Миллионы и миллиарды Макшеева
Ближайшие утёсы почти чёрного цвета с красными и жёлтыми пятнами и подтёками на поверхности оказались состоящими из железной руды — сплошного магнитного железняка. Каждый удар молотка по скале обнаруживал эту руду, и только местами можно было заметить гнёзда и вкрапления какой-то другой тёмной породы.
— Какие богатства лежат здесь бесполезно! — воскликнул Макшеев, когда они осмотрели ряд береговых утёсов и везде оказалась руда, с поверхности только немного выветрившаяся и окислившаяся.
— Да, здесь можно было бы устроить рудник, который снабжал бы рудой всё человечество на земной поверхности, — заметил Каштанов. — Конечно, раньше пришлось бы построить железную дорогу через Плутонию и Землю Нансена и поставить гигантские ледоколы в море Бофора.
— Это — дело будущего, вероятно не слишком далёкого! Когда сократятся запасы железной руды там наверху, и не такие предприятия окажутся выгодными и необходимыми для человечества.
На расстоянии километра от начала утёсов дальнейший осмотр берега был остановлен морем, волны которого разбивались у самого подножия отвесных скал, не оставляя даже узкой тропинки для прохода.
— Придётся осматривать дальше с лодки в тихую погоду, — заметил Макшеев.
— А пока не попробуем ли мы пробраться вверх по одному из ущелий, мимо которых прошли? — предложил Каштанов.
Вернувшись немного назад, оба исследователя углубились в первое же ущелье, врезанное в утёсы железняка. Устье его было завалено громадными глыбами руды, через которые приходилось перелезать с большим трудом.
Во время этого гимнастического упражнения Макшеев вдруг остановился поражённый.
— Посмотрите-ка, что это? — воскликнул он, указывая на блестящую ярко-жёлтую жилку толщиной в пять — десять сантиметров, пересекавшую огромную глыбу магнитного железняка. — Держу пари на что угодно, что это чистое золото!
— Вы совершенно правы, — ответил Каштанов, — это самородное золото и довольно высокой пробы!
— Ну и богатства здесь валяются! — воскликнул бывший золотоискатель.
— Много месторождений золота пришлось мне видеть в Калифорнии и на Аляске, но такой жилы сплошного золота я ещё не встречал и даже не слыхивал о чём-либо подобном.
— Мне также не приходилось читать в описаниях о подобных жилах, — подтвердил Каштанов. — Но ведь она проходит только в глыбе, а не в скале, и богатство её в конце концов ограничивается несколькими десятками килограммов.
— Если есть жила в глыбе, почему не может найтись её продолжение в утёсе, от которого глыба оторвалась?
— Разумеется! Мы, конечно, поищем, но возможно, что она выходит наружу в совершенно неприступном утёсе, и мы будем смотреть на неё, как лисица на виноград: «Хоть видит око, да зуб неймёт!»
— Нет утёсов, не доступных для динамита и горных работ! — с увлечением вскричал Макшеев. — Лишь бы найти её!
— Я думаю, что интерес этой находки будет для нас чисто теоретический. Мы не можем увезти с собой на наших ладьях не только тонну, но даже и сотню килограммов золота.
— Ну так что же! Увезём сколько можно, а затем снарядим специальную экспедицию в недра земли за золотом.
Осмотрев утёсы, возвышавшиеся в устье ущелья над грудой глыб, и убедившись, что в них золота не видно, геологи пошли вверх по ущелью, которое далее немного расширялось. Его бока поднимались отвесно, дно было усыпано щебнем и мелкими обломками. В боках виден был только магнитный железняк, но среди щебня Каштанов заметил и другие породы.
— Вот вам ещё золото! — сказал Макшеев, пройдя вверх по ущелью шагов пятьдесят. Он поднял обломок руды, в который золото было вкраплено мелкими точками.
Шагах в двухстах от устья дно ущелья начало подниматься вверх, а затем превратилось в ряд уступов. Преодолев первые из них, геологи остановились перед совершенно отвесной скалой вышиной в четыре метра, преградившей им путь, так как на гладкую стену железняка вскарабкаться не было никакой возможности.
Макшеев с огорчённым видом стукнул молотком по отвесной стене и воскликнул:
— Дальше ходу нет, и наши надежды на золотую жилу рухнули!
— Да, придётся искать другое ущелье.
— Ну, что это?.. — рассердился Макшеев. — Вместо того чтобы дать нам золото, утёс хочет отнять у меня единственный молоток!
Этот возглас объяснялся тем, что молоток словно прилип к стене, и золотоискатель напрасно старался оторвать его.
В это время Каштанов, который рассматривал породу возле уступа, повернулся к ней спиной, на которой висело ружьё, и почувствовал, что какая-то могучая сила притянула его к себе. Ружьё брякнулось о стену, и геолог оказался не в силах от неё оторваться.
— И сильна же магнитность этой руды! — воскликнул он, сообразив, в чём дело. — Это магнитный железняк притянул к себе и ваш молоток и моё ружьё!
