух, вредящий при родах. Их называют также Джестернак — с медными когтями. Их глава — сорель, величиною 3 сажени, небольшая грудь, а остальное всё ноги, копыта очень тонки. Болезни у мусульман назыв. джанадах. Он имеет вид рослой девки с распущенными волосами, с грудями такой величины, что всегда бросает на плечи. Сорель это — леший, по некоторым сказкам муж Албасты; по некоторым сказкам он принимает всевозможные формы; говорят, что он живёт в дремучих лесах, имеет вид человека; человеческое туловище его так длинно, что он бывает равен с лесом. Убивает человека, измучив его щекотаньем, это — русский леший.
Кон-аяк это — человек, вместо ног имеет ремни, живёт в лесах и островах. Призвав неосторожного [278] путешественника, садится иа шею, обвязывает его ремнями и ездит на нём до тех пор, пока (тот), выбившись из сил, не падет.
Джес-тернак — медные когти. Это дух в образе женщины, живёт также в лесах. Предание о Джес-тернак.
В сказках существуют людоеды; предание о Батырь хане.
При рождении дитяти бросают жертву в огонь, бросают сало, говоря: «У белого верблюда брюхо распоролось».
Если человек умрёт в походе, то весь отряд, подъезжая к аулу с криком ай баурум (о, мой родственник, баур — печень), устремляется на юрту и начинает стрелять, колоть косяки и рубить дерево юрты (бусаки — косяки).
Есть жертва круговая айнальмак, жертва три раза обходит существо, для которого люди делают. Так, схватывают птицу, окружают три раза вокруг головы и отпускают. Она берёт всё моё несчастье и болезни на себя. Человек, делая то же, принимает и предлагает себя духам. Для выражения любви они говорят айналаен — обойду вокруг. Нежная мать говорит любимому сыну: айналаин карагым (зрачок), чарогым (светильник), то есть обойду вокруг зрачок, светильник.
Все предсказатели у киргизов называют(ся) Бакши [...] и все предсказания свои оии говорят от лица своих духов, которых они, применяясь к настоящему мусульманству, называют перете аплеками, а народ как правоверные, хотя и не верует в священность их [...] и хотя называет их джинами, но верует в их могущество, в могущество творить зло, следовательно, все болезни и напасти суть влияние и порча духов; а бакши, их любимцы, могут упросить своих патронов оставить особу, которую он берёт под своё покровительство. Впрочем, много ещё таких, которые безусловно верят в сверхъестественность и божественность бакшиев. Духи эти бывают [...] великие, средние и мелкие, отчего бакши [...] и их силы бывают разные. Великие лечат всех больных [...] режут животы, помогают при родах, заставляя своего духа узнать [279] альбасты, гадает, призывая духа своего игрою. Признаки большего бакши суть следующие: во время игры вкладывает саблю в живот, впускает до эфеса в горло, лижет раскалённое железо, бьёт изо всей силы себя в грудь топором, и всё это сопровождается игрою на кобызе, назыв. инструменте, принадлежавшем аулие Коркоту, и пением, которое называется сарн. Игра это — призывание духов, кличка их; во время игры всё более и более дуреет, делается, неистовее и падает. Через несколько времени оп встаёт и говорит то, что сказал ему во время этого обморока его дух. Это — пророчество. У некоторых ещё во время игры являются на лбу, на щеках железные иглы и на руках вместо ногтей ножи. Духи эти имеют имена, как отдельные индивидуумы повсюду и представляются своим бакшиям в виде бабы, стариков, ходжей и девок. — Сары-Кыз, жёлтая девка.
Гадатели. Все бакшы суть гадатели не на собственном их способе гадания — игрой с плетью, держа её между двух пальцев [...] равновесия.
Женщины, имеющие духов, наз. Ильты. Это тоже бакшы.
Гадатели: Джаурунчи — по бараньей лопатке, Комолакчи — раскладывают известным образом круглые шарики. Число шариков — 41. Это два рода общеупотребительные. Шарики, говорят, употреблял пророк Даниил (Даниер). Первое основывается на наблюдениях линий, которые образуются от линий при её обжигании. Баксы говорят, что лопатка всегда показывает полную судьбу семи народов: смерть царей этих народов, смерть людей, басбаки и судьба путешественников.
Сильнее те, которые гадают по необожжённой лопатке.
Для гадания употребляется лопатка; выварив, мясо съедают, но до кости не до́лжно касаться зубами; когда бросают в огонь, то около не должно быть железа. Анекдот о предсказании одного кумалакчи и об объяснении джаурунчи.
Ильты гадают обыкновенно по цвету пламени, бросая в огонь жир: если горит светло — значит предзнаменование хорошее, темно и красно — нехорошо. При этом джин [280] требует какой-нибудь эксцентричности от бакши. Она всё время пьёт воду — ведро или целый рог табака.
Предсказатели метеорологии называются исабчи — числитель. По их мнению и погода имеет известный оборот, смотря по созвездию: так, берут всегда за алфу саратан, апрель и созвездие джауза (рак), его 1-е число соответствует первому числу месяца карача (октябрь) и созвездию каус (август).