— Но как же мы освободим их? Не оставлять же такие необходимые вещи тут на вечную память о нашей неудачной экскурсии!
Каштанов вылез из ремня, а ружьё осталось плотно приставшим к стене. В это время Макшеев, взявшись обеими руками за молоток, дёрнул его изо всех сил и оторвал от стены. Затем оба взялись за ружьё и соединёнными силами отделили и его от утёса.
— Делать нечего, идём назад! — предложил Каштанов. — С железными предметами в руках мы только измучимся.
— Постойте, я придумал средство взобраться выше. Ружья мы оставим здесь: в этом голом ущелье никакого зверя быть не может.
— Ну и потом?
— А вот, смотрите!..
Макшеев набрал среди щебня на дне ущелья угловатые, достаточно крупные куски руды и начал их приставлять ровной стороной к отвесной стене уступа; они тотчас же прилипали и держались крепко. Прилипшие куски образовали лестницу, по которой с некоторым риском можно было залезть наверх.
— Удивляюсь вашей находчивости, — сказал Каштанов. — Вы настоящий золотоискатель, который выходит с честью из любого затруднительного положения!
— Благодарю за комплимент! На эту идею меня навёл мой молоток. Когда он торчал у стены рукояткой ко мне, а я давил на него рукой и не мог сдвинуть с места, у меня и явилась мысль — вот тебе ступенька лестницы; остальное понятно.
Оставив ружьё, патронташи и сумку с собранными образцами руды на дне ущелья, геологи полезли наверх. Впереди лез Макшеев и продолжал лестницу из кусков, которые подавал ему снизу товарищ. Через пять минут оба были наверху.
Ущелье сохраняло тот же характер: отвесные стены справа и слева, ряд уступов на дне и везде сплошная, более или менее магнитная руда. Вскарабкавшись ещё шагов на двести, геологи увидели на дне ущелья глыбу величиной с бычачью голову, ярко-жёлтого цвета, — это было сплошное золото.
— Ну-ка, золотоискатель, унесите-ка этот кусочек к нам в лагерь! — засмеялся Каштанов.
— Да, почтенная штучка, — ответил Макшеев, толкая ногой глыбу, которая не шевельнулась. Я думаю, эта штучка весит килограммов восемьдесят и сто́ит около ста тысяч рублей! Очевидно, золотая жила близко.
Подняв головы вверх, оба начали внимательно осматривать отвесные бока ущелья и вскоре справа, на высоте около четырёх метров, увидели среди тёмного магнитного железняка жёлтую жилу золота, шедшую наискось; она то раздувалась до полуметра, то сжималась, давая отпрыски вверх и вниз.
— Миллионы, миллионы перед нами! — вздохнул Макшеев, окинув взором видимую длину жилы. — Здесь десятки тонн золота прямо на виду!
— Вы слишком увлекаетесь золотом, — заметил Каштанов. — Пусть эта жила стоит десятки миллионов, но ведь это только жила! А её окружает целая гора ценной железной руды, миллиарды тонн, которые стоят миллиарды рублей!
— Но весьма вероятно, что и жила не одна; возможно, что целые участки горы состоят из золота, и тогда его запасы будут стоить тоже миллиарды рублей.
— Если бы мы стали добывать такие массы золота, его рыночная цена быстро бы упала. Оно потому так дорого, что его в природе мало. А значение золота в жизни человечества гораздо меньше, чем значение железа, без которого современная техника не может обходиться. Уничтожьте золотую монету и бесполезные золотые украшения, и спрос на золото окажется очень небольшим.
— Вы увлекаетесь ролью железа, — возразил Макшеев. — Если бы золота было много, оно заменило бы многие металлы, особенно в сплавах с медью, цинком, оловом. Техника предъявляет большой спрос на прочные, неокисляющиеся металлы и сплавы. Из дешёвого золота делали бы бронзу, проволоку и многое, на что теперь поневоле берут медь и её сплавы.
— Всё-таки здесь бесспорно громадные запасы железа и проблематические, сравнительно небольшие запасы золота.
— Ну хорошо, вы берёте себе запасы железа, а мне предоставьте золото, когда мы вернёмся сюда, чтобы разрабатывать их! — засмеялся Макшеев.
— Могу предоставить вам и железную руду, пусть эти миллионы или миллиарды будут вашей добычей! — ответил такой же шуткой Каштанов.
Вернувшись к берегу моря, исследователи осмотрели ещё несколько подобных же ущелий. Везде стены состояли из железной руды, местами с прожилками и гнёздами золота. Но толстой жилы, подобной найденной в первом ущелье, больше не встречали, так что Макшеев вынужден был признать, что богатства, представленные железной рудой, несравненно больше, чем те, которые давало золото. Тяжело нагруженные образцами миллионной и миллиардной руды, геологи пришли наконец к палатке, где поразили своим рассказом товарищей, вернувшихся немного раньше.