Из бакши прославились боганалинец Койулубай, это патрон всех бакшей. (Еще Балокай, боганалинец, и в настоящее время в кокчетавском округе бакши Чумен). Кокаман и Ир-Шайлан — это его духи. Ир-Шайлан главный Надыр-Чулак. Рассказывают, что он на одну байгу поставил свой кобуз, предварительно с места приказал его привязать. Когда показалась далёкая пыль байги, Койлубай с саблею в руках начал свою игру и пение сарн, вдруг со стороны байги показался страшный ураган и подул порывистый красный ветер, наконец, в хаосе пыли и тьмы показались первые лошади и впереди саксауловое дерево с огромным корнем, задевая то одним концом, то другим землю и волоча за собою длинный аркан. Это был кобыз Койлубая. Ветер и ураган это были силы его духа Кокамана. Приз был получен.
Ни один дух баксия из албасты, давителя при родах, не (имея власти?) Койлубая: для албасты следовало Койлубаю послать только плеть или шапку, тотчас оставлял. В народе до сих пор есть сказание об одном случае, когда на лбу появились морщины [...] Глава духов его из периев был Надыр Чулак, из джинов — Кокаман и из шайтанов — храбрый Чайлань. Духов своих он держал в строгом порядке: они составляли три курже и по его требованию обязаны были выставить хорошо вооружённый отряд.
Все это сказание из уст народа:
Однажды во сне по обыкновению с докладом явился Надыр Чулак, глава периев, и объявил ему, что через несколько дней при родах одной женщины будет сам царь [281] албастыев и советовал ему туда не ездить, говоря, что уже довольно мы восстановили на себя собрание духов ради прихотей человека. Вставший наутро Койлубай при разговоре сообщил поверхностное замечание, что на днях будут страшные роды. Действительно, через два дня явился гонец от такого-то бия, прося помощи Койлубая. Все киргизы были уверены, что пока есть Койлубай, они защищены от всех напастей, кроме смерти, такдыря (судьба), и гонец явился очень весёлый, в полной надежде на могущество Койлубая. Не ехать — значит потерять авторитет и показать своё бессилие против таких ничтожных чертей, каковы албасты, ехать — значит не уважить просьбы и советов Надыря и рисковать собой. Но честолюбие, великий двигатель народа киргизского, взяло верх, Койлубай отправился в путь, отпустил гонца вперёд и приказал ему собрать двести человек около юрты больной, отворить в юрте двери и тюндук (верх юрты). Два вторых куряна в полном вооружении под начальством Кокомана и Чайлана, при нём Надыря не было: он был оскорблён и не поехал. Подъезжая к юрте, поднял гвалт и, размахивая саблей, въехал в юрту и устремил глаза полные гнева и бесстрашия на чапарак юрты, размахнулся саблей, сабля ударилась обо что-то, звон был металлический [...] Койлубай крикнул и упал бездыханный с лошади, терзаемый ужасными конвульсиями, изо рта и ушей струилась чёрная запекшаяся кровь. Больная, лежавшая прежде в самоунынии, упала в обморок. Когда Койлубай увидел на чанараке царя албастиев на чёрной, как чёрный бархат, лошади, закованного с головы до ног в синее железо, (с) одним глазом, огромным, как чашка для кумыса, торчавшим на средине широкого лба, — он злобно улыбался на Койлубая и говорит: «Тебя мы уважали и дали много, но дай же хоть раз нам», — и в руках держал огромное красное знамя — атрибут своей победы. Металлический звон был звоном его панцыря, он победил Койлубая.
Народ был в ужасе: Койлубай лежал, как издохшая лошадь среди степи, в юрте — какой-то туман покрывал [282] юрты, и страшный сверхъестественный шум и гул смущали души людей. Это была ужасная битва между курянами духов Койлубаевских и одноглазым царём албастиев. Чёрный скакун игриво вертелся над духом и он твёрдо стоял на своём месте. Вдруг вдали подул страшный ветер, огромная чёрная туча со страшным громом, с ужасной быстротой неслась по воздуху и над юртой вдруг опустилась: мрак покрыл воздух, шум усилился, раздался треск, туча быстро направилась на запад. Это был Надыр Чулак, он не мог перенести беду своего любимца, с отборной дружиной, с коротким сосновым копьём, груда-ломом, явился и вонзил копьё в самую грудь одноглазого шайтана. Албасты бежал. Лишь только прояснилась туча, Койлубай вскочил с места, крича: «Айналаен Надыр Чулак (буду кружиться), я твоя жертва!» Схватил кобыз, начал играть, крича во всё горло: «Схвати его живого и приведи его ко мне». Больная тоже вошла в себя: «Инш аллах, тауба» (слава богу, прости, боже!). Албасты были разбиты наголову, царь их полонён и, связанный, представлен к Койлубаю: его приняли в службу, назначив начальником албасты